"…Простерши руку Свою, коснулся его" (И простер руку коснуся ему). Для чего прикоснулся? Для того, чтобы показать тебе, что Он не раб, подчиненный закону, а Владыка, стоящий выше закона. Чем же Он исполнил закон? Тем, что сказал: "Хочу, очистись", а не тотчас коснулся его. Предшествовало слово, прогнало болезнь, а потом Он коснулся нечистого и сказал: "Хочу, очистись". Как? "И он тотчас очистился от проказы" (Абие очистися). Евангелист не нашел выражения, – потому что слово "абие" (тотчас) выражает не так скорое действие, – не нашел выражения, соответствующего быстроте действия. "Тотчас", т. е. как? В то самое время, как было произнесено слово, уничтожилась болезнь, прошла проказа, и прокаженный стал чистым. Затем Он говорит: "Покажи себя священнику и принеси дар, какой повелел Моисей, во свидетельство им" (шед покажися иереови, и принеси дар егоже повеле Моисей, во свидетельство им). Кому? "Иудеям, чтобы они не говорили, что Я нарушил закон. Я исцелил, и говорю: принеси законный дар, чтобы в тот день прокаженный обвинил их, сказав: Он повелел мне принести дар по закону". И как многое Христос совершал ради иудеев, чтобы сделать их во всем безответными, так Он поступил и здесь.

"Помилуй меня, Господи, сын Давидов, дочь моя жестоко беснуется. Но Он не отвечал ей ни слова. И ученики Его, приступив, просили Его: отпусти ее, потому что кричит за нами" (Помилуй мя: дщи моя зле беснуется. Он же не отвеща ей словесе, и приступлше ученицы Его, моляху Его глаголюще: отпусти ю, яко вопиет в след нас). Что же Он? "Я послан, – говорит Он, – только к погибшим овцам дома Израилева" (Несмь послан, токмо к овцам погибшим дому Исраилева). Чтобы не сказали иудеи: "Ты оставил нас и пошел к чужим, и потому мы не веруем Тебе", Он говорит: "Вот, приходят и из язычников, и Я не принимаю их; вас, убегающих от Меня, призываю: "придите ко Мне вcе труждающиеся" (Матф. 11: 28), и вы не идете; а эту отгоняю, и, однако, она остается. "Народ, которого я не знал, – сказал Господь, – служит мне; по одному слуху о мне повинуются мне" (Людие, ихже не ведех, работаша Ми, в слух уха послушаша Мя) (Псал. 17: 45); и в другом месте: "Я открылся не вопрошавшим обо Мне; Меня нашли не искавшие Меня" (явлен бых не ищущим Мене, обретохся не вопрошающим о Мне) (Исайи 65: 1). " отпусти ее, потому что кричит за нами". Посмотрим же, что отвечает Христос. "Я послан только к погибшим овцам дома Израилева". Не были ли это слова отказа? Он как бы так говорит: "Отойди; нет ничего общего между тобой и Мной; не для тебя пришел Я, но пришел для иудеев. Я послан только к погибшим овцам дома Израилева". Услышав это, она сказала: "Господи! помоги мне" (ей, Господи, помози ми), и поклонилась Ему, говоря это. Он же сначала не отвечал ей, а потом, посмотри, каков был ответ: "Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам" (несть добро отъяти хлеба чадом и поврещи псом) (Матф. 15: 25, 26). О, попечительность врача! В самом отказе Он обращает ее к Себе. "Нехорошо взять хлеб у детей". У каких чад? У иудеев. "И бросить псам, т. е. Вам".

10. Поистине Господь сказал это для посрамления иудеев, потому что они, называемые чадами, сделались псами. Поэтому и Павел говорит: "Берегитесь псов, берегитесь злых делателей, берегитесь обрезания, потому что обрезание – мы" (блюдитеся от псов, блюдитеся от злых делателей, блюдитеся от сечения: ми бо есми обрезание) (Фил. 3: 2, 3). А язычники назывались псами и сделались чадами. "Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос!" (Чадца моя, имиже паки болезную, дондеже вообразится Христос в вас) (Гал. 4: 19). Эта похвала есть обвинение для иудеев. "Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам". Что же жена? "Так, Господи". О, твердость жены; о, ревность души! Врач говорит: "нет"; а она говорит: "да". Господь говорит: "нет"; а она говорит: "да", – не обвиняя и не укоряя Его, но ожидая спасения. "Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам. – "Так, Господи! Ты называешь меня псом, а я называя Тебя Господом; Ты унижаешь меня, а я прославляю Тебя. Так, Господи! Но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их" (Ей, Господи: ибо и пси ядят от крупиц, падающих от трапезы, господей своих) (Матф. 15: 27). О, мудрость жены! Из того же примера она заимствует приличное доказательство. "Ты называешь меня псом; я и буду питаться, как пес; не отказываюсь от этого унижения, не избегаю этого названия; приму пищу пса"; – так указывает она на дело обыкновенное. "Ты стой на своем; Ты назвал меня псом, дай же мне крупицу; Ты сделался защитником моей просьбы; покажи при отказе снисхождение. Так, Господи! но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их". Что же тот, который отказывал, отвергал, отгонял, говорил: "Нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам", также говорил: "Я послан только к погибшим овцам дома Израилева"? "О, женщина, – говорит Он, – велика вера твоя" (О, жено, велия вера твоя) (Матф. 15: 28). "Ты вдруг стал хвалить, прославлять жену? Уже не отгоняешь, не отвергаешь ее?" – "Успокойся; для этого Я и медлил. Ведь если бы Я сначала отпустил ее, то ты не узнал бы ее веры; если бы она сразу получила, то тотчас и ушла бы, и никто не видел бы ее сокровища. Для того Я и медлил даянием, чтобы всем показать ее веру". "О, женщина!" Бог говорит ей: "О, женщина!" Пусть выслушают это те, которые молятся без усердия. Когда я говорю кому-нибудь: "Проси Бога, молись Ему, прибегай к Нему с молитвой", то он отвечает: "Я просил однажды, дважды, трижды, десять, двадцать раз, и еще не получил". Не переставай просить, брат, пока не получишь; конец молитвы – получение просимого. Тогда перестань, когда получишь, или лучше, и тогда не переставай, но и тогда пребывай в молитве. Если ты не получил, то молись, чтобы получить; если же ты получил, то благодари за то, что получил. Многие приходят в церковь, произносят тысячи стихов молитвы, и выходят, не зная, что говорили они; уста их движутся, а слух не слышит. Ты сам не слышишь своей молитвы; как же хочешь, чтобы Бог услышал твою молитву? Ты говоришь: "Я преклонял колена", – но ум твой блуждал вне; тело твое было внутри церкви, а мысль твоя – вне; уста произносили молитву, а ум исчислял доходы, договоры, условия, поля, владения, собрания друзей. Диавол зол; он знает, что во время молитвы мы делаем великие успехи; потому тогда он и нападает на нас. Часто, лежа спокойно на постели, мы ни о чем не мыслим; а когда приходим молиться, то являются тысячи помыслов, чтобы мы вышли без пользы.

11. Итак, возлюбленный, зная, что так бывает во время молитв, подражай хананеянке; хотя ты – муж, однако подражай жене, иноплеменнице, слабой, отверженной и презираемой. Ты не имеешь бесноватой дочери? Но ты имеешь грешную душу. Что сказала хананеянка? "Помилуй меня, дочь моя жестоко беснуется". Так и ты скажи: "Помилуй меня: душа моя жестоко беснуется". Грех есть великий бес. Бесноватый возбуждает сострадание, а грешник – ненависть; тот заслуживает прощение, а этот не имеет оправдания. "Помилуй меня", – краткое слово, но оно нашло море человеколюбия, потому, что где милость, там все блага.

Даже когда ты будешь вне церкви, взывай и говори: "помилуй меня": говори, хотя не двигая уст, но взывая умом; Бог слышит и тех, которые молчат. Для этого требуется не место, а прежде всего настроение. Иеремия был в грязной яме, и привлек к себе Бога; Даниил был во рве львином, и благорасположил к себе Бога, три отрока были в печи, и, воспевая, умилостивили Бога; разбойник был пригвожден ко кресту, и крест не воспрепятствовал ему, но отверз рай; Иов сидел на гноище, и пользовался милостью Божиею; Иона был во чреве кита, и Бог внимал ему. Будешь ли ты в умывальнице, молись; будешь ли в дороге, или на постели, и где бы ты ни был, молись. Ты – храм Божий: не ищи же места; нужно только душевное расположение. Хотя бы ты стоял перед судьей, молись; когда гневается судья, молись. Некогда впереди было море, позади египтяне, а по середине Моисей; великое было затруднение для молитвы, но велика была и широта молитвы. Сзади гнались египтяне, впереди было море, а по середине нужно было молиться. Моисей ничего не произносил, а Бог говорит ему: "Что ты вопиешь ко Мне?" (что вопиеши ко Мне), (Исх. 15: 15). Уста его не говорили, но ум взывал. Так и ты, возлюбленный, когда стоишь перед судьей гневным, беспощадным, угрожающим величайшими наказаниями, или перед другими палачами, делающими то же самое, то молись Богу; и в то время, когда ты будешь молиться, волны утихнут. Судья против тебя? Ты прибегай к Богу. Начальник нападает на тебя? Ты призывай Господа. Разве Он – человек, чтобы тебе искать Его в каком-нибудь месте? Бог всегда рядом. Если ты хочешь просить человека, то сначала спрашиваешь, что он делает, не спит ли, не занят ли; и слуга не отвечает тебе. А у Бога нет ничего такого: куда бы ты ни ушел и стал призывать Его, Он слышит; ни занятия, ни посредник, ни слуга не отделяют Его от тебя. Скажи: "помилуй меня", и Бог мгновенно делается присущим. "Возопиешь, – говорит пророк, – и Он скажет: «вот Я!»" (Еще глаголющу ти, речет: се приидох) (Исайи 58: 9). О, слово, исполненное благости! Он не ожидает окончания молитвы; еще прежде, нежели окончишь молитву, ты уже получаешь дар. "Помилуй меня". Будем же, увещеваю вас, подражать этой хананеянке. "Помилуй меня, дочь моя жестоко беснуется", – говорила она. Господь же говорит ей: "О, женщина! Велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему" (Матф. 15: 28). Где еретик? Не сказал Он: "Я буду просить Отца Моего"; не сказал: "Я буду молить родившего Меня". Имел ли Он здесь нужду в молитве? Нет. Почему? Потому, что была великая вера, был великий сосуд, потому и излилась великая благодать. Где нужна еще молитва, там – слабый сосуд. "О, женщина! Велика вера твоя! Ты не видела мертвого воскрешаемым, ни прокаженного очищаемым, ты не слушала пророков, не изучала закона, ты не видела моря разделяемым, не видела никакого другого знамения совершаемым Мной, но даже была унижена Мной и приведена в смущение; Я отверг страдание твое, и однако ты не отошла, а осталась; получи же наконец и от Меня достойную и надлежащую похвалу: О, женщина! Велика вера твоя". Жена эта умерла, но похвала ее остается, блистая светлее диадемы. Куда бы ты ни пошел, везде слышишь слова Христовы: "О, женщина! Велика вера твоя". Войди в церковь персов, и услышишь Христа, говорящего: "О, женщина! Велика вера твоя"; равно как и в церковь готов, варваров, индийцев, мавров, и какую только страну освещает солнце. Христос произнес одно слово, и это слово не умолкает, но громким голосом возвещает ее веру, взывая: "О, женщина! Велика вера твоя да будет тебе по желанию твоему". Не сказал: "Пусть исцелится дочь твоя", но: "Будет тебе по желанию твоему", – "Ты исцели ее; ты будь врачом; тебе вверяю врачевство; поди, приложи его, будет тебе по желанию твоему. Воля твоя пусть исцелит ее". Так хананеянка исцелила (дочь) волею своею, и Сын ли Божий не исцеляет Сам Собой? "Будет тебе по желанию твоему". Жена не повелевала и не запрещала бесу, но только захотела, и хотение жены исцелило больную и изгнало бесов. Где те, которые дерзают говорит, что Сын совершал чудеса молитвой? "Будет тебе по желанию твоему". Посмотри и на величие слов Его, в них Он подражает Отцу Своему. Когда Бог творил небо, то сказал: "Да будет небо, да будет солнце, и было солнце; да будет земля, и была земля"; повелением Он произвел бытие (Быт. гл. 1). Так и Христос говорит: "Будет тебе по желанию твоему". Сродство выражений доказывает общность природы их. "И исцелилась дочь ее" (И исцеле дщи ея). Когда? "В тот час" (От того часа) (Матф. 15: 28); не в то время, когда мать ее пришла домой, но еще прежде, нежели пришла. Она пришла найти ее беснующейся – и нашла здоровой, исцеленной ее желанием. Будем же за все это благодарить Бога: Ему подобает слава во веки веков. Аминь.

СЛОВО

о том, что кто сам себе не вредит, тому никто вредить не может.

1. Знаю, что для людей грубых, пристрастных к настоящему, прилепившихся к земле и раболепствующих чувственным удовольствиям, а к духовным предметам не очень расположенных, настоящее слово покажется необычным и странным; они будут и громко смеяться и осуждать нас, как будто мы с самого начала речи говорим невероятное. Однако мы не оставим своего намерения, но по этому самому особенно и приступим с великим усердием к доказательствам того, что предложили. И если такие люди захотят, не смущаясь и не тревожась, дождаться конца беседы, то я уверен, что они согласятся с нами, будут осуждать самих себя за прежнее заблуждение, станут говорить противное, извиняться и просить прощения в том, что они имели неправильное понятие о вещах, и много будут благодарить нас, как больные благодарят врачей, избавившись от болезней, мучивших их тело. Поэтому не высказывай мне имеющегося у тебя теперь суждения, но подожди следствий наших слов, и тогда ты в состоянии будешь произнести неложный приговор, так как ничто по неведению не помешает истинному суждению. Так и по житейским делам заседающие судьи, хотя видят, что первый оратор говорит сильно и все потопляет своим красноречием, не решаются произнести приговор прежде, нежели выслушают с долготерпением и другого, противоречащего ему; но хотя бы первый казался говорящим правду, они сохраняют беспристрастное внимание и для другого. В том и состоит достоинство судей, чтобы, со всею точностью узнав дело с обеих сторон, потом произносить собственное суждение.

Итак, нам необходимо предложить это слово для опровержения вышесказанного, выступив на подвиг, хотя необычный и страшный, как я вначале сказал, но благопотребный, справедливый и полезный для тех, которые хотят внимать и поучаться. В нем будет доказано (не бойтесь же), что каждый обижаемый не от других терпит вред, но сам от себя.

2. А чтобы речь наша была более ясною, прежде всего исследуем, что такое вред и какого рода вещей он обыкновенно касается; также, в чем состоит совершенство человека, что вредит ему, и что вредит ему только по-видимому, а на самом деле не вредит. Например, – нужно подтвердить речь примерами, – каждая вещь терпит вред от чего-нибудь: железо от ржавчины, шерсть от моли, стада овец от волков. Добротность вина теряется, когда оно переменяет вкус и окисает; а добротность меда – когда он лишается свойственной ему сладости и переменяется в горькую жидкость. Хлебу на поле вредит прелость и засуха, виноградным плодам, листьям и ветвям – злой рой саранчи, другим деревьям – червь, и телам бессловесных – различные болезни; но чтобы, исчисляя все, слишком не распространить слова, скажем, что и нашему телу вредят горячки, расслабления и множество других болезней. Итак, если для каждого из этих предметов есть что-нибудь, повреждающее его добротность, то посмотрим, что вредит человеческому роду и от чего повреждается совершенство человека. Многие усматривают различные и необыкновенные причины. Нам нужно высказать и погрешительные мнения и, опровергнув их, потом указать на то, что подлинно вредит нашему достоинству, и ясно доказать, что никто не мог бы сделать нам несправедливости или причинить вреда, если бы мы не выдавали сами себя. Многие, по своим погрешительным мнениям, считают вредным для нашего достоинства разное – одни бедность, другие телесную болезнь, иные потерю имения, другие злословие, иные смерть, и непрестанно о том сокрушаются и плачут, и жалея испытывающих это, оплакивая их и поражаясь, говорят друг другу: "Какая беда случилась с таким-то – он вдруг лишился всего имения!" А иной говорит о другом: "Такой-то подвергся жестокой болезни, и посещающие его врачи отчаялись в его жизни!" Один сетует и плачет о заключенных в темнице, другой об изгнанных из отечества и отправленных в ссылку, иной о лишенных свободы, другой о похищенных врагами и взятых в плен, иной о потонувшем или сгоревшем, другой о задавленном обрушившимся зданием. А никто не плачет о живущих нечестиво, но, что всего хуже, часто даже называют их счастливыми; это бывает причиной всех зол. Итак, – но не бойтесь, о чем я и вначале просил, – покажем, что ничто из вышесказанного не вредит человеку осторожному и не может причинить вред его достоинству. Подлинно, скажи мне, какой вред причинен достоинству человека тем, что он лишился всего имения, или что у него отняли все клеветники, разбойники, или домашние злодеи? Впрочем, если угодно, изобразим наперед, в чем состоит достоинство человека, указав предварительно на другая существа, дабы сделать речь вразумительнее и яснее для многих.

В чем состоит достоинство человека? Не в богатстве – так, чтобы тебе бояться бедности; не в телесном здоровье – так, чтобы страшиться болезни; не во мнении народном, – так, чтобы смотреть на худую молву; не в жизни пустой и бесцельной – так, чтобы для тебя была страшна смерть; и не в свободе – так, чтобы убегать рабства, – но в точном соблюдении истинного учения и в добродетельной жизни. А этого и сам диавол отнять не может у того, кто, имея, сохраняет это с надлежащим тщанием. Знает об этом и бес лукавейший и лютейший. Поэтому и Иова он лишил имущества не для того, чтобы сделать его бедным, но чтобы заставить его произнести какое-нибудь богохульное слово; и тело его поразил не для того, чтобы сделать его больным, но чтобы поколебать добродетель души. Но несмотря на то, что употребил все свои хитрости, из богатого сделал его бедным (что для нас кажется ужаснее всего), из многочадного бездетным, и растерзал все тело его гораздо хуже, нежели палачи в судилищах (ведь не так когти их терзают ребра попавшихся в их руки, как уста червей грызли плоть его), и распространил худую о нем молву (ведь друзья в его присутствии говорили, что он не довольно наказан за свои грехи, и много взводили на него обвинений), и не из города только или из дома изгнал его и переселил в другой город, но смрадный помет сделал для него и домом и городом, – однако не только нимало не повредил ему, но своими кознями сделал его еще более славным. Он не только не отнял у Иова ничего из имущества, хотя и отнял столько, но доставил ему еще большее богатство – добродетели. Подлинно, Иов стал иметь после того большее дерзновение, как подвизавшийся труднейшим подвигом. Если же тот, кто столько потерпел, и притом потерпел не от человека, а от злейшего всех людей беса, нисколько не понес вреда, то кто после того может иметь извинение, когда говорит: "Такой-то сделал несправедливость и нанес вред"? Если диавол, исполненный такой злобы, употребив все свои орудия и пустив все стрелы и все, какие бывают с людьми, бедствия, с преизбытком обратив и на дом и на тело праведника, не сделал никакого вреда этому мужу, но, как я сказал, еще более пользы принес ему, то как могут иные обвинять того или другого, как будто они от них потерпели вред, а не от самих себя?

4. Как же, скажешь, разве не сделал диавол вреда Адаму, не довел его до падения и не изгнал из рая? Нет, не он сделал это, а нерадивость падшего, невнимание к себе и небодрствование.

Скажи мне, какой вред причинило это апостолам? Не с голодом ли, жаждой и наготой непрестанно боролись они? Но поэтому самому они и были весьма славны и знамениты и великую получали помощь от Бога. Какой вред Лазарю причинили болезнь, раны, нищета и беспомощное одиночество? Не за это ли особенно и сплетены ему венцы? Какой вред был для Иосифа от того, что об нем была худая молва и в собственной его земле и в чужой? Его считали и распутником и блудником.