Сравни с этим и другое изречение, – что за всякое праздное слово дашь ответ в день судный (Мф.12:36). Вспомни, что отсюда и смерть произошла. Если бы жена не говорила со змием о том, о чем говорила, если бы не приняла слов его, то и сама не получила бы вреда, и мужу не дала бы плода, и он не вкусил бы. Говорю это не для того, чтобы винить язык и уста, – нет, – но неблаговременное их употребление, которое происходит от небрежности ума. Есть и другой путь погибели чрез уста, когда бывают лобзания постыдные и нечистые, или коварные и льстивые. И на них положи хранение. Таково было лобзание Иуды, исполненное коварства. Но не таково лобзание Павла, которым он заповедует лобзать друг друга: "приветствуйте", говорит, "друг друга лобзанием святым" (2Кор.13:12). Не таково было лобзание Давида с Ионафаном, но святое, честное, исполненное искренней любви (1Цар.20:41). Таково же было лобзание тех, которые, пали на выю Павлову, и облобызали его (Деян.20:37). Потому и говорит пророк "положи, Господи, хранение устам моим и дверь", не просто дверь, но прибавляет: "в ограждение", чтобы она все обнимала и сохраняла в безопасности. Есть и иной род погибели чрез язык, когда говорят: почему это так, для чего это так сделано? Укоряя тех, которые предлагают такие безрассудные вопросы, Павел говорит: "ты кто, человек, что споришь с Богом?" (Рим.9:20)? Впрочем надобно охранять не только уста, но и мысль еще прежде уст. Потому и сказал некто: "кто приставит бич к помышлениям моим, чтобы они не щадили проступков моих" (Сир.23:2)? Потому и Христос истребляет сами внутренние порочные помыслы, когда говорит: "всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею" (Мф.5:28). Видишь ли, как Он не дозволяет произрастать и даже получать начала ни похоти, ни гневу? "Всякий, гневающийся на брата своего", говорит Он, "подлежит геенне огненной" (Мф.5:22) Не мало служит к безопасности и то, чтобы не говорить много, почему и сказано: "при многословии не миновать греха, а сдерживающий уста свои – разумен" (Притч.10:19). "Не уклони сердце мое к словам лукавым, для измышления извинения во грехах вместе с людьми, совершающими беззаконие, и да не соединюсь с избранниками их" (ст. 4). Другой (Симмах): не отврати сердца моего в слова лукавые помышлять мысли беззаконные (μὴ παρατρέψης… έννοει̃ν εννοίας παρανόμους). Почему пророк изменил порядок речи, и сказал сначала об устах, а потом перешел к сердцу? Он сделал это не напрасно и не случайно. Как имеющие надзор за узниками, замышляющими бегство, поставляют первым делом держать крепко двери темницы, и об этом все заботятся, и когда это сделано, то остальное сделать легко, так точно поступает здесь и Псалмопевец и в своей молитве как бы так говорит: пусть будут заключены двери, и порочные помыслы скоро будут укрощены. Поэтому он как останавливает извне входящие помыслы в самом начале, так истребляет и злой корень их: "не уклони", говорит, "сердце мое к словам лукавым", говорит не потому, будто Бог уклоняет, – да не будет, – но в таком смысле: не попусти уклониться, не попусти обратиться к порочным помыслам.

Действительно, там – в сердце – источник добродетели и порока. А какие бывают "слова лукавые"? Многие и различные. Таковы словеса тех, которые строят козни, хулят Бога, отвращаются от добродетели, гоняются за пороком, с охотою слушают о развращенных учениях и греховной жизни, слова, происходящие от великого нечестия. Но как есть слова и помыслы "лукавые", так есть и слова жизни. Поэтому ученики и говорили Христу: "Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни" (Ин.6: 68). Словами жизни называются такие, которые доставляют жизнь, называются словами спасения те, которые доставляют спасение. Потому и говорит один Премудрый:

"не удерживай слова, когда оно может помочь" (Сир.4:27). А "слова лукавые" делают лукавыми и тех, которые произносят их.

7. Как воздух бывает вредным и заразительным, так и слова. Что производит воздух в теле, то же и слова в душе, которая принимает их. Поэтому пророк, продолжая речь, молится и говорит: не попусти уклоняться туда. Видишь ли, как он указывает на свободное произволение души, на то, что природа сама в себе не заключает порока, но принимает его, увлекаясь беспечностью? "Измышления извинения во грехах". Это в особенности служит путем к погибели, когда или сама согрешающая душа, отвергнув страх, вымышляет предлоги к беспечности, или когда другой, желая у кого-нибудь, совершившего прелюбодеяние, исторгнуть чувство сокрушения, говорит: "разве ты виноват? – Виновата похоть". Грешить – зло; но еще тягчайшее зло – отпираться по совершении греха. Это в особенности и есть оружие диавола. Так было и с первозданными людьми. Тогда как Адаму следовало признаться в грехе, он слагает вину на жену, а она потом на диавола. Тогда как следовало бы говорит: "совершающими беззаконие", иные не только не признаются, но еще составляют оправдание. Диавол, зная, что исповедание греха есть избавление от греха, склоняет душу к бесстыдному упорству. Но ты, возлюбленный, когда согрешишь, говори: я согрешил. Нет ничего справедливее такого оправдания. Таким образом, ты умилостивишь Бога; таким образом, и сам себя сделаешь более медленным на те же грехи. А если станешь отыскивать пустые предлоги и освобождать душу от страха, то усилишь в ней расположение снова предаваться тем же грехам и много прогневаешь Бога. Ни у кого из согрешивших не бывает недостатка в бесстыдных оправданиях. Человекоубийца может ссылаться на свою раздражительность, вор на бедность, прелюбодей на похоть, иной на власть; но все это – предлоги неосновательные, не представляющие никакого уважительного оправдания. Не от них происходят грехи, но от воли согрешающих. А что это действительно так, я объясню близкими к делу примерами. Если встречается иной человек, который проводит жизнь в бедности, имеет похоть, подлежит всем потребностям природы, и однако, не впадает в такие грехи, то, какое они могут иметь оправдание? Хорошо сказал один Премудрый: "кто приставит бич к помышлениям моим и к сердцу моему наставника в мудрости, чтобы они не щадили проступков моих и не потворствовали заблуждениям их" (Сир.23:2)? Посмотри: Давид, согрешив, не оправдывается, но говорит: "согрешил я пред Господом" (2Цар.12:13). Хотя он мог бы сказать: для чего эта женщина обнажалась, для чего мылась пред моими глазами? – но он знал, что это был бы неосновательный предлог, и потому прибегает к прямому оправданию и говорит: "согрешил". Не так поступил Саул, но будучи укоряем за то, что прибег к волшебнице, сказал: "тяжело мне очень; Филистимляне воюют против меня" (2Цар. 28:15); потому и был строго наказан. Тогда как следовало сказать: согрешил, сделал беззаконие, он этого не сказал, но старался уклониться, представляя пустые предлоги. "С людьми, совершающими беззаконие". Присовокупляя это, пророк показывает, что таким людям особенно свойственно искать предлогов и бесстыдствовать. Вот почему Давид часто представляет добродетелью – избегать таких обществ, и даже этим начинает саму книгу: "блажен муж, который не ходил на собрание нечестивых, и на пути грешных не стоял, и в обществе губителей не сидел" (Пс.1:1). Поэтому самому ты видишь его всегда исповедующим грехи свои.

Так, когда он перечислил народ, то сказал: "вот, я согрешил, я [пастырь] поступил беззаконно" (2Цар.24:17). Не сказал: что в том, что я сделал перечисление? – но осудил сам себя, и за то получил прощение. Подлинно, ничто так не умилостивляет Бога, как исповедание грехов. А это бывает тогда, когда избегают обществ, заглушающих страх ко грехам и располагающих к беспечности. Потому и Павел, и Иеремия много говорят об этом и оба заповедуют избегать общения с людьми порочными и столь беспечными. Иов также полагает это в числе добродетелей, когда говорит: "если я ходил в суете, и если нога моя спешила на лукавство" (Иов.31:5). А этот свидетельствует о себе, что он даже не сидел вместе с ними: "не сидел я", говорит, "в собрании суетном" (Пс.25:4). Потому и Павел запрещает даже вкушать пищу с порочными и иметь какое-нибудь общение с ними: "если же кто не послушает слова нашего в сем послании, того имейте на замечании и не сообщайтесь с ним, чтобы устыдить его" (2Фес.3:14). "И да не соединюсь с избранниками их". Другой (Симмах): и не буду вкушать с ними сладостей их (μηδὲ συμφάγοιμι τὰ ήδέα). Третий (неизвестный переводчик, см. Ориг. Экз.): не буду участвовать в удовольствиях их (μὴ συναυλισθω̃ εν ται̃ς τερπνότησιν). Здесь он согласно с апостолом выражает, что должно избегать удовольствий и пиршеств людей, где особенно возрастает грех, где бывает много бесстыдства.

8. Немаловажный признак добродетели, немаловажное средство к исправлению – избегать таких пиршеств и обществ, не поддерживать дружбы с ними, не ослаблять крепости души и не терять силы любомудрия раболепством чреву. Многие, уважая такую дружбу, потонули в пучине пьянства, впали в прелюбодеяние, воспламенили в себе огонь сладострастия, бегая по пиршествам и зрелищам, исполненным великого нечестия. А Псалмопевец свидетельствует о себе, что он удалялся от подобных обществ, что не участвовал и в трапезе их. "Наставит меня праведник милостиво и обличит меня, елей же грешника да не помажет главы моей, но и молитва моя (да не будет) в благоволении у них" (ст. 5). Другой (неизвестный, см. Ориг. Экз.): да поразит меня праведник по милости и да обличит (κατελασάτω… ελεγζάτω). И это вместе с предыдущим немаловажный вид добродетели – не избегать обличений и укоризн от людей праведных. Смысл слов его следующий: в тех обществах, в которых приятно говорят ко вреду, я не хочу участвовать, но лучше желаю быть с теми, которые обуздывают, исправляют, обличают, обнажают грехи, наказывают. Это особенно и свойственно милосердию и человеколюбию – врачевать раны. "Елей же грешника да не помажет главы моей". Видишь ли душу, сроднившуюся с добродетелью? Она с удовольствием переносит и укоризны праведных, а от нечестивых не принимает и приятных слов. Почему? Потому, что последние, оказывая благосклонность, часто губят, а первые, обличая и укоряя, исправляют, с укоризною первых соединена милость, а с милостью последних – смерть. Поэтому и сказал некто: "искренни укоризны от любящего, и лживы поцелуи ненавидящего" (Притч.27:6). Заметь притом, как здесь выражается апостольская заповедь. "обличай, запрещай, увещевай" (2Тим.4:2). Таково обличение святых, так поступают и врачи, – не только отсекают, но и обвязывают. Вот почему и Христос, желая сделать обличение удобоприемлемым, не позволяет в самом начале укорять всенародно и говорит: "пойди и обличи его между тобою и им одним" (Мф.18:15). Так и Павел поступал, соединяя обличение с милостью и выражаясь то: "о, несмысленные Галаты", то: "дети мои, хорошо ревновать в добром всегда" (Гал.3:1; 4:17,18). Обличающий должен много обдумывать, чтобы обличение было принято охотно; нужно много благоразумия тому, кто прилагает это врачество; лучше сказать – обличающий должен иметь больше мудрости, нежели режущий тело. Почему? Потому, что там одно режется, а другое терпит боль; здесь сама (душа) и поражается и чувствует боль. "Елей же грешника да не помажет главы моей". Что это значит? Этот, говорит, ищет не пользы слушателя, а своей собственной, чтобы показаться приятным, дружественным; а тот имеет в виду пользу другого прежде собственного удовольствия; так и в этом отношении они весьма разнятся между собою. Если же надобно удаляться от нечестивых людей и тогда, когда они оказывают милость, то когда же должно допускать их к себе? Никогда. Хотя бы нечестивый предлагал деньги, хотя бы обещал удовольствия и почести, отвергай его и убегай; а за праведником следуй, хотя бы он уязвлял тебя словами и укорял, потому что он и есть любящий тебя. "Но и молитва моя (да не будет) в благоволении у них". Другой (Симмах): так как еще и молитва моя между злодеяниями их (εντὸς τω̃ν κακιω̃ν). Третий (Акила.): так как еще и молитва моя при нечестии их (εν ται̃ς πονηρίαις).

Пророк одного просил у Бога, а другое представляет от себя, и тем показывает, что люди не должны полагаться на одну молитву, предаваясь сами беспечности и сну, но приносить должное и с своей стороны. Что же он приносит от себя? Не овец, не волов, не деньги, но кротость нравов и крайнее отвращение к нечестию беззаконников. Я не только, говорит, буду избегать пагубной благосклонности, не только охотно приму обличение праведных, но и восстану против похотей беззаконников; я так далек от желания их милости, что даже молюсь против их похотей. Это означают слова: "пожраны были близ камня судии их, услышаны были слова мои, ибо они могущественны" (ст. 6) Другой (Симмах): рассыплются в руке камня (εκτιλήσοντι εν χειρὶ πέτρας). Здесь пророк показывает, как порок легко побеждается, как стремительно падает нечестие. Сами, говорит, властители, которые всем распоряжались, погибли. И не сказал: погибли, но: "пожраны были", выражая, что они погибли так, что не видно и следа их, как он говорит еще о нечестивом: "и прошел я мимо, и вот его нет: и искал его, и не нашлось место его" (Пс.36:36). Что значит: "близ камня"? Вблизи. Смысл слов его следующий: как камень, брошенный, в море, не может быть виден, так и их благоденствие, исчезая, делается, наконец, невидным и совершенно погибает. Или это он выражает, т.е. неизвестность, совершенную погибель, или силу, могущество, крепость. Вот что означают слова: "рассыплются в руке камня". "Услышаны были слова мои, ибо они могущественны". Другой (Акила): потому что они ограждены стражей (εδορυφορήθησαν). Третий (Симмах): потому что они благообразны (ευπροσωπίσθησαν). Т.е. они на опыте узнают приятность моего увещания и совета. Как? Обличение от праведных приносит этот плод и наставление их доставляет великое удовольствие.

9. Такова добродетель: она требует кратковременного труда, а доставляет вечную радость. "Как глыба земли распадается на земле, так кости их рассыпались при аде" (ст. 7). Другой (Симмах): как земледелец, когда разрывает землю, так рассыпаны кости наши в устах адовых (ωσπερ γεωργ̀ς οταν ρήσση τήν γη̃ν… εις στόμα αδου). Третий (Акила): подобно рубящему и разрывающему землю, рассыпаны кости наши во аде (ομοίως αποκλω̃ντι καὶ διασχίζοντι τὴν γη̃ν). Четвертый (неизвестный переводчик, см. Ориг. Экз.): как возделывающий и копающий на земле, рассыпаны кости наши при аде (ώς καλλιεργω̃ν καὶ σκάπτων εν τη̃ γη̃). Сказав, что слова его заключают в себе много приятности, пророк говорит и о прежних бедствиях. Хотя, говорит, мы терпели крайние бедствия и подобно тому, как земля рассекается и раскапывается, или разбрасывается плугом, так и мы все были рассеяны, погибали и приблизились к самым вратам смерти, – но и в таком состоянии мы хотели бы лучше принять вразумление и обличение от праведников, нежели милость от грешников; и что ни случилось бы, мы пребудем в надежде на Тебя и никогда не перестанем взирать на Тебя.

Вот почему пророк и присовокупляет: "но к Тебе, Господи, Господи, очи мои (обращены), на Тебя я уповал: не отними душу мою" (ст. 8). Хотя бы, говорит, постигли нас бесчисленные бедствия, войны, битвы, смерти, врата адовы, мы не отступим от священного якоря, но будем держаться надежды на Твою помощь и, оставив оружие и ополчения, отсюда будем ожидать избавления, – от Твоей помощи. "На Тебя я уповал: не отними душу мою". Другой (Акила): не истощи (μὴ έκκενώσης), т.е. не попусти мне отойти без всякого доброго дела. "Сохрани меня от сети, которую расставили для меня, и от соблазнов (со стороны) делающих беззаконие" (ст. 9). Он говорит здесь не просто о кознях, но о кознях тайных, скрытых, которых трудно остеречься и заметить, и против которых особенно нужна высшая помощь. Поэтому он и заключает речь молитвою, оканчивая ее тем же, чем и начал. Он показывает, что с его стороны приносится надежда на Бога, постоянное обращение к Богу, удаление от нечестивых обществ, ненависть к их порочным пожеланиям; а от Бога подается помощь, содействие, сила – стать выше самых трудных обстоятельств. Так совершается добродетель, – т.е. когда привносится и наше старание и помощь Божия содействует. "Падут в сеть свою грешники, а я один останусь, пока не перейду (ее)" (ст. 10)[1]. В чью мрежу впадут они? Во мрежу самого Бога, т.е. будут уловлены, побеждены. Праведных бедствия постигают для их исправления и возбуждения их любомудрия; а грешных, как неисцелимо больных, для наказаний и мучения. "Один останусь, пока не перейду". Другой (Акила): вместе буду, пока пройду (αμα). Третий (Феодотион и неизвестный переводчик, см. Ориг. Экз.): при одном и том же (επὶ τὸ αυτὸ). Т.е. уединен, сосредоточен, нерассеян, или, по переводу семидесяти толковников, отделен от нечестивых, чужд их общества и как бы проводя жизнь один, что и составляет величайший вид добродетели; и притом не один, два или три дня, говорит, я так веду себя, но во всю свою жизнь. Вот чем ограждается, укрепляется и возрастает добродетель, – тем, чтобы удаляться от нечестивых, быть собранным и сосредоточенным в самом себе во всю жизнь и жить в уединении от людей развращающих. Не пустыня делает уединенным, но любомудрая воля. Таким образом и живущие в городах, среди шума и торжищ могут быть уединенными, если будут избегать развратных обществ и прилепляться к собраниям праведников. Это – путь безопасный. Итак, кто способен исправлять и других, тот пусть обращается с теми, которые расположены принять врачество, и делает их лучшими; а кто слаб, тот пусть избегает людей нечестивых, чтобы не заразиться от них. Таким образом он и настоящую жизнь проживет безопасно, и получит будущие блага, которых да сподобимся все мы благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава и держава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

[1] В славянском: во мрежу свою; святитель читал: его (αυτο̃).

БЕСЕДА НА ПСАЛОМ 141

1 Разума давиду, внегда быти ему в вертепe молящемуся. Гласом моим ко Господу воззвах, гласом моим ко Господу помолихся. 1 В научение. Давида, когда он в пещере молился. Гласом моим ко Господу воззвал я, гласом моим ко Господу помолился. 2 Пролию пред ним моление мое, печаль мою пред ним возвeщу. 2 Излию пред Ним моление мое, печаль мою пред Ним возвещу. 3 Внегда изчезати от мене духу моему, и ты познал еси стези моя: на пути сем, по немуже хождах, скрыша сeть мнe. 3 Когда исчезал из меня дух мой, Ты и (тогда) знал стези мои: на пути сем, по которому я ходил, скрыли сеть мне. 4 Сматрях одесную и возглядах, и не бe знаяй мене: погибе бeгство от мене, и нeсть взыскаяй душу мою. 4 Смотрел я направо и видел: и не было знающего меня, не было места, куда мне бежать, и никто не заботился о душе моей. 5 Воззвах к тебe, Господи, рeх: ты еси упование мое, часть моя еси на земли живых. 5 Я воззвал к Тебе, Господи, сказал: Ты - упование мое, Ты - часть моя на земле живых, 6 Вонми молению моему, яко смирихся зeло: избави мя от гонящих мя, яко укрепишася паче мене. 6 Вонми молению моему, ибо я весьма унижен, избавь меня от гонителей моих, ибо они укрепились более меня. 7 Изведи из темницы душу мою, исповeдатися имени твоему: мене ждут праведницы, дондеже воздаси мнe. 7 Изведи из темницы душу мою, чтобы исповедать имя Твое; меня ждут праведники, доколе не воздашь мне.

1. Видишь ли, как пророк часто делает это, – начинает речь таким образом, и дважды повторяет здесь: "гласом" и "гласом"? Он делает это не напрасно, но чтобы посредством двукратного повторения внушить нам два действия, живое усердие и напряженное внимание, и, кроме того, чтобы мы взывали собственным голосом. Не все ведь взывают "гласом", не все – к Богу, не все – собственным. А нужно, чтобы все это было вместе. Кто взывает против врагов, тот произносит голос не человека, а дикого зверя и змия. Кто беспечен и невнимателен к тому, что говорит, тот взывает не к Богу, но говорит тщетно и напрасно. Кто не возбуждает своей души, тот, хотя бы громко кричал, также не взывает. "Глас", как я и прежде часто говорил, означает не силу дыхания, а напряженное внимание. Но не так поступает пророк; он соединяет эти три обстоятельства и выражает, что он и взывает "гласом", и к Богу, и собственным голосом; потому и говорит дважды: "гласом моим" и "гласом моим". "Излию пред Ним моление мое, печаль мою пред Ним возвещу" (ст. 3). Видишь ли душу, свободную от всего житейского? Не к людям прибегал он, не от них искал помощи, но – к помощи непреоборимой, содействию высшему. Далее, желая выразить напряженное внимание и пламенное усердие, какое он имел, употребляет выражение: "излию", т.е. с великим обилием.

Отсюда мы научаемся, что скорби не мало способствуют любомудрию. Таков плод скорби. Поэтому пусть никто не избегает ее. Она приносит двоякую пользу: во-первых, делает нас более ревностными и внимательными; во-вторых, дает нам немалое право на то, чтобы быть услышанными. Потому и пророк не сказал: правду мою, или добрые дела мои, но: "печаль мою", так как и она служила не малою защитою для него. Потому и Исаия говорит: "утешайте, утешайте народ Мой, говорит Бог ваш, говорите к сердцу Иерусалима и возвещайте ему, ибо он от руки Господней принял вдвое за все грехи свои" (Ис.40:1,2). И Павел: "предать сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен" (1Кор.5:5). И еще в послании к Коринфянам говорит: "оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает. Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы. Будучи же судимы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром" (1Кор.11:30-32). И Авраам сказал богатому: "чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь – злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь" (Лук.16:25). И Давид, когда Семей проклинал его, сказал: "если мой сын, который вышел из чресл моих, ищет души моей, тем больше сын Вениамитянина; оставьте его, пусть злословит, ибо Господь повелел ему; может быть, Господь призрит на уничижение мое, и воздаст мне Господь благостью за теперешнее его злословие" (2Цар.16:11). И везде в Писаниях мы находим, что те люди, которые с благодарностью переносят скорби, не только изглаждают множество грехов своих, но и приобретают чрез это не малое дерзновение пред Богом. "Когда исчезал из меня дух мой, Ты и (тогда) знал стези мои: на пути сем, по которому я ходил, скрыли сеть мне" (ст. 4). Когда малодушные люди особенно падают, а многие и произносят богохульные слова, тогда он особенно любомудрствует, научаясь такому расположению духа от скорби.