Volume I. With Pain and Love about Modern Man

Удивительно все, что создано Богом. Взять человеческий организм — да ведь это целое предприятие. Бог премудро определил всему свое место — сердцу, печени, легким. И растения — как же премудро Он их устроил! Во время оккупации[97] мы посадили пять стремм[98] дынь и поливали их. Как-то, думая сделать лучше и очистить дыни, я обрезал у них большие листья, расположенные возле корней. Однако оказалось, что эти большие листья — своего рода "фильтры" или "почки" растений и они забирают в себя всю горечь. Ох, ну и дыни у нас тогда были! Просто язык обжигали!..

 — Все-то Вы, Геронда, подмечаете!..

 — Да я во всем нахожу Бога! И в растениях, и в животных — во всем. Да и как тут не удивляться! Крошечная пичужка отправляется в путешествие, достигает Африки, потом — без компаса — возвращается обратно и находит свое гнездышко! А люди — имея карты, дорожные указатели — сбиваются с пути. И ведь птицы путешествуют по небу, а не по суше — то есть зарубок после себя не оставляют. Летят в вышине, над морем! Ну скажи, пожалуйста, на чем там оставишь зарубки? А есть еще такие малые птахи, так они садятся на спины аистам — все равно что на самолеты! Настоящие авиапассажиры! Птицы, летя над морем, садятся на какой-нибудь остров и отдыхают. Однажды, живя в каливе Честного Креста, я увидел, как с востока летят птицы, похожие на воробьев, только крупнее и красивее. Их была целая стая. Но вот, четыре-пять птиц, по всей вероятности, выбились из сил и не могли лететь дальше. Тогда от стаи оторвалось еще около пятнадцати птиц, — остальные продолжали лететь, — сели на дерево вместе с уставшими птицами, посидели, немножко отдохнули, а потом все вместе взмыли в небо и продолжили полет. И первым делом они поднялись очень высоко, чтобы сориентироваться и догнать остальных. На меня произвело впечатление то, что стая не оставила уставших птиц одних, но выделила им еще пятнадцать товарищей — "группу содействия".

Насколько же красиво создал все Бог! Только посмотри на котят: какие же они пестрые! А какие у них красивые шубки! Нам, людям, стоит еще позавидовать одеянию животных! Да такой шубы не носила и сама королева! Куда ни повернись — во всем увидишь премудрость Божию. А какая красота была раньше, когда все было естественно! Вон петушок — ведь он кукарекает независимо от погоды. Стоит на одной ножке, а как только она затечет, кричит: "Кукареку!" "Прошло, — говорит, — столько-то часов". Потом встает на другую ногу, а когда затекает и она — снова: "Кукареку!" И смотри, он кукарекает в полночь, в три и в шесть часов утра. Неизменно каждые три часа. А ведь у петуха нет ни будильника, ни батареек. И заводить его тоже не нужно...

Все, что вы видите и слышите, используйте как средство сообщения с Горним. Все должно возводить вас к Небу. Так, от творения человек постепенно восходит к Творцу. Американцы, слетав на Луну, по крайней мере, оставили там пластину с надписью: "Небеса́ пове́дают сла́ву Бо́жию"[99]. Русские тоже летали в космос, но Гагарин сказал, что Бога он не видел. Ну, правильно, а как бы ты Его увидел? Ведь ты же летел не с воздетыми к небу руками, а с задранными кверху ногами... А потом от всего этого доходят до того, что говорят: "Вселенную создала природа". Целую Вселенную, каково? Да тут если сломается какая-нибудь старая машина, то целая куча мастеров и специалистов собирается, чтобы ее чинить. Думают, стараются — это об одной-то старой машине. Тогда как Бог, безо всякого там электричества, вращает целый земной шар, и ни батарейки не кончаются, ни моторчик не останавливается. С какой скоростью Он его вращает — и человек этого даже не чувствует! Страшное дело! Если бы Земля вращалась с меньшей скоростью, то человек бы кувыркался. Земля вращается с такой [большой] скоростью, а вода из моря не выливается, хотя ее так много. И звезды, такие огромные, движутся с головокружительной скоростью, но при этом не соприкасаются друг с другом, но издалека не подпускают другие звезды к себе. А человек, создав какой-нибудь там самолет, восхищается и гордится. Но стоит ему чуточку повредиться в уме, как он начинает нести всякие глупости и сам этого не понимает.

Чего сегодня удалось достичь людям

Культура — это хорошо, но для того, чтобы она принесла пользу, необходимо "окультурить" еще и душу. Иначе культура закончится катастрофой. "Зло, — сказал Святой Косма Этолийский, — придет от людей грамотных"[100]. Несмотря на то, что наука продвинулась далеко вперед и достигла столь больших успехов, люди, стремясь помочь миру, делают это так, что разрушают его, сами этого не понимая. Бог позволил человеку делать все по собственному разумению, но, не слушая Бога, человек губит сам себя. Человек сам разрушает себя тем, что он создает.

Люди XX века — чего же они достигли своей культурой и цивилизацией! Они свели мир с ума, они загрязнили атмосферу, они испортили все на свете. Если колесо сойдет с оси, то продолжает вращаться без цели. Так и люди — сойдя с оси Божией гармонии, они мучаются. В старину люди страдали от войны, сегодня они страдают от цивилизации. Тогда из-за войны люди из городов переселялись в деревни и жили, имея какой-нибудь небольшой огородик. А сейчас люди не смогут жить в городах и будут из них уходить из-за натиска цивилизации. Тогда война приносила людям смерть, а сейчас цивилизация приносит им болезни.

 — Геронда, а отчего так сильно распространился рак?

 — Чернобыль и все подобное этому, думаешь, что — прошли бесследно? Оттуда все и идет. Вот тебе люди — все это их плоды... Народ страшно изуродован. В какую эпоху было столько больных? В старину люди такими не были. А сейчас, какое бы письмо из тех, что мне присылают, я ни открыл, так обязательно встречу или рак, или душевное заболевание, или инсульт, или разрушенные семьи. Прежде рак был редкостью. Ведь жизнь-то была естественной. О том, что попускал Бог, речь сейчас не идет. Человек ел естественную пищу и отличался отменным здоровьем. Все было чистым: фрукты, лук, помидоры. А сейчас даже естественная пища калечит человека. Те, кто питается одними фруктами и овощами, терпят еще больший вред, потому что все загрязнено. Если бы так было раньше, то я умер бы в молодом возрасте, потому что в монашестве я питался тем, что давал огород: луком-пореем, марулей[101], обычным луком, капустой и подобным этому, и чувствовал себя прекрасно. А сейчас — удобряют, опрыскивают... Подумать только — чем питаются нынешние люди!.. Душевное неспокойствие, пищевые суррогаты — все это приносит человеку болезнь. Применяя науку без рассуждения, люди приводят в негодность самих себя.

 — Геронда, а почему раньше люди были выносливее в подвижничестве и их здоровье было крепче, чем у нас? Имело ли значение то, чем они питались?

 — Да, ведь в те времена пищевые продукты были чистыми. По-моему, это и без объяснений понятно. Все, чем питались люди, было созревшим. А сейчас, чтобы овощи и фрукты не портились, их срывают недоспелыми и складывают в холодильник. Срывают с дерева недозрелые зеленые плоды и оставляют их дозревать в ящиках. Раньше плод, созрев, падал с дерева сам или же отрывался от ветки, едва лишь ты дотрагивался до него рукой. Дети кушали хлебушек со сливочным маслом или молоком, и это давало им здоровье. Но люди, помимо того, что ели хорошую, здоровую пищу, еще шевелили своими мозгами и, заболевая чем-нибудь, понимали, от пищи это или нет. А сейчас и пища ненатуральная, и мозгами не шевелят.

Сколько же халтурного производит сейчас человек! Шерсть потихонечку выводят из употребления. Найти шерстяную майку, чтобы она впитывала пот, — это целая проблема. Надев майку, я сразу понимаю, есть ли в ней синтетика. Если есть, то я не могу вздохнуть, весь извожусь, мучаюсь не знаю как! И ведь считают, что такие майки прочнее, лучше, чем натуральные. Считают это прогрессом! Но полезны ли они для здоровья? Нет, наоборот, изготавливая такие вещи, люди своему здоровью вредят. И наклеивают этикетку: "Изготовлено из девственно чистой шерсти"! Да, пожалуй, и другие словечки найдут для рекламы — еще почище! Овцы у нас остались сейчас только для мяса, потому что шерсть мы делаем из нефти. А гусеницы-шелкопряды говорят: "Ну раз вы хотите шелк лучше, чем наш, то и делайте его сами!.".

Люди потеряли терпение