«Если предел блуда, — продолжает св. Иоанн Лествич-ник19, — есть то, когда кто похотствует при виде животных и даже бездушных созданий, то предел

чистоты состоит в том, чтобы ко всем иметь такое же чувство, как к предметам

неодушевленным .

Если крайняя степень сребролюбия есть то, когда человек не может перестать собирать богатство или не насыщается им, то высота нестяжания состоит в том, чтобы не щадить и тела своего [как было в предыдущем случае со старцем в болезни].

Если крайним пределом уныния считается, когда кто и в покое... не имеет терпения, то верхом терпения справедливо называется то, если человек, находясь в утеснении, считает себя имеющим отраду21.

Если пучину гнева означает то, когда человек и наедине гневается, то глубина долготерпения показывается в человеке, когда он пребывает в равном спокойствии

и в присутствии и в отсутствии злословящих». Однажды авва Иоанн Колов22 сидел против церкви. Братия окружили его и спрашивали о своих помыслах. Один

из старцев, увидев это и искушаемый завистью, говорит ему: «Сосуд у тебя, Иоанн, полон яда». «Так, авва, — отвечает ему святой, — и ты сказал это, видя одну

только наружность; а что сказал бы ты, если бы увидел внутренность!»

«Если крайнее тщеславие есть, когда человек, не видя при себе никого, кто бы его хвалил, обнаруживает тщеславные поступки25, то признак совершенного

нетщеславия есть, чтобы и при посещениях других никогда не окрадываться

тщеславной мыслью .

Если знак погибели, т. е. гордости, есть, когда кто возносится и малыми и незначительными делами, то спасительный признак смирения есть смиренно

думать о себе и при великих начинаниях и совершенствах» .

-240-

Вот весь радужный спектр из семи главных страстей и добродетелей, на которые разлагается бесстрастие — этот луч от Божественного Солнца, а вокруг — совершенная тьма порабощения страстям.

К этому можно разве что добавить о первоначальном райском незлобии святых, совершенной простоте, детской невинности с отсутствием стыда и еще о

некоторых качествах, которые не может слышать ухо ныне живущих людей, и

потому я их опускаю .

Но бесстрастие бесстрастию рознь, иное — бесстрастие тела, а иное — бесстрастие души29. Бывает, и от еретиков и неверующих отходят страсти — иными словами, демоны перестают подвигать этих людей на последние, но в этом нет никакой заслуги30. У них это от естества, а у святых — от добродетели.

Существует пять следующих причин, по которым отходят страсти от человека,

и, сверяя с ними собственное состояние, нужно проверить, не бесовское ли в нас бесстрастие вместо божественного. Ибо многие хулители имени Господня хвалятся своим «бесстрастием» и, наоборот, упрекают монахов в якобы половом психопатизме31.