Напротив того, воспоминание о смерти сопутствует смиренномудрому на пути земной жизни, наставляет его действовать на земле для вечности, и, что чудно, самые действия его воодушевляет особенною благотворностию. Смиренномудрый действует для добродетели, а не по побуждению страстей и не для удовлетворения страстям: следовательно, действия его не могут не быть благодетельными для общества человеческого. Смиренномудрый видит себя ничтожной пылинкой среди громадного мироздания, среди времен поколений и событий человеческих, протекших и грядущих. Ум и сердце смиренномудрого способны принять Божественное христианское учение и непрестанно преуспевать в христианских добродетелях: ум и сердце смиренномудрого видят и ощущают падение природы человеческой, и потому способны признать и принять Искупителя.

Смиренномудрие не видит достоинств в падшей природе человеческой: оно созерцает человечество как превосходное  создание Божие, но вместе созерцает и грех, проникший во все существо человека, отравивший это существо; смиренномудрие, признавая великолепие создания Божия, признает вместе и безобразие создания, искаженного грехом; оно постоянно сетует об этом бедствии. Оно смотрит на землю как на страну своего изгнания, стремится покаянием возвратить себе Небо, утраченное самомнением. Но гордость и самомнение, исходатайствовав падение и погибель человечеству, не видят и не сознают падения в природе человеческой: они видят в ней одни достоинства, одни совершенства и изящества; самые недуги душевные, самые страсти почитают доблестями. Такой взгляд на человечество делает мысль об Искупителе совершенно излишнею и чуждою. Видение гордых есть ужасная слепота; а невидение смиренных есть способность к видению Истины. К сему-то и относятся слова Господа: На суд Аз в мир сей приидох, да невидящии видят, и видящии слепи будут. Приняли Господа смиренные, и просветились Божественным Светом; отвергли его гордецы, довольные собою, и еще более омрачились отвержением и хулою Бога.

Ярко светятся на чистом небе ночною порою бесчисленные звезды, препираясь одна с другою обилием света; но при появлении солнца звезды исчезают, — исчезают, как бы делаясь вовсе не существующими, хотя, в сущности, все они остаются на своих местах. Так и добродетели человеческие, когда сличаются одни с другими, имеют свой свет; при появлении же добра Божественного они исчезают пред Светом Божества. Апостол, беседуя о добродетелях патриарха Авраама, сказал, что Авраам имать похвалу, но не у Бога; относительно же Бога, верова же Авраам Богови, и вменися ему в правду [508]. Так следовало бы поступить фарисеям, хвалившимся своим происхождением по плоти от Авраама, но отчуждившимся от него по духу. В противоположность образу действий Авраама, они захотели удержать за собою мнимые достоинства ветхого человека, и через это соделались не способными к самопознанию и Богопознанию; они услышали страшный приговор Господа: Аще бысте слепи были, то есть если бы вы признали слепоту свою, не бысте имели греха, ныне же, будучи слепыми, глаголете, яко видим: грех убо ваш пребывает. Вы усвоили его себе и запечатлели в себе вашим самомнением.  Был в юности своей воспитанником фарисеев святой апостол Павел; но он не последовал ожесточению и самомнению фарисеев. Был он, как поведает сам о себе в назидание наше, Евреин от Еврей, по закону фарисей, по правде законней быв непорочен. Но яже ми бяху приобретения, сия, говорит он, вмених Христа ради тщету. Но убо вменяю вся тщету быти за превосходящее разумение Христа Иисуса Господа моего [509].

Возлюбленные братия! Будем подражать святому апостолу Павлу и прочим святым угодникам Божиим: приступим к Богу, вполне отвергнув пагубное самомнение при посредстве смирения. При посредстве смирения прилепимся к Богу; привлечем к себе посредством смирения внимание и милосердие Бога нашего, Который сказал: На кого воззрю, токмо на кроткого и смиреннаго и трепещущего словес Моих [510]. Видением и сознанием грехов своих включим себя в число грешников, возлюбленных Богу; отвержением самомнения исключим себя из числа ложных праведников, иначе отречется от нас Бог, сказавший: Не приидох бо призвати праведники, но грешники на покаяние [511]. Сердце наше да будет наздано смирением в духовный жертвенник Богу [512], и жрец Бога Вышнего — ум наш — да возносит Ему духовные жертвы, да возносит жертву умиления, жертву покаяния, жертву исповедания, жертву молитвы, жертву милости, преисполняя всякую жертву смиренномудрием: яко сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит [513]. Аминь.

Поучение

в Неделю Всех Святых,

первую по Пятидесятнице

Знамение избранных Божиих

Всяк убо иже исповесть Μя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех. А иже отвержется Мене пред человеки, отвергуся его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех [514]. Это сказал Господь ученикам Своим, которые тогда стояли пред лицем Его; это сказал всевидящий Господь, взирающий на отдаленное будущее как на настоящее, сказал всем без исключения ученикам Своим всех времен и стран; сказал это Господь и нам, стоящим здесь, в храме Его, вписавшим себя в число учеников Его святым крещением. Как молния быстро протекает с одного края небес до другого, ничего не утрачивая в блеске своем, так определение Господа достигло нас чрез восемнадцать столетий; во всей силе и ясности своей возвещено нам сегодня во Евангелии. Ученики Господа — не те только, которые от имени Его именуются христианами, не те только, которые приняли на себя обеты служения Ему; ученики — те, которые действительно исповедуют Его Господом своим, исповедуют полновластным Владыкою над собою и вечным Царем, последуя Его учению, как учению Господа, исполняя Его заповеди, как заповеди Господа. Исповедание должно быть совершаемо умом, сердцем, словом, делом, всею жизнию. Стыд, робость, колебание — нетерпимы при исповедании. Исповедание требует решительного самоотвержения. Оно должно быть торжественное. Оно должно быть исполнено, как бы на открытом позорище, пред всем человечеством, пред Ангелами святыми и пред ангелами падшими, пред взорами земли и неба. Позор быхом миру и Ангелом и человеком [515], говорит о себе и о прочих святых Апостолах святой апостол Павел. Апостолы не устыдились и не устрашились исповедать казненного поносною казнию Богочеловека,  осужденного судом церковным и гражданским, не устыдились и не устрашились исповедать пред судом церковным и гражданским, пред сильными и мудрыми земли, пред тиранами и мучителями, пред лицом пыток и казней, пред лицом насильственной смерти. Такое же исповедание Господа принесли Господу святые мученики, напоившие все пространство земли кровию своею, огласившие всю землю святым свидетельством истинного Богопознания и Богопочитания. Исповедали Господа невидимым мученичеством и постоянным самоотвержением в течение всей жизни преподобные иноки: они служили союзом земли с небом, Ангелов с человеками, принадлежа небу во время пребывания своего на земле, вступив во время пребывания своего на земле в общение с Ангелами и в лики их. Исповедали Господа презрением и попранием начал мира те угодники Божии, которые подвизались среди мира, к которым с такою справедливостию можно отнести слова Евангелия: сии в мире суть, и не суть от мира [516]. Исповедание Господа, сопровождаемое решительным и полным отречением от мира и от себя, было знамением всех святых.

Кто во время земного странствования своего исповедует Господа исповеданием, завещанным от Господа, кто докажет жизнию, что он точно исповедует Господа своим Господом и Богом, того Господь исповедует Своим учеником; Своим присным, исповедует не только пред вселенной, исповедует пред Богом-Отцом. Исповедание Богом-Сыном человека пред Богом-Отцом есть введение этого человека в теснейшее единение с Богом [517]. Богом установленное, богоугодное исповедание человеком Бога есть знамение избрания Богом того человека. Включение в число избранных есть плод благого произволения человеческого.

Исповедание слабое, двусмысленное не принимается, отвергается, как непотребное, как недостойное Бога. Недостаточно исповедание в тайне души: необходимо исповедание устами и словом. Недостаточно исповедание словом: необходимо исповедание делами и жизнию. Иже бо аще постыдится Мене, сказал Господь, и Моих словес в роде сем прелюбодейнем и грешнем, и Сын Человеческий постыдится его, егда приидет во славе Отца Своего со Ангелы святыми [518]. Не только  должно исповедать Господа, не только должно признать Божество и владычество Его, — должно исповедать учение Его, должно исповедать заповеди Его. Заповеди исповедуются исполнением их. Исполнение их, в противность обычаям, общепринятым в человеческом обществе, есть исповедание Господа и слов Его пред человеками. Общество человеческое названо грешным и прелюбодейным, потому что оно, в большинстве своем, уклонилось в греховную жизнь, предало и променяло любовь к Богу на любовь ко греху. Обычаи, господствующие в мире, имеющие значение закона, превысшего всех законов, противны, враждебны жительству Богоугодному. Жительство Богоугодное служит предметом ненависти и насмешек для гордого мира. Чтоб избежать ненависти мира, его преследований и стрел, сердце слабое, неутвержденное верою склоняется к человекоугодию, изменяет учению Господа, исключает себя из числа избранных.

Утверждает Господь учеников Своих в верности Себе и Своему учению, утверждает грозным словом, грозным определением, объявляемым благовременно. Всяк, иже исповесть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех. А иже отвержется Мене пред человеки, отвергуся его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех.

Зависимость от человеческого общества слабее зависимости семейной. Удобнее уклониться от подчинения требованиям общества, нежели уклониться от подчинения требованиям семейным. Требованиям семейным вспомоществует закон естественный, и, когда эти требования согласны с Законом Божиим, вспомоществует им самый Закон Божий. Служитель Христов часто поставляется в недоумение противоречащими друг другу требованиями, не зная, исполнение которого из них должно признать Богоугодным. Недоумение это разрешает предвидевший его Господь, разрешает со всею удовлетворительностию. Вышеприведенные слова Он дополнил нижеследующими: Иже любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин: и иже любит сына или дщерь паче Мене, несть Мене достоин [519]. «Кто предпочитает Моей воле волю родителей или каких бы то ни было сродников по плоти, кто предпочитает их образ мыслей и их умствование Моему  учению, кто предпочитает угождение им угождению Мне, — тот не достоин Меня».