Единоборство схимника Александра Пересвета с татарином-богатырем и молитвенная помощь преподобного Сергия в час битвы

Наступил грозный час битвы, решавшей участь тогдашней России. Солнце перешло шестую степень дня (8 сентября, 12-й час дня), лишь небольшое расстояние отделяло русские передовые полки, предводимые князьями Всеволодовичами, при которых находился сам великий князь, от несметных полчищ татарских; уже начались небольшие сшибки под начальством некого Туляка. В самый полдень оба войска сошлись лицом к лицу при устье реки Непрядвы, и в это-то время, когда они стояли друг против друга, с татарской стороны выехал вперед богатырь высокого роста, крепкого сложения, страшный видом, звали его Челибей, а родом он был печенег. Тщеславный своей силой, подобно древнему Голиафу, грозно потрясал копьем, вызывал он на единоборство кого-либо из русских витязей... Страшно было смотреть на этого великана, и русские думали про себя: "Ах, если бы нашелся кто-нибудь из наших, который бы поразил его! И хотя было много среди них витязей, но никто не решался сам вызваться добровольно на такой подвиг.

Прошло несколько времени томительного ожидания, и вот из полка Владимира Всеволодовича выступает один из Сергиевых иноков, его усердный послушник, схимонах Александр Пересвет. Воодушевляемый любовью к Отечеству, пламенея ревностью к вере Христовой, он не стерпел поношения от дерзкого татарина всему воинству православному, выехал вперед и, обратившись к великому князю Димитрию Ивановичу и к другим князьям, сказал: "Не смущайтесь о сем ни мало: Велий Бог наш и велия крепость Его! Гордый татарин не мнит найти среди нас никого, себе подобного витязя, но я желаю с ним переведаться, я выхожу братися противу него во имя Господа Сил! Готов воспринять венец Царствия Небесного!" Вместо брони и шлема Александр облечен был в схиму ангельского образа (так благословил его преподобный Сергий), на этой одежде, на челе, на персях и назади, было нашито знамение воина Христова — Крест Господень. Доблестный инок-воин, выходя на единоборство, окропил себя святой водой, простился с своим собратом Андреем Ослябей, с великим князем, со всеми вождями и воинством Православным и громко воскликнул: "Отцы и братие! простите меня грешного!" — "Бог тебя простит, благословит и молитвами святого отца Сергия да поможет тебе", — было ему всеобщим ответом.

Все были тронуты до слез самоотвержением инока, все молили Бога, да поможет ему, как древле Давиду на Голиафа. А он, в одном схимническом одеянии, без лат и шлема, вооруженный тяжеловесным копьем, подобно молнии, устремился на своего страшного противника... Раздались громкие восклицания с той и другой стороны, оба витязя сблизились, ударили друг друга тяжелыми копьями столь крепко, столь громко и сильно, что, казалось, потряслось самое место их битвы, и оба богатыря пали мертвыми на землю! Тогда-то закипела битва кровавая, заблестели мечи острые, как молнии, затрещали копья, полилась, повествует святитель Димитрий Ростовский, кровь богатырская под седлами, покатились шлемы золоченные под ноги конские, а за шлемами и головы богатырские... Не выдержал и великий князь, он сошел с коня великокняжеского, отдал его своему боярину любимому Михаилу Бренку, повелел ему вместо себя быть под знаменем, а сам ринулся в битву с татарами, наравне с простыми воинами. И много доблестных русских воинов полегло костьми на поле том. Но вдвое более побито татар, и битва окончилась совершенным поражением полчищ Мамая и бегством его самого с поля, усеянного на много верст трупами ордынскими.

Между тем как длилась грозная битва Куликовская, в обители Живоначальной Троицы, святой игумен Сергий собрал всю свою братию и возносил Богу сердечные молитвы за успех великого дела. Телом стоял он на молитве во храме Пресвятыя Троицы, а духом был на поле Куликовом; прозревая очами веры все, что совершалось там, он, как очевидец, поведал предстоявшей братии о постепенных успехах нашего воинства, от времени до времени он называл по имени павших героев, сам приносил за них заупокойные молитвы и повелевал тоже делать братии. Наконец он возвестил им совершенное поражение врагов и прославил Бога, пособляющего русскому оружию.

Великий князь Димитрий Иванович снова посещает обитель Пресвятыя Троицы для воздаяния в ней благодарения Господу Богу за победу

Радостно было это свидание благоверного князя со святым старцем! Преподобный встретил его у святых ворот своей обители с святыми иконами и святой водой и, осенив его Крестом, поздравил с победой. Великий князь поведал старцу о ходе битвы, рассказал и о геройской смерти доблестного его послушника — Александра Пересвета, промолвил: "Если бы, отче святый, твой послушник Пересвет не убил татарина-богатыря, сколь бы многие испили от него чашу смерти! И без того великое множество христианского воинства избито от татар, помолись о них, честный отче!"

Будучи тогда же в Троицкой обители, великий князь повелел петь панихиды и служить заупокойные литургии по всем убиенным на Куликовском поле (8 сентября 1380 года); это поминовение продолжается и поныне, оно совершается ежегодно по всей Православной России под именем Димитриевской субботы, пред 26 числом октября (день Ангела великого князя Димитрия Ивановича) и, конечно, учреждено не без совета с преподобным Сергием, и, может быть, потому-то нигде не совершается она с такой особой торжественностью, как в Троицкой Сергиевой Лавре, причем поминаются по имени все главные подвижники боя, в числе их троицкие схимонахи Александр Пересвет и Андрей Ослябя.

А обитель преподобного Сергия после сего стала еще более близка сердцу великого князя и всего православного русского народа.

Святой старец Сергий прожил после этих событий еще 11 лет. Он скончался о Господе 25 сентября 1391 года, оставив своей обители священное сокровище — свои цельбоносные мощи, к которым и ныне притекают верующие со всех концов нашего обширного Отечества. "И не едино же то, — пишет летописец XVII века, — еже дары целебные подаются всем приходящим к нему и доныне, к цельбоносным мощам его, но свыше целебных даров от Бога благодать дана ему — всю Российскую землю заступати от находящих врагов христианских, от безбожных татар и немец, и литвы, и прочих язык, не чтущих по истине Бога Господа нашего Иисуса Христа и хотящих разорити православное христианство, яко Богом данный помощник всему государству. И всюду, и везде царям и великим князьям обреташеся помощник во бранех, яко же на Дону великому князю Димитрию на безбожного царя Мамая благословение дав, и во время бою посланными своими крепко вооружив..." (келарь Симон Азарьин в предисловии к "Новым чудесам преподобного Сергия"). И действительно, всегда обитель Сергиева в тяжелые времена скорби для Отечества служила твердым оплотом государства Русского. В 1608—10 годах она выдержала 16-месячную осаду от поляков и литовцев, но заступлением и помощью угодника Божия устояла, и враги, овладевшие уже Москвой, со стыдом удалились из-под стен Троицких. В тяжкую годину испытаний 1812 года врагу также не попущено было дойти до обители Сергиевой, хотя он и был в ее окрестностях. И твердо помнит заступление преподобного Сергия Русская земля, и свято чтут его наши цари православные, как своего крепкого заступника. И в Бозе почивший благочестивейший государь наш Император Александр Николаевич еще так недавно (в 1877 году), отправляясь к своим храбрым воинам за Дунай на великий подвиг освобождения православных христиан от рабства турецкого (более тяжкого, чем иго татарское), подобно своему предку, великому князю Димитрию Ивановичу, также посетил обитель преподобного Сергия и здесь в своей царственной молитве не вотще просил благословения, помощи и заступления.

16. Детская молитва

Преподобный Сергий был семи лет, когда родители отдали его учиться грамоте. С ним вместе учились и два брата его: старший Стефан и младший Петр. Братья обучались успешно, а Варфоломей (так в миру звали преподобного Сергия) далеко отставал от них. Учитель наказывал его, товарищи упрекали, родители уговаривали, да и сам он, часто укрывшись от взоров людских где-нибудь в уединении, горько плакал о своей неспособности, горячо и усердно молился Господу Богу: "Дай же Ты мне, Господи, понять эту грамоту, научи Ты меня, Господи, просвети и вразуми!" — Но грамота все-таки ему не давалась. Видно, нужно было ему еще в детстве опытом научиться, что никакого успеха, никакого звания, никакой способности не должно приписывать себе, но единственно Богу, от Которого свыше сходит всякое даяние благое и всякий дар совершенный (Иак. 1; 17). Наконец, Бог услышал детскую молитву и даровал просимое.

В один день отец послал Варфоломея в поле искать коней. Там, под дубом, увидал он незнакомого старца-черноризца, саном пресвитера; благоговейный и ангелоподобный старец стоял на молитве и проливал слезы. Отрок, поклонившись ему, отошел в сторону, как бы в ожидании. Окончив молитву, старец обратился к нему и спросил: "Что тебе надобно, чадо?" — "Я учусь грамоте, — отвечал Варфоломей, открывая ему свое сердечное горе, — и паче всего желала бы душа моя научиться читать Слово Божие, но никак не могу выучиться и очень печалюсь о том, помолись за меня Богу, отче святый, чтобы я мог понять учение книжное".

Умилился старец от таких речей малого отрока; он воздел руки, возвел очи на небо, воздохнул к Богу из глубины души и сотворил молитву, затем дал отроку часть просфоры на благословение и сказал: "Сие дается тебе в знамение благодати Божией и разумения Священного Писания". Со слезами радости принял святой отрок сей дар и вкусил от святого хлеба, а старец, сделав ему отеческое наставление, утешил его надеждой, примолвив: "А о грамоте, чадо, не скорби: отныне Господь дарует тебе разумение книжное паче братии твоих и сверстников". Радуясь душой и сердцем, что встретился с таким святым старцем, Варфоломей сладостно внимал его душеполезным наставлениям, а когда он хотел идти в путь свой, отрок пал к ногам его и стал звать его к родителям своим, сказав притом: "Родители мои очень любят таких, как ты, отче!" — Старец согласился и, войдя в дом родителей Варфоломеевых, начал молитвословие часов, а отроку велел говорить псалом. Напрасно изумленный отрок отговаривался неумением, старец настоял, чтобы он говорил слово Божие без сомнения, и отрок, взяв от него благословение, начал читать правильно и внятно...