Святые заповеди Христовы, при помощи благодати Божией, легко может исполнять всякий православный христианин, какого бы он ни был звания, пола и возраста: и старый и юный, и здравый и в немощи лежащий, лишь бы было к тому расположение души. Посему-то те, кто преступает их и не кается, в страшное второе пришествие Христово будут осуждены вместе с бесами на муку вечную. — Святые заповеди Евангельские, наипаче же главнейшие, столь необходимы для спасения, что если одной какой-либо не достает у человека, то и спасения души не бывает. Таковы заповеди о любви к Богу и ближним, о кротости и смирении, о мире со всеми и терпении, о том, чтобы от сердца прощать ближнему обиды, никого не осуждать, не иметь ненависти, любить врагов, творить по силе милостыню и душевную и телесную, и понуждать себя со всем усердием исполнять все прочие заповеди Христовы, во святом Евангелии написанные. А больше всего любить Бога всем сердцем своим, и всею душою своею, и всею крепостью своею и всем помышлением своим, и ближнего своего как самого себя, и подражая кротости Христовой, до крови подвизаться противу страсти гнева. А жить в мире со всеми столь необходимо, что Господь счел нужным не раз повторить Своим святым ученикам и Апостолам: «мир вам; мир оставляю вам; мир Мой даю вам». И где мир Христов, там и Сам Христос; а если в душе нет мира, то нет там и Христа. И терпение необходимо для спасения. Христос говорит: «в терпении вашем стяжите души ваша»; а терпеть надобно не до известного только времени, а до самой смерти: «претерпевши до конца той спасен будет». Кто от всего сердца прощает ближнему согрешение его, тому и Бог прощает согрешения его. Кто не осуждает ближнего, тот и сам не будет осужден от Бога. И все прочие заповеди Евангельские желающий спасения должен блюсти как зеницу ока. А смирение, которое есть основание всем заповедям Евангельским, так необходимо для спасения, как дыхание для жизни: как без дыхания нельзя жить, так без смирения невозможно спастись. Различным образом спасались святые Божии, но без смирения никто из них не был спасен, да и невозможно это. Посему, кто хочет спастись, тот от всего сердца должен считать себя пред Богом за грешника, самого грешного из людей, хуже всякого создания Божия, вменять себя за прах и пепел и в тайне сердца своего укорять себя за все, и винить только себя одного во всяком согрешении своем. Исполняя таким образом в смирении сердца все заповеди Евангельские, часто молясь Богу с сокрушением сердца о прощении грехов своих, человек сподобляется милости Божией и прощения грехов, и посещает его благодать Божия, и спасается он милостью Божиею несомненно. — Кроме того православный христианин должен соблюдать еще и заповеди церковные, изложенные в книге "Православное Исповедание". Они также необходимы для спасения. — Таинство покаяния состоит в том, чтобы раскаяться пред Богом в своих грехах, бросить их и положить твердое намерение при помощи Божией к ним не возвращаться. Потом пред отцом духовным, как пред Самим Богом исповедать все свои согрешения и получить от него разрешение в них. Приготовлять себя к причащению Божественных Таин должно постом, умилением, чистосердечным исповеданием грехов, совершенным примирением со всеми, выслушанием в назначенное время по обычаю христианскому всего правила церковного, а приступать ко св. Причащению со страхом и трепетом, с верою и любовью, с поклонением, единому Богу подобающим.

О том, как вести себя в семействе, равно и о других обязанностях христианских самое полное наставление можно найти в богодухновенных писаниях святого Иоанна Златоустого и других святых мужей, читая их книги со страхом Божиим и должным вниманием.

Из пролога

В миру можно спастись; везде примет нас Бог, лишь бы мы жили право, по закону Божию. Не спасут нас черные одежды и не погубят белые, только бы дела наши были угодны Господу Богу. Итак, если ты, богат, то спасай себя молитвою и милостынею, читай чаще святые книги и живи так, как Он велит. Если же ты беден, то своими руками добывай себе хлеб, и своих семейных питай от труда рук своих. Берегись воровства и всякого греха. Благодари Бога и за то самое, что ты трудишься пред Богом не ради богатства, а по нищете своей, сохраняя себя в чистоте и прочих добродетелях, и ты получишь за сие от Бога двойную награду. Ведь Сам Господь сказал: «кому много дано, от того много и взыщется». А твой один ломоть хлеба, поданный такому же, как ты, убогому, Бог, может быть, оценит дороже многих жертв, приносимых богатыми. Помни, ведь не монахам сказано будет на страшном суде: «наг бех и не одеясте Мене, странен и не введосте Мене, болен и не посетисте Мене...» Монахам запрещается без крайней нужды из монастыря выходить, и даже из келлии. И не пустынникам скажет Господь: «в темнице бех и не посетисте Мене...» Это сказано будет Господом тем, кто в мире живет. — Если кто будет злословить тебя, не позволяй слову гневному исходить из уст твоих. Если кто будет обижать тебя, не ропщи на него, не противоречь ему. Молись Богу за такого человека, чтобы он помирился с тобой. Постись больше постом духовным, нежели телесным. Не порадуйся, когда враг твой будет в несчастии. Не поскорби, если увидишь брата твоего богатеющим. Пусть каждый час исходит имя Господне из самого сердца твоего; ешь ли, пьешь ли, или что другое делаешь, всегда говори: "Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас!" Только делай это в тайне, чтобы никто не заметил. Бойся, чтобы лукавый не посеял тебе в сердце пагубного самомнения. Если помысл скажет тебе: "Вот, ты уж угодил теперь Господу Богу", — то ты вспомни грехи свои прежние. А если он будет напоминать многое множество грехов твоих, и внушать: "Много ты нагрешил, нет тебе прощения", — ты не слушай его, а скажи: "Господь мой Иисус Христос затем и пришел, чтобы грешников спасти". Живи так и спасешься благодатью Христовою.

103. Не отлагай покаяния до часа смертного

Один человек возымел намерение устроить большой ужин и звал многих на вечерю к себе. Званные дали слово — быть. Но когда наступило время ужина, посылает человек тот раба сказать званным: идите, ибо все готово, и — что же? — званные все, как бы сговорившись, начинают отказываться от ужина. Один говорит: "Я купил землю и мне нужно пойти посмотреть ее (как будто для этого и не мог он избрать другого времени!); а потому, говорит, прошу тебя: извини меня". Другой говорит: "Я купил пять пар волов и иду испытать их; прошу тебя: извини меня". Третий говорит: "Я женился и потому не могу прийти". И возвратившись, раб тот донес о том господину своему. Тогда, разгневавшись, хозяин дома сказал рабу своему: "Пойди поскорее по улицам и переулкам города и приведи сюда нищих, увечных, хромых и слепых". Исполнив поручение господина своего, раб приходит к нему и говорит: "Господин! Я исполнил, как приказал ты; но и еще есть места незанятые за трапезой". Господин снова приказывает рабу: "Иди за город, говорит, по дорогам и загородям, не найдешь ли и еще кого, чтобы наполнился дом мой. Ибо сказываю вам, что никто из тех званных не вкусит ужина моего. Ибо много званных, но мало избранных" (Лк. 14; 16-24).

Понятно, слушатели, к чему клонил речь Свою Спаситель наш, предлагая иудеям притчу сию. Притчей этой Он видимо хотел дать понять слушателям Своим, что не так ли вот и они, под разными предлогами, но большею частью совсем беспричинно, отрекаются от вступления в благодатное царство Христово? С другой стороны, притчей этой и то хотел Иисус Христос дать понять евреям, что напрасно они уповают на то, что они народ избранный. Родство ваше с Авраамом не спасет вас. Сказываю вам: если не последуете вы за Мной, не вкушать вам вечери в Царствии Отца Моего! На сию вечерю Я соберу язычников, — слепых, хромых, увечных, словом — кого вы и за людей не считаете. Я тех призову, и им достанется, а не вам, наследие благ вечных. Что и сбылось: евреи из любимейшего Богом народа стали ныне народом отверженным. Но Царствие Божие не видимо ли спеется и без них на земле? И от язык Церковь не наполняет ли и поднесь, как видим, обителей Отца Небесного избранными из всех племен и языков? Так мы, русские, призваны в церковь Христову и к наследию благ вечных из язычества, ибо предки наши были язычниками. Но увы! Содержащееся в притче обличение против иудеев, отказавшихся от участия в вечери, не относится ли и ко многим из нас? Подобно иудеям, почитавшим себя единственными наследниками царства Христова только потому, что они иудеи — избранный Богом народ, — многие и из нас — не думают ли, что одно звание христианина спасет их? Не на это ли главным образом и из нас большинство уповает, что "они ведь христиане", следовательно, так или иначе, как-нибудь, а авось улучат спасение? Но, послушай, друг мой! — как же это улучишь ты спасение, когда подобно иудею то и дело отказываешься от участия в вечери Господней? Вот, например, зовет тебя Господь в храм Божий ради праздника разделить с прочими пир веры, предлагаемый в праздничной службе; ты же и навестить не хочешь храма Божия! И время праздника проводишь в праздности и суете, или в будничных работах, и даже того в вину себе не ставишь, как будто это так и должно быть. Или: вот приходит время поста и покаяния. Господь и Церковь усиленно зовут тебя в храм Божий на тайную вечерю, к участию в трапезе Тела и Крови Христовой и —увы! —зовут и не дозовутся. —Странное в христианском мире явление, противное и духу нашей Божественной веры, и древнему примеру Церкви. Древние христиане еженедельно, а многие — ежедневно — причащались Святых Таин. Отчего же ныне не то? Конечно, и у каждого из нас найдется на сей раз та или иная отговорка; но поймите, братие, и в притче не без причин же отказывались званные от вечери. Тот поле купил и имел нужду осмотреть его; другой волов купил; третий женился недавно; у всякого своя причина. Но звавший, заметьте, тем не менее разгневался на всех без исключения, отказавшихся от его ужина, и о всех одинаково изрек свое грозное решение: "Не видать им никогда моего ужина"! Что, возлюбленные, если у Господа изречено уже и о нас такое определение за нашу холодность к Его зову, за наше небрежное и редкое приобщение Святых Таин? — "Успею, говоришь, после покаяться, и во всяком случае пред смертью соединиться с Христом в пречистых Таинах!" — Успею? Но кто порукой тебе в этом? А если и успеешь — будет ли польза от того? Конечно, Господь милосерд, — Он во всякое время приемлет кающегося и нет греха, которого бы Он не в состоянии был простить; но дело в том, что в предсмертные, например, минуты до того ли большею частью бывает человеку, чтобы искать всепрощения у Господа за всю жизнь? Скорбь и боль телесные, страх смерти, слезы родных и знакомых мешают в эти минуты даже более, чем в другое время, войти человеку внутрь себя и сосредоточиться в себе — особенно человеку, проведшему жизнь свою в небрежности. И диавол, думаете, легко от вас отступится на конце вашей жизни? Как постоянный свидетель предсмертных борений человека, могу заверить вас, братие, что не до покаяния большею частью грешнику пред смертью. Для приуготовивших себя заранее к кончине, для тех вот последнее напутствие действительно спасительно. Вот почему, замечу кстати, и настаиваем мы так усиленно, чтобы вы приглашали нас, священников, для напутствования больных — не дожидаясь, когда болезнь дойдет до высшей степени, а в начале болезни, — когда еще в силе больной, и когда он поэтому в состоянии и исповедаться с полным сознанием и приобщиться Святых Таин, приготовясь к тому молитвой. У вас же далеко не так это делается обыкновенно. Доведете до последних минут — и тогда за священником; будь то вечер или полночь. Спешить подобным образом можно только в крайности, когда человек вдруг опасно заболеет. А в обыкновенных случаях, примите это к сведению, — надо непременно утром, до принятия пищи и с должным приуготовлением приобщаться больным Святых Таин и притом, кто в состоянии, всего лучше в церкви. У большинства из вас одна забота в этом случае — лишь бы не дать умереть больному без напутствия Святых Таин; а о том вы и не мыслите, что Святое Причастие и пред смертью может быть не во спасение — тому, кто имел время, но не хотел заранее приобщиться Святых Таин и потом приобщается их, не приготовясь к тому, и без должного благоговения. И для чего отлагаете вы напутствование? — скажите Господа ради. Святые таины, как сами знаете, служат человеку в исцеление души и тела. Следовательно, как заболел кто, сейчас и надо готовиться к принятию Святых Таин, и во время болезни приступать к ним не раз, не два, а насколько возможно чаще. Вы же почему-то ждете исхода шести недель непременно, в случае продолжительной болезни, для повторения святого приобщения. Повторяю, древние христиане и помимо болезни ежедневно и еженедельно причащались. Не тем ли паче в болезни — чем еще и утешать себя человеку, как не приобщением Святых Таин, и чем себя еще и приуготовлять к вечному исходу, как не сим св. Таинством и св. елеопомазанием, которого однако как многие боятся?! Христиане боятся того, что дарует человеку здравие и спасение! Вдумайтесь в это, братие! И — ей! умоляю вас, не отлагайте времени своего обращения ко Господу. Пока зовет Господь к Себе, спешите каяться, и пока время и силы есть — старайтесь послужить Ему. Когда же тело леденеть начнет и язык путаться, душа же будет на выходе из тела, тогда — поздно!.. А во аде — и тем более — кто исповестся Тебе, Господи?... Аминь.

(Из "Круга Поучений" протоиерея А. Белоцветова)

104. Великий Канон покаяния

Из всех святых песней Великого Поста более всех поражает душу Великий канон; из всех чтений наиболее приводит ее в умиление и предлагает величайшее утешение кающемуся грешнику повесть о жизни Марии Египетской. Святая Церковь предлагает вниманию верных чад своих оба сии творения в четверток на пятой седмице святой Четыредесятницы, с тою целью, чтобы мы, видя приближающееся окончание св. Поста, не разленились к духовным подвигам, не сделались небрежными, не забылись и не перестали во всем строго наблюдать за собою. Великий канон составлен в седьмом веке, святым Андреем, архиепископом Критским, который составил много и других канонов. Церковь единогласно наименовала сей канон великим, не столько по обширности (он заключает в себе 250 тропарей), сколько по внутреннему достоинству и силе: "умиление бо неисчетно имать и толико есть широкий и сладкогласный, яко и самую жесточайшую душу доволен есть умягчити и к бодрости благой воздвигнута". Святой сочинитель его проводит христианина чрез все священные воспоминания Ветхого и Нового Заветов: указывает на грехопадение прародителей и растление первобытного мира, на добродетели Ноя и нераскаянность и ожесточение Содома и Гоморры, воскрешает пред нами память благочестивых Патриархов и доблестных мужей: Моисея, Иисуса Навина, Гедеона и Иеффая, представляет взору нашему благочестие Давида, его падение и умиленное Покаяние, указывает на нечестие Ахаава и Иезавели и на великие образцы покаяния — ниневитян, Манассию, блудницу и разбойника, и в особенности на Марию Египетскую; неоднократно останавливает читателя у Креста и Гроба Христова — везде поучая покаянию, смирению, молитве, самоотвержению. Все стихи сего канона в высшей степени назидательны и умилительны. Весьма многие из них запечатлены притом высокою священною поэзиею. — Мы предложим здесь некоторые из них, для примера, в русском переводе: "Я раздрал ныне мою первую одежду, которую соткала мне в начале рука Зиждителя, и теперь лежу наг, и — стыжуся!" — "Грех обнажил меня от Боготканной одежды, и, как листьями смоковницы, облек меня одеянием стыда, во обличение страстных моих стремлений". — "О, как поревновал я убийце Ламеху, убив душу, как мужа, и ум, как юношу, и тело, как брата моего!" — "Я лишен ныне чертога, — лишен и брака и вечери: светильник мой погас, не имея елея; я уснул и спал, а, между тем, чертог заключился, и вечеря предложена другим!" — "Прошли дни мои, как проходит сон по пробуждении, и я лежу на ложе моем, и, как Езекия, со слезами молюся о продолжении дней моих: — но кто будет моим Исаиею, кроме Тебя, Боже мой?" — Великий канон поется также раздельно, по частям, на великом повечерии — в понедельник, вторник, среду и четверг первой недели Великого поста. Каждый стих его предшествуется псаломским припевом: «Помилуй мя, Боже, помилуй мя!» Святая Церковь присоединяет к нему несколько тропарей в честь самого сочинителя — святого Андрея. Еще при жизни его Иерусалимская Церковь ввела у себя в употребление Великий канон. — Отправляясь в 680 году на Шестой Вселенский Собор в Константинополь, святой Андрей первый принес туда и сделал известным свое великое творение и жизнь Марии Египетской, написанную соотечественником и учителем его, красноречивым Софронием, Патриархом Иерусалимским. Предлагаем здесь сокращенно повесть об этой дивной жене, которая примером своим показала, что, если страсти могут постепенно овладеть человеком и унизить его до состояния бессловесных, то сила благодати, христианское самоотвержение, могут вознести человека до состояния бесплотных. Бурно провела Мария в Александрии первые тридцать лет своей жизни, — славясь красотою, утопая в чувственных наслаждениях, до забвения всякого приличия. Для новых преступных наслаждений отплыла она вместе с поклонниками в Иерусалим: там любопытство повлекло ее в храм Гроба Христова на праздник Воздвижения; но невидимая тайная сила беспрестанно отталкивала ее от св. врат. Тогда тайный укор пробудился в ее сердце, не за тяжкие ли грехи возбраняется ей вход во святилище? И сей первый укор был минутою ее обращения. С горькими слезами поклялась она пред образом Богоматери загладить покаянием свою прежнюю жизнь, и, поклонясь Животворящему Кресту, укрылась, по гласу Божию, во глубину пустыни Аравийской, за Иордан. Протекло с тех пор около пятидесяти лет. Пустынник Зосима, спасавшийся в одном из монастырей Иорданских, по откровению Божию, был увлечен далеко за Иордан желанием найти образец высшего иноческого самоотвержения в каком-либо из забытых миром отшельников. Много уже дней скитался он по пустыне, когда, во время молитвы, мелькнуло ему в отдалении подобие человеческого тела, совершенно иссохшего и опаленного солнцем, обнаженного и прикрытого лишь седыми серебристыми власами. Он устремился к бегущему от него привидению и со слезами умолял его остановиться и дать ему свое благословение; тогда бегущее остановилось и старец услышал жалобный голос: "Авва Зосима! Я женщина, брось мне свою одежду и тогда приблизься!" Зосима узнал чудесную повесть жены Египетской от нее самой, и, пораженный ее смиренным рассказом, дивился, где обрела она столько силы для столь тяжкого испытания. "Страшно вспомнить протекшее, — сказала отшельница, — вот уже сорок семь лет, как я в пустыне, и первые семнадцать лет провела в адской борьбе с моими страстями, как с лютыми зверьми: любившая вино, иногда не могла я утолить и каплею воды своей жажды; много страдала от глада и зноя, много от болезней, и часто уже лежала, как бездыханный труп. Прежние вожделения, как пламень, съедали мою внутренность; но я падала ниц, билась об землю, в слезах призывала помощь Божию; и она наконец посетила меня отрадною тишиною духа и тела. "Но где же научилась ты Писаниям?" — воскликнул Зосима, плененный ее беседою. "Бог посылает знания смертным, — отвечала Мария, — я же никогда и ничему не училась и не видала живой души, со дня перехода моего чрез Иордан. — Но чувствую, что мои силы скудеют; исполни пламенное желание сердца моего: я не приобщалась Святых Таин с того времени, как перешла чрез Иордан; не удаляйся на следующий пост в пустыню, но ожидай меня в Великий Четверг со Святыми Дарами на Иордане; теперь прощай, и молись обо мне!"

За сим она скрылась. Прошел год — и сидел пустынник в урочный день на берегу реки, думая сам с собою, как перейдет дивная жена чрез бурные весенние воды Иордана. Отшельница явилась на другой стороне, и, осенив крестом шумные воды, смелою стопою пошла по ним. В ужасе пал пред нею Зосима. "Священник Бога вышнего, — воскликнула Мария, — ты ли унижаешь страшные Таины Христовы пред грешницею?" С умилением вкусила она Божественных Таин Спасителя, и со слезами потом произнесла молитву святого Симеона: ныне отпущаеши рабу Твою, Владыко, по глаголу Твоему с миром, яко видеста очи мои спасение Твое! "Еще одна моя просьба к тебе, — сказала она пустыннику: — в будущий год приди опять на то место, на котором в первый раз я беседовала с тобою — приди, приди Господа ради, и опять увидишь меня; — того хочет Господь!" — и вновь удалилась по водам в пустыню. Миновало время; пустынник пошел искать отшельницу в знакомой пустыне... И вот на пустынном песке лежит ее бездыханное тело. С горькими слезами припал старец к ногам умершей, не зная, надобно ли, и где скрыть сокровище мощей ее; на изголовье прочитал он начертанные на песке слова: "Авва Зосима! В самую ночь страсти Господней отошла я к Спасителю моему, причащенная Святых Таин: погреби здесь мое тело, и помолись о убогой Марии!" — Радуясь небесной славе той, чье имя узнал только по смерти, одиноко отпел св. старец преподобную, и стоял в тяжкой думе, не имея средств исполнить последнюю волю ее. И вот к нему на помощь вдруг выбежал из степи лев, и мощными когтями разрыл пред ним глубокую могилу. В сообществе сего погребателя, незримый никем, Зосима воздал последний долг дивной Марии, и, возвратясь в монастырь, предал братии в назидание повесть о преподобной жене Египетской. Патриарх Софроний, вскоре после смерти святого Зосимы, весьма трогательно описал жизнь ее в прекрасном слове своем, которое благочестивый читатель может найти в Четиих Минеях, под 1-м числом Апреля, и в прибавлении к постной Триоди.