106. Познай себя – познаешь и Бога

«Ныне начах глаголати ко Господу моему, аз же есмь земля и пепел» (Быт. 18; 27). Так говорил смиренный праотец Авраам Господу, Который явился ему и беседовал с ним лицом к лицу. Познал он Господа, а вместе с тем познал и себя самого, что такое он: "Я, — говорит, — земля и пепел"! Скрывает луна свое сияние, когда восходит солнце; меркнет звезда при свете дневном, и свеча горящая при солнечном сиянии не дает никакого света; червячок, который светится ночью на темной траве, как камень самоцветный, — лишь только настает день, оказывается простым червячком, а не камнем дорогим. Вот так же и человек, чем более приближается к Богу, тем более познает свое убожество и ничтожество. Приблизился Авраам к Богу настолько, что удостоился беседовать с Ним лицом к лицу, уста к устам, как самый близкий друг беседует со своим другом задушевным: «ныне, - говорит, - начах глаголати ко Господу моему»; и в сей близости к Богу тотчас же познал свое ничтожество, и назвал себя прахом и пеплом, как бы так говоря: "Ты, о Боже и Творче мой, — Свет неприступный, Свет незаходимый, а я — тьма и ничто... Ты — бессмертен и вечен, а я скоро во гробе истлею... Ты — Господь господствующих и Царь над царями, а я — червь, ползающий пред величеством неприступной славы Твоей! Ты на небесах обитаешь, а я в персть возвращаюся: «аз же есмь земля и пепел!»...» О, как прекрасно это смирение Авраама, которое родилось в сердце его от познания себя чрез познание Бога! — Познав Бога, он познал и самого себя и смирился даже до земли и праха... Так человек от познания Бога приходит к познанию самого себя.

Мудрые люди говорят, что и от познания себя человек приходит к познанию Бога, и чем больше кто познает свое ничтожество, тем больше познает он и Бога. Оба сии вида знания, и познание Бога, и познание самого себя, неразлучны между собою, и где есть одно, там является и другое, хотя и бывает иногда, что одно предшествует другому. И мужи опыта духовного свидетельствуют, что легче перейти от познания себя самого к познанию Бога. Так Климент Александрийский говорит: "Кто познает себя самого, тот познает и Бога, а познав Бога, он будет подобен Ему". Кассиодор, объясняя слова Давидовы: «помилуй мя, Господи, яко немощен есмь», говорит: "Много приближает к Богу познание немощей своих. Великая польза для раба Господня — познать свои немощи и не полагаться на свои добрые дела". Святой Исаак Сирин говорит: "Считай себя за ничто, и увидишь на себе самом славу Божию; ибо где рождается смирение от познания себя самого, там воссиявает слава Божия". В книге "Диоптра" читаем: "Чем лучше ты познаешь самого себя, тем совершеннее познаешь и Бога". Ты скажешь: мы все знаем Бога, мы — не безбожники, не идолопоклонники. Отвечаю на это: все мы знаем Бога верою, но не все знаем Его любовью и страхом Божиим, не все мы любим Его как любить должно, не все боимся Его, как следовало бы нам бояться. Ибо, если бы мы воистину любили Его, то ради сей самой любви к Нему мы не захотели бы оскорблять Его; и если бы мы поистине боялись Его, то по причине сего самого страха мы не преступали бы Его заповедей. О, как сладостен Он для любящих Его, и как страшен Он для всех, кто с любовью соединяет страх Божий! Мы знаем Бога по слуху, потому что слышим слово Божие, но ум наш не углубляется в слово сие, не поучается в нем. Мы уверяемся в том, что Бог есть, но не ощущаем сладости пребывания с Ним, не обращаем никакого внимания на Его неизреченные благодеяния, являемые нам на всякий час, не благодарим за них, и не боимся суда Его страшного, не трепещем пред грозным прещением Его... Он предлагает нам небо, а мы небрежем о том; Он грозит муками вечными, мы не боимся их, так что нам, грехолюбцам, как будто приятнее лишиться Царства Небесного, чем избежать муки вечной... Мы думаем, будто знаем Бога, а угождать Богу ленимся; да и вовсе не хотим; а стало быть, мы ничем не отличаемся от тех, которые вовсе не знают Бога. Святые отцы советуют чрез познания себя приходить к познанию Бога. Некто из мудрых называет познание самого себя величайшею из наук: лучше, говорит, тебе узнать самого себя, чем, пренебрегая самопознанием, распознавать течение звезд небесных, свойства трав и цветов, природу людей и животных бессловесных, и искать познания всех вещей земных и небесных, ибо многие знают очень много, а себя самих вовсе не знают. Не знать себя самого — да это значит быть хуже скота: ведь скот не знает самого себя потому, что у него такова уж природа, а человек не знает себя потому, что не хочет знать по безумию своему! И поистине такой человек подобен скоту: разве не был обращен в скота Навуходоносор, который, не желая знать своей человеческой немощи, дошел до такого безумия в своей гордости, что стал почитать себя за Бога? И отчего у людей зарождается гордость, как не оттого, что никто не хочет знать своего ничтожества, каждый о себе думает много, ставит себя высоко: один гордится своим благородством, хотя и он истлеет также, как самый последний из нищих; другой превозносится своим богатством, хотя это богатство скоро погибнет; третий кичится славою, хотя она и не постоянна, и как дым быстро исчезает; иной хвалится силою телесною и мужеством своим, хотя и может он подвергнуться наравне с другими и всякой немощи нежданной и смерти нечаянной; одни величаются своею красотою, которая как цвет увядает; другие хвалятся премудростью своей, хотя и много-много еще такого, чего и на ум им не приходило, чего они постигнуть не могли; иные почитают себя людьми великими по святости жизни, по своим добрым делам, хотя в очах Божиих они ничтожны и дела их нечисты... И сколько еще есть на свете людей, высоко о себе думающих! А все почему и отчего? Да оттого, что не хотят повнимательнее посмотреть на себя, познать самих себя. А как познать себя, дает нам образец праведный Авраам: «аз же есмь земля и пепел», говорит он. Господь дает ему великие и многие обетования, обещает ему такого сына, чрез которого умножится потомство его как звезды небесные, дает сему потомству в наследие всю землю Ханаанскую, подводит все народы, все племена под его благословение: «благословятся, говорит, о тебе вся племена земная» (Быт. 12; 3); «благословятся о семени твоем вси языци земнии» (Быт. 22; 18). Господь делает его знаменитым между царями и праотцами, возвышает его честию, возвеличивает святостью; а он, хотя и приемлет все сие от Господа своего с благодарностью, однако же, как бы не обращает на все сие внимания, или лучше сказать, почитая себя недостойным всего этого, смотрит только на себя самого, внимает самому себе, поучается в познании себя самого, низводит себя до персти земной, и имея пред очами своими только свое ничтожество, называет себя землею и пеплом... Да и в самом деле: нет у человека в жизни сей кратковременной ничего, чем бы мог он возгордиться по праву, если он вникнет в самого себя: что он такое сам-то есть? А познав свое ничтожество, он может легко смирить свое высокоумие, может прийти в умиление и страх Божий, и со смиренным покаянием прибегнуть к Богу и познать Того, в Ком будет жить вечно, и угождать Тому, Кто для верующих в Него, и любящих, и боящихся Его, Сам есть венец, честь, слава, наследие и воздаяние, в Его вечном Царствии Небесном!..

(Из сочинений святителя Димитрия, митрополита Ростовского)

Из жития святителя Иоанна Милостивого

Видя кого-либо из горделивых, святитель не обличал его прямо, а заводил речь о смирении и обличал в тщеславии самого себя. "Удивительно, господа мои, — говорил он, — как это не помнит бедная душа моя о смирении, какое явил нам Сам Сын Божий на земле; но я надмеваюсь и превозношусь пред братом моим, если я хотя несколько красивее его или богаче, или почетнее, или власти больше имею... Не разумею и Божественного гласа: «научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим». Не помышляю я о том, что и святые люди называли себя — кто землею и пеплом, кто червем, а не человеком... Не из глины ли создан я, из которой делаются и кирпичи? Не завянет ли, как цвет полевой, вся мнимая слава моя?"

107. Что такое Святая Четырелесятница?

В Законе написано, что Бог повелел сынам Израилевым каждый год давать десятину из всего, что они приобретали, и делая так, они имели благословение во всех делах своих. Зная сие, святые Апостолы установили и предали на помощь нам, и как благодеяние душам нашим, еще нечто большее и высочайшее, — чтобы мы отделяли десятину от самых дней жизни нашей и освящали ее Богу: дабы и мы таким образом получили благословение на все дела наши, и ежегодно очищали грехи, сделанные нами в течение целого года. Рассудив так, они освятили нам из трехсот шестидесяти пяти дней года сии семь недель святой Четыре десятницы. Таким образом отделили они сии семь недель; но со временем Отцы заблагорассудили прибавить к ним и еще одну неделю (сырную): во-первых, для того, чтобы желающие вступить в подвиг поста в течении сей недели приучались и как бы приуготовлялись к оному; во-вторых, для того, чтобы почтить число дней поста Четыредесятницы, которую постился Господь наш Иисус Христос. Ибо, отняв от осьми недель субботы и воскресенья, получаем сорок дней; а пост святой Субботы почитается особенным, потому что она есть священнейшая и единственная постная из всех суббот года. А семь недель без суббот и воскресных дней составляют тридцать пять дней; потом, приложив пост святой Великой Субботы и половину Светлой и светоносной ночи, получаем тридцать шесть дней с половиною, что и составит во всей точности десятую часть трехсот шестидесяти пяти дней года. Ибо десятая доля трехсот есть тридцать, десятая доля шестидесяти есть шесть, а десятую долю пяти составляет половина Светлой ночи. Вот, как мы сказали, тридцать шесть с половиною; вот, так сказать, десятина всего лета, которую, как я сказал, освятили нам святые Апостолы, для покаяния и очищения грехов всего года. Итак, блажен, братия, кто хорошо и как должно сохранит себя в сии светлые дни. Ибо хотя и случится ему, как человеку, согрешить по немощи, или по нерадению, но вот Бог дал сии святые дни для того, чтобы, если кто постарается со вниманием и смиренномудрием позаботиться о себе и покаяться во грехах своих, — он очистился от грехов, которые сделал в продолжение всего года. Тогда душа его освободится от тяготы, и таким образом он очищенным достигнет святого дня воскресения, и неосужденно причастится Святых Таин, сделавшись чрез покаяние в сей святый пост новым человеком. Таковой в радости и веселии духовном, при помощи Божией, будет праздновать всю святую Пятидесятницу: ибо Пятидесятница, как говорят отцы, есть покой и воскресение души; сие и означается тем, что мы во всю святую Пятидесятницу не преклоняем колен. И так каждый, желающий в сии дни очиститься от грехов, сделанных им в течение целого года, прежде всего должен удерживаться от множества яств, ибо безмерие пищи, как говорят Отцы, рождает для человека всякое зло. Потом он должен также остерегаться, чтобы не нарушить поста без великой нужды, чтобы не искать вкусной пищи и чтобы не отягчать себя множеством пищи или пития. Ибо есть два вида чревоугодия. Первый, когда человек ищет приятности пищи, и не всегда хочет есть много, но желает вкусного; и случается, что таковый, когда вкушает яства, которые ему нравятся, до того побеждается их приятным вкусом, что удерживает снедь во рту, долго жует ее и, по причине приятного вкуса, не решается проглотить ее. Это называется гортанобесие. Иного опять борет многоядение, и он не желает хороших снедей, и не заботится о вкусе их; но хороши ли они, или нет, он хочет только есть, и не разбирает, каковы они; он заботится только о том, чтобы наполнить чрево свое: это называется чревобесие. Итак, кто желает очиститься от грехов своих, тот должен с большим вниманием остерегаться и избегать сих видов чревоугодия; ибо ими удовлетворяется не потребность тела, но страсть, и если кто предается им, то это вменяется ему в грех. Как в законном браке и блудодеянии действие бывает одно и тоже, но цель составляет различие дела: ибо один совокупляется для рождения детей, а другой для удовлетворения своего сладострастия; тоже можно найти и в отношении пищи: есть по потребности и есть для услаждения вкуса — дело одинаковое, а грех заключается в намерении. Есть по потребности значит, когда кто-нибудь определит себе, сколько принимать пищи в день, и если видит, что это определенное им количество пищи отяготило его и нужно оное несколько уменьшить, то уменьшает его. Или, если оно не отяготило его, но и недостаточно для тела, так что надобно прибавить немного, он прибавляет несколько. И таким образом, хорошо испытав свою потребность следует потом определенной мере и вкушает пищу не для услаждения вкуса, но желая поддержать силу своего тела. Однако и то немногое, употребляемое кем-либо в пищу, должно принимать с молитвою и осуждать себя в помысле своем, как недостойного никакой пищи и утешения. Не должно также обращать внимания на то, что другие, по какой-либо случающейся потребности или нужде, бывают успокоены, чтобы и самому не пожелать покоя, и вообще не должно думать, что успокоение тела легко для души. Сие сказали мы о воздержании чрева. Но мы не в пище только должны соблюдать меру, но удерживаться и от всякого другого греха, чтобы, как постимся чревом, поститься нам и языком, удерживаться от клеветы, от лжи, от празднословия, от уничижения, от гнева и, одним словом, от всякого греха, совершаемого языком. Также должно поститься и глазами, т.е. не смотреть на суетные вещи, не давать глазам свободы, ни на кого не смотреть бесстыдно и без страха. Также и руки, и ноги должно удерживать от всякого злого дела. Постясь таким образом, как говорит Василий Великий, постом благоприятным, удаляясь от всякого греха, совершаемого всеми нашими чувствами, мы достигнем святого дня Воскресения, сделавшись, как мы сказали, новыми, чистыми и достойными причащения Святых Таин.

(Из Поучений преподобного аввы Дорофея)

Для чего установлена Святая Четыредятница?

Первая причина установления святой Четыредесятницы есть та, чтобы мы могли подражать, по силе нашей, Иисусу Христу, Который есть глава наша. Пребывая в посте мы подражаем Самому Господу, постившемуся нас ради 40 дней. И поелику в это самое время мы воспоминаем неповинно страждущего за нас Христа, то прилично и справедливо нам сострадать, по мере сил наших, страдавшему за нас Господу и распинать плоть нашу со страстями и похотями, по примеру Того, Кто распялся за нас. Хотя Христос и не заповедал нам подражать Ему в посте сорокадневном; однако сей заповеди о посте мы не видим только в словах, а в примере Его видим. Ибо в другом месте Он говорит: «образ дах вам, да, якоже Аз сотворих, и вы творите» (Ин. 13; 15). И верховный Апостол Петр говорит: «Христос пострада по нас, нам оставль образ, да последуем стопам Его» (1 Пет. 2; 21). И Апостол Павел тоже говорит: «бывайте подражатели Богу, якоже чада возлюбленная» (Еф.5;1). — Вторая причина установления святой Четыредесятницы состоит в том, чтобы все христиане почитали св. Четыредесятницу как бы общим и всенародным прибежищем покаяния. Если и всегда покаяние необходимо, то особенно в то время, когда воспоминаем Христа, страдавшего за наши грехи. За что Христос умер, за то и мы должны умерщвлять плоть свою. — Третья причина есть та, чтобы каждый христианин святым постом предочистил и приуготовил себя к достойному приобщению Тела и Крови Христовых, лишение коих в это время будет делом не христианским. — Четвертая причина заключается в том, чтобы исполнились на нас слова Христовы: «егда отъимется от них жених, тогда постятся» (Мф. 9; 15). Но что означает отъятие жениха, как не страдание и смерть Христа? Если и при вознесении Господнем взят был Жених — Христос, то лишение это не исполняло учеников Его такою скорбию, какая была при Его смерти. Посему исполнение вышеупомянутых слов Христовых особенно относится к этому времени страдания. Пятая причина содержится в том, что сорокадневным постом целый год одесятствуется, т.е. как бы десятая часть приносится в жертву Богу; как о сем назидательно богомудрствуют Василий Великий, авва Дорофей, Кассиан, блаженный Симеон Фессалонитский в вопросе 52-м, и другие.