Слышите ли, други мои, что глаголет Господь? «Не пецытеся!..» А у нас, грешных... сколько забот и хлопот, сколько тревог и опасений, а главное, сколько зависти, обмана и всякой неправды из-за того, чтобы побольше захватить в свои руки благ земных, чтобы достало этих благ не на завтра только, но и на всю нашу жизнь... И особенно в наше грешное время: люди будто помешались на том, как бы побольше нажить, — только у них и помыслов, только и заботы... Что греха таить? У кого там, в глубине грешного сердца, не кроется грешный помысл: "авось еще поживу, на черный день пригодится. Теперь-де, я живу, славу Богу, ни в чем не нуждаюсь, а вот придет старость не радость, начнутся недуги да болезни... ныне на родных детей нельзя надеяться, а от чужих и подавно не жди помощи: как не иметь лишней копейки на черный день? Ведь пожалуй, тогда на улицу выкинут, с голоду помрешь; нет, пока могу, пока силы есть, трудиться надобно, работать нужно, чтобы припасти денежку на черный день!" Какие, казалось бы, умные речи! Какие убедительные рассуждения! Скажи такому человеку: "А что, друг мой, если и над тобой (от чего Господь да помилует и тебя и меня и всех нас, грешных), что если над тобой уже произнесен грозный приговор: «безумие, в сию нощь душу твою истяжут от тебе, а яже уготовал еси, кому будут!» (Лк. 12; 20). У него и на это готов ответ: "Сам умру — детям останется, дети спасибо скажут". И вот человек из сил выбивается, ни дня, ни ночи покоя не знает, придумывая, как бы побольше нажить, где бы повыгоднее купить, подороже продать, хотя бы и с обманом, с обидой ближнего: "после-де, покаюсь!" И праздники Господни такой человек просиживает за прилавком или с инструментом в руках; и эти дни святые, дни Господни, не стыдится отнимать у Господа Бога, забывая, что они не наши, а Божий, что мы не имеем права в эти святые дни своими житейскими делами заниматься...

Но так ли, возлюбленные, надо жить? Позволительно ли нам, христианам, так рассуждать? Послушаем одного древнего старца, подвижника; он расскажет нам историю поучительную; и мы сами увидим тогда, что лучше: положиться ли на непреложные обетования Господа нашего, или самим взять на себя попечение о своей будущей судьбе?

Жил один труженик, садовник, по имени Иоанн; много работал он, но денег не копил: что останется, бывало, все нищим раздаст. Но вот однажды он задумался: "А что, если я состарюсь, да разболеюсь? Кто меня приютит тогда? Чем я буду жить?" Подумал так, и стал откладывать на черный день, сначала понемногу, потом побольше, а там и совсем о нищих забыл. Но Господь не забыл его прежней добродетели; скопил он себе денег на черный день, и пришел для него этот черный день. Открылась у него на ноге рана страшная, и работать стало нельзя. Слег он в постель и начал у врачей искать помощи. Скоро все свои деньги истратил несчастный, а помощи не было. Наконец, ему прямо сказали: "Если не отнять у тебя ногу, ты должен умереть". Больно было ему слышать такой себе приговор, но делать было нечего — решился наутро вытерпеть отсечение ноги... А ночью, между тем, он задумался, вспомнил свою прежнюю жизнь и стал каяться и просить у Господа милости. И вот является к нему Ангел Господень и говорит ему: "Иоанн! Где же твои деньги, которые ты собирал?" Заплакал страдалец: "Согрешил я, Господи, прости меня, впредь не буду!" И коснулся тогда Святой Ангел Божий болящей ноги Иоанновой, и стал Иоанн всем телом здрав. С той поры он грехом почитал копить деньги на черный день: "На что мне деньги, когда Сам Господь печется о мне?" — говорил Иоанн...

Согрешили мы, Господи, и нашим маловерием; Ты говоришь: Отец Небесный печется о нас, а мы совсем забыли о Тебе, Милосердый наш Отец Небесный; Ты вещаешь: ищите прежде всего Царствия Божия и правды его, а мы прежде всего ищем благ земных, да еще с неправдой, а о Царствии Божием — странное дело! — отложили всякое попечение! Но скажет иной: "Ужели же не нужно вовсе трудиться? Ужели надо сидеть сложа руки и ждать, пока само все придет?" Помилуй Бог, друзья мои; зачем так говорить? Труд — дело святое, дело Богом благословленное; трудись, и в поте лица твоего снедай хлеб твой: это заповедь Божия; кто не трудится, тот и хлеба не стоит: «аще кто не хощет делати, ниже да яст!» (2 Фес. 3; 10) — говорит слово Божие. Но не всякий труд Богу угоден — вот что я хочу сказать. Иное дело трудиться во славу Божию, а иное дело — гоняться за богатством; иное дело — заботиться о семье, о детях, чтобы они были и сыты и одеты, и в страхе Божием воспитаны, а иное дело — мечтать о будущем, гадать о том, что еще в руках Божиих... Иное дело работать, чтобы остатком от трудов своих поделиться с бедным, с больным, с сиротой, а иное дело — копить эти избытки на какой-то черный день, от которого тебя Господь сохранит; да если бы и случилась какая беда попущением Божиим, что до того? У тебя есть Отец Небесный, Который знает все нужды твои: только потерпи, помолись — Он не оставит тебя!

Нет, друг мой, забудь ты этот черный день; трудись только ради Господа, об одном пекись, как бы Ему угодить, как бы побольше добра сделать, пока можно, пока силы есть... Вот о чем заботься, вот о чем думай день и ночь, вот куда отдавай избытки трудов твоих праведных!... Посмотри, сколько вокруг тебя нищеты безысходной! Вот сирота плачет под окном твоим: ему холодно — одень, приюти его, он голоден — накорми его, некому утешить его — утешь, приласкай его, устрой судьбу его, —вот у тебя и есть уже теплый усердный молитвенник за тебя пред Господом; а если бы и он забыл — Бог не забудет, Бог за него заплатит тебе! Или вот твой сосед, бедняк, из сил выбился: давно болеет он, все хозяйство у него развалилось: есть ему нечего, протопить в мороз хижину — полена нет; помоги ему, брат возлюбленный, помоги ради Христа Господа! Христос Себе вменит услугу твою, так Он Сам обещал: «понеже сотвористе единому сих братии Моих менших, Мне сотвористе» (Мф. 25; 40).

А вдовы беспомощные, а девицы бесприданные, а калеки несчастные, а Церковь Божия и ее бедные служители, труженики?... Ах, друг мой, брат мой, сколько добра можно сделать даже с одним лишним рублем: и сколько душе-то радости, сколько сердцу-то блаженства доставит одно дело доброе! Ты начни только, сделай раз, два, и ты сам узнаешь, как хорошо трудиться для Господа: тебя так и потянет к добру; только делай все просто, так, чтобы люди поменьше знали о твоих добрых делах: тогда тебе и на ум не придет этот черный день; доживешь — Бог даст — до глубокой старости, в мире и добром здравии, и пошлет тебе Господь кончину истинно-христианскую, непостыдную, мирную и безболезненную! Не оставит Он и детей твоих: пророк Давид — порука тебе в том: «не видех, — говорит он, — праведника оставлена, ниже семени его просяща хлебы» (Пс. 36; 25). Ты слышал вот, что садовнику тому было сказано: если бы он не копил себе денег на черный день, то беды бы вовсе не было, а лишь взял на себя попечение о судьбе своей, не доверился Промыслу Божию, и случилась беда попущением Божиим.

209. Без исповеди — неполно покаяние

«Во гресех твоих стал еси предо Мною и в неправдах твоих. Аз есмь, Аз есмь заглаждаяй беззакония твоя Мене ради и грехи твоя, и не помяну. Ты же помяни, и да судимся: глаголи ты беззакония твоя прежде, да оправдишися» (Ис. 43; 24-26).

Для Всеведущего были ли неизвестны грехи и беззакония, коими народ Израильский покрыт был, по выражению пророка, от главы до ног? Между тем, Премудрость Божия в непременное условие помилования поставляет, чтобы народ Израильский не только осознал свои грехи, не только разлюбил и отверг их навсегда, но и чтобы исповедал их вслух перед всеми. «Глаголи ты беззакония твоя прежде, да оправдишися». Для чего это? Для того, дабы явно было, что он помнит все грехи свои, и ведает всю тяжесть их, что он ненавидит неправды свои и потому не хочет более скрывать их от правосудия Божественного.

Следуя этому, и Святая Церковь требует, братие, от нас не одного внутреннего покаяния в грехах наших, а и внешней исповеди их перед служителями алтаря. Итак, возлюбленные, если уж врачеваться, то — врачеваться; оставим все суетные мудрования плоти, сбросим все покровы самолюбия и ложного стыда; и явимся к купели покаяния такими, какими входили в купель крещения — нагими!.. Когда началась исповедь? Вопрос самый простой, но, в ответ на него, я должен повести вас далеко, далеко — в рай! Помните ли, что последовало за падением наших первых прародителей? Надлежало последовать смерти; ибо ясно сказано было: «а в оньже аще день снесте от него (запрещенного древа), смертию умрете» (Быт. 2; 17). Вместо этого является Сам Господь жизни и смерти. Для чего? Для принятия от согрешивших исповеди. «Адаме, — говорит Он, — где еси?» (Быт. 3; 9). Мог ли Всеведущий не знать, где был Адам? Но Премилосердый хотел возбудить падшего человека к сознанию своего бедственного состояния, дабы этим сознанием расположить его к исповеданию своего греха, к прощению и принятию помилования. Но, увы, на глас Божий наши праотцы отвечали не чистосердечным признанием греха, а преступным извинением его. «И рече Адам: жена, юже дал еси со мною, та ми даде от древа, и ядох» (Быт. 3; 12); «И рече жена: змий прельсти мя...» (Быт. 3; 13), то есть они думали вину падения возложить не только на змия, но даже на Самого Бога, только бы извинить себя самих! Так окончилась самая первая исповедь! Вы знаете, что за это худые исповедники посланы были на всегдашнюю, тяжелую епитимию до смерти — за вратами Едема...

И после этого несчастного опыта первой исповеди Милосердый Господь не оставил грешников. Каин умерщвляет своего брата: грех явен, преступление ужасно; чего ожидать, кроме наказания? Между тем, вместо казни — открывается исповедь. Паки является Сам Господь! — и как начинается исповедь братоубийцы? не угрозами, не обличениями, а отеческим вопросом: «где есть Авель брат твой?» Но, увы, такой избыток милосердия вызвал наружу опять одно ожесточение: вместо смиренного признания в грехе, несчастный отвечал: «еда страж: брату моему есмь аз?» (Быт. 4; 9). Известно, что было плодом и этого несчастного злоповедания: «стеня и трясыйся будеши на земли» (Быт. 4; 12), — сказано худому исповеднику!

Перед дверьми скинии свидения, а потом — храма, всегда было множество исповедников, которые, принося за грехи свои различные жертвы, возлагали на голову жертвы свои руки, исповедовали грехи свои, и таким образом, по силе веры в будущую всемирную за грехи людей жертву Сына Божия, принимали оставление грехов (Лев. 4; 29). Кроме этого, каждый год, в день очищения, при собрании всего народа, совершалось великим Первосвященником таинственное исповедание грехов всего Израиля (3 Цар. 21; 27-29). При особенных случаях являлись и чрезвычайные лица для принятия исповеди: так, пророк Нафан послан был самим Богом обличить Давида, и, по принятии от него исповеди, объявил ему помилование от лица Божия.

Перед пришествием на землю Самого Врача душ и телес послан был приготовить путь Ему в сердцах людей Предтеча. Вся жизнь и все служение его состояло в проповеди покаяния, и в принятии исповеди от кающихся. «Тогда исхождаше, — говорится в Евангелии, — к нему вся Иерусалима, и вся Иудея, и вся страна Иорданская, и крещахуся во Иордане от него, исповедающе грехи своя» (Мф. 3; 5-6).

Наконец, является Сам «Агнец Божий, вземляй грехи мира» (Ин. 1; 29), Господь Иисус. Как Сердцеведец, Он не имел нужды, чтобы кто-то свидетельствовал перед Ним о том, что есть в каждом человеке, — какова его жизнь и каковы грехи: однако же Он предварял отпущение грехов вопросом: «хощеши ли цел быти?» (Ин. 5; 6); «ты веруеши ли в Сына Божия!» (Ин. 9; 35). И отпущение грехов сопровождал наставлением: «ктому не согрешай, да не горше ти что будет». (Ин. 5; 14). Самым последним делом Господа на кресте была исповедь разбойника, а по воскресении одним из главных дел — исповедь Петра, отвергшегося во время Его страданий.