А у нас, грешных, как бывает? Господи, Господи! И говорить-то об этом тягостно!.. Ныне, судя по поведению предстоящих в храме Божием, не всегда можно бывает и угадать: зачем, собственно, все эти люди собираются в храм Божий? Ужели для молитвы? Но в таком случае они и молились бы, как должно, а не озирались то и дело, в течение всей службы, по сторонам; не смотрели бы за тем, как ставятся свечи и идет сбор подаяний в пользу церкви и тому подобное; слушали бы — что поется и что читается за службой и, сообразно с тем, творили бы и крестное знамение, поклоны. А то как часто бывает? Когда следует перекреститься и поклониться, стоят все — никто и не перекрестится; а когда не надо, например, во время чтения Апостола или Евангелия, вдруг все начинают креститься и творить поклоны, и все это так часто-часто... Потом — ни одного движения, как только диакон возгласил: «помолимся!»

А еще хуже то, что к нашей молитве при этом очень нередко примешивается лицемерие. Истинная молитва не любит выказывать себя: она всегда скромна и всячески кроется от сторонних взглядов и наблюдений и, подобно молитве мытаря, она и очей не смеет возвести к небу. А среди нас, увы! —

Так, о поклонах перед целованием Евангелия в воскресенье за утреней читаем в Уставе: подходящий к Евангелию "не до земли творит поклоны, но малые, преклоняя главу, дондеже рукою достигнет до земли. В неделю бо (то есть в воскресный день) и Владычний праздник и в Пятидесятницу всю (от Пасхи до Троицына дня) колена не преклоняют" (Типикон, гл. 2. Утреня). Правило 20-е I Вселенского Собора гласит: "поелику суть некоторые, преклоняющие колена в день Господень (то есть в воскресенье), и во дни Пятидесятницы: то, дабы во всех епархиях все одинаково соблюдаемо было, угодно святому Собору, да стояще приносят молитвы Богу". И 90-е правило VI Вселенского Собора: "от Богоносных отец наших канонически предано нам не преклоняти колен во дни воскресные ради чести Воскресения Христова". А вот и порядок, как соблюдать сие, указанный тем же Собором: "в субботу по вечернем входе священнослужителей в олтарь, по принятому обычаю, никто не преклоняет колен до следующего в воскресный день вечера, в который, по входе, опять колена преклоняем".

Глубокое значение этого обычая в Церкви прекрасно раскрывает святитель Василий Великий: "стоя молитвы творим в день воскресный, но причину сего не все знаем. Ибо не токмо, как совоскресшие Христу и долженствующие искать горняго, стоянием во время молитвы напоминаем себе о благодати нам дарованной, но и потому сие творим, что день сей (воскресный) есть как бы некоторый образ чаемого (будущего) века... Посему церковные уставы научают нас предпочитать в сии дни прямое положение тела во время молитвы, ясным напоминанием как бы переселяя нашу мысль от настоящего в будущее", где не будет коленопреклонений. Что никто не исполняет ныне сих правил — это не оправдание, и тем прискорбнее такое явление в мире христианском.

Други мои! Уставы церковные и правила соборные, конечно, не на то существуют, чтобы нам не знать их или знать, да не исполнять! — "Но у меня, — скажешь, — есть усердие именно земной поклон сотворить?" Умерь твое усердие, так не кстати и не во время родившееся. Для земных поклонов есть дни будничные. А в праздники этого от тебя не только никто не требует, но даже и запрещает Святая Церковь — повергаться ниц пред Богом в такие дни. Или хочешь ты быть умнее святых Отцов, которые и сами не преклоняли, и нам запретили преклонять в праздники колена на молитве?

Неправильно, други мои, поступают также те из вас, которые, придя в церковь поздно, пробираются, однако, всегда вперед и через то производят в церкви шум и толкотню во время службы, оттесняя при этом малых детей назад и застеняя от них святой алтарь и священнодействующих.

Вообще, что это у некоторых за понятие такое о Божественной благодати, что стараются непременно всегда вплотную подойти под святое, например, Евангелие и за Великим входом под Святые Дары, особенно с детьми, хотя бы дети и плакали при этом? Ужели не все равно, где бы ни стоять в церкви в это время, и благодать Божия не на всю ли церковь распространяется одинаково? А между тем, заметьте, что бывает следствием всего этого: чем бы слушать со вниманием читаемое Евангелие, или поминать своих родных за Великим входом в сосредоточенной молитве, у нас в эти святейшие минуты поднимается по церкви шум, вопль детей, убаюкивание их со стороны матерей и прочее.

Священник и диакон возглашают вам перед чтением Евангелия: «вонмем — премудрость!» Вы же не только сами не хотите внимать Евангельскому учению, а и другим мешаете и почасту совершенно не даете расслушать Евангельское чтение. И думаете, за это не придется вам отвечать пред Богом? Ей, ответите — и много ответите!

Когда Евангелие читается, тогда Христос вещает нам Свое слово. Ты же — увы! — и знать того не хочешь. Не так делали предки наши. Они, склонив главы, как вкопанные стояли обыкновенно за чтением Евангелия и — кого на каком месте застигало Евангелие, на том и стояли до его окончания, — на папертях или в дверях. По прочтении Евангелия, тогда уже входили в церковь. Аминь.

(Из "Круга поучений " протоиерея Белоцветова)

235. Прежде долг уплати

«Милости хощу, а не жертвы» (Мф.9;13. 12;17)

О, если б люди знали, какое великое счастье — делать добро, жить для добра, думать только о добре! Человек создан для добра; а Бог так милосерд, так человеколюбив, так устроил весь мир, что нам на каждом шагу предоставляется случай сделать доброе дело — да еще не одно: только трудись, твори добро, и в добре находи свое счастье в сей жизни, и блаженство — в будущей!

Но и добро можно иногда делать без пользы, и даже со вредом себе и ближнему. Хорошо ли, например, если первого встречного нищего ты осыплешь золотом, так что он, не имея нужды трудиться, предастся праздности, а от праздности перейдет к пьянству и другим порокам; а другой бедняк, для которого у тебя ничего не останется, умрет на твоих глазах с голоду? Хорошо ли, если ты возьмешься за такие подвиги, которые выше сил твоих: например, наложишь на себя обещание, которого выполнить не сможешь, станешь носить вериги, когда еще не можешь снести от брата слова оскорбительного, или возмешься поучать других, когда сам еще младенчествуешь разумом?