Видите, други, как Бог помогает в трудах тому, кто не считается с ближним своим, а кто охотно, с любовью готов ему помочь в его трудах непосильных. А у нас, грешных, часто как бывает? Просит человек помочь в его трудах, а ему отвечают: "Мне, брат, и своего дела не переделать; с чего это ты взял, чтоб я стал работать еще на тебя?" — Не правда ли, братие, какое бессердечие, какая холодность к ближнему! Если уж и в самом деле тебе недосужно, то хоть добрым, ласковым словом утешь, — зачем оскорблять труженика упреком, и притом вовсе от тебя не заслуженным?

Тяжело, братие, и говорить о таких самолюбцах. Так и видно, что в их безжалостных сердцах нет ни искры той благодатной любви, которая согревала и привлекала бы к ним сердца людские; так и веет холодом от этих людей, хочется уйти от них подальше, чтоб и самому не заразиться этой холодностью или не погрешить пред Господом Богом грехом осуждения ближнего...

То ли, други мои, заповедал нам возлюбленный Господь наш Иисус Христос, Который и Сам никогда никому в помощи не отказывает? То ли читаем мы даже в законе Моисеевом, — в том строгом законе, который гласил: «око за око и зуб за зуб?» Раскройте книгу Исхода и читайте в главе 23-й стих 5: «... аще узриши осля врага твоего» — слышишь? — речь идет тут даже не о человеке, а просто о бессловесном рабочем животном, об осле, и притом не о твоем собственном, а о чужом, об осле врага твоего:... «аще узриши, — говорит Моисей, — осля врага твоего падшее под бременем его — под тяжелою ношею, — да не мимоидеши е — не моги проходить равнодушно мимо его, — но да воздвигнеши его с ним», — помоги врагу твоему поднять на ноги бедное животное! Вот как даже Ветхий закон Моисеев милостиво велит относиться к чужому несчастью, велит помогать даже врагу, даже скоту твоего врага в его непосильной работе! Как же нам, христианам, отказывать в помощи ближнему — другу, соседу, нашему же брату? Как не грешно нам, чадам Нового Завета — Завета любви и истины, считаться за каждый шаг, за каждую пустую услугу, какую оказываем друг другу? Братие! Как же и когда же мы поймем, когда познаем всю красоту, всю благодатную обновляющую силу христианской любви, если не будем опытом с нею знакомиться? Как мы полюбим сердцем добродетель, если не будем исполнять ее самим делом? А она достолюбезна, она достохвальна, она в самой себе заключает счастье и блаженство, какое только возможно на земле!

325. Игумен - древодел

Преподобный Сергий всего менее заботился о насущном хлебе лично для себя, и потому нередко случалось, что недостаток в пропитании ему приходилось терпеть прежде всех. И он, постившийся еще в колыбели младенческой, с благодарным сердцем переносил всякое лишение, подавая собою пример всей братии. Так однажды у него не было ни хлеба, ни соли, и во всем монастыре ощущалась крайняя скудость в пище. Три дня провел смиренный игумен без пищи, а на рассвете четвертого взял топор и пошел к одному из братии, по имени Даниил.

— Слышал я, старче, — сказал он своему сподвижнику, — ты хочешь пристроить сени к своей келлии, позволь мне построить их для тебя, чтобы руки мои не были без дела.

— Правда, — отвечал ему Даниил, — мне очень бы хотелось построить их; у меня уже все и для работы давно заготовлено, и вот только поджидаю плотника из деревни. А тебе как поручить это дело? Пожалуй, запросишь с меня дорого...

—Эта работа не дорого тебе обойдется, — сказал ему Сергий, — мне вот хочется гнилого хлеба, а у тебя он есть; больше этого с тебя не потребую. Разве ты не знаешь, что я умею работать не хуже плотника? Зачем же тебе, старче, звать другого плотника, помимо меня?

Тогда Даниил вынес ему решето с кусками гнилого хлеба, которого сам не мог есть, и сказал: "Вот, если хочешь возьми все, что тут есть, а больше не взыщи".

— Хорошо, — сказал трудолюбивый игумен, — этого с избытком довольно для меня, побереги же до девятого часа: я не беру платы прежде работы.

Сказав сие, он крепко подтянул себя поясом и принялся усердно за работу. С раннего утра до позднего вечера, несмотря на голод, он пилил, тесал доски, долбил столбы и при помощи Божией окончил постройку. Солнце уже скрылось за дремучим лесом, когда старец Даниил снова вынес ему гнилые куски хлеба, как условленную плату за труд целого дня. Положив их пред собою, подвижник помолился, благословил их и начал есть с одной водой, даже и без соли. Это было его и обед, и вместе ужин!

Некоторые из братии при этом заметили, что когда он вкушал в поте лица заработанный им хлеб, то из уст его исходила пыль от гнилости хлеба, и, конечно, немало дивились великому терпению своего игумена, который и такую дурную пищу не хотел принять без труда. Так строго держался он заповеди Апостола Христова: ... «аще кто не хощет делати, ниже да яст!» (2 Сол. 3; 10). А взирая на его пример, и братия укреплялись в подвиге терпения.

Бегай праздности

Праздность или леность есть сама собою грех, ибо противна заповеди Божией. Еше праотцу нашему, Адаму, сказано от Бога: «В поте лица твоего снеси хлеб твой, дондеже возвратишися в землю, от неяже взят еси» (Быт. 3; 19). Сие повеление и нас, сынов Адамовых, касается. И Апостол святой и есть тому запрещает, кто не хочет трудиться. Посему живущие в праздности и чужими трудами питающиеся непрестанно грешат и дотоле грешить не перестанут, доколе в благословенные труды не отдадут себя. От сего выключаются немощные и престарелые, которые хотя бы и хотели трудиться, но не могут.