Приближается, братие, великий Божественный праздник, которого, как всегда бывает, ожидаем мы с нетерпением и который желаем встретить и провести в веселии и радости. Это — торжественное воспоминание пришествия с Небес на землю Сына Божия и явления Его во плоти. Великий поистине и Божественный праздник! Сын Божий пришел к нам, родился для нас как человек; «не оставлъ недра Отча», не разлучаясь с Единосущным Своим Отцом, пришел на землю, «посетил нашу нищету» (ирмос, 8 глас), наше бедное человечество, чтобы обогатить нас Своею Божественною благодатию и славою. Какое необыкновенное посещение! Как же нам, братие, встретить такого необыкновенного Посетителя, такого великого нашего Благодетеля? А ведь это сделать непременно надобно. Представьте, как ожидаем мы, с какими заботами готовимся встретить и какую почесть воздать нашему земному царю или первородному сыну цареву, наследнику престола, если они благоизволят посетить нас?

Не тем ли более мы должны с величайшей почестию встретить грядущего к нам Единородного Сына Царя Небесного, «Наследника всем» (Евр. 1; 2), Его же Царство, «Царство всех веков, и владычество... во всяком роде и роде» (Пс. 144; 13)? Как же, повторяю, встретить нам грядущего к нам Сына Божия? Какие воздать Ему почести? Чем засвидетельствовать пред Ним наше усердие? Что принести Ему в дар? Сама Святая Церковь заботится с нами и за нас о благоприятном приношении грядущему к нам Сыну Божию.

«Что Ти принесем, Христе», — поет она на празднике Рождества Христова, — «что Ти принесем, Христе, яко явился ecu на земчи, яко человек, нас ради?»

Встреча земного царя отчасти дает нам понятие и о том, как мы должны встречать Царя Небесного. Что делается у нас, когда мы готовимся встретить земного царя? Обыкновенно к принятию царя заводим новые лучшие и дорогие одежды, и в честь его делаем общие торжественные собрания. Не так ли встретить нам и Царя Небесного? Отчасти так, а еще более не так. Заводить к празднику обновы мы имеем большую охоту, также веселиться в праздник у нас в большом обычае. Что ж? — и то, и другое идет к празднику, и в том и другом нельзя отказать христианину, как человеку, и особенно в праздник. Но как одеваться, как веселиться? Одеваться прилично, веселиться благопристойно. Излишние наряды, пышные, дорогие одежды уже делаются не для чести праздника, а только для одного самолюбия и тщеславия. Равным образом и увеселения нескромные, шумные, разорительные нимало не сообразны с достоинством праздника. Нет, все это идет более к празднованию земному, по правилам и обычаям мира. Празднование христианское требует совсем других почестей и жертв. На что Богу наши дорогие одежды? Он, Всеведущий, зрит не на наши одежды, а на сердца. Примет ли Он наши празднества, которые заключаются в мирских ликованиях и увеселениях? Он Бог любви и благости, Господь славы. Ему нужно от нас искреннее усердие и благодарное прославление. Значит, не так мы должны встретить Царя Небесного, как встречаем земного. Да, братие. Не так, а только подобно тому. Хорошо нам встретить Небесного Царя в хорошей одежде, в обнове, приличной святости Его. Но какая эта одежда, какая обнова, и где нам взять ее? Такую одежду, такую обнову завела уже всем нам Святая Церковь. — Это пост пред праздником Рождества Христова. Вот прекрасная обнова к празднику, вот дорогая одежда, в которой достойно можем мы встретить грядущего к нам Сына Божия. Кто не постился, тот остался без обновы к празднику, в старой и, может быть, ветхой одежде. А как одежда на нас всегда бывает не одна, то и здесь можно украсить себя еще другими обновами. Например, доселе мы были с кем-либо во вражде; пред праздником и для праздника прекратить эту вражду и примириться — какая прекрасная обнова! Или кем-либо овладела, и особенно в праздники, пьянственная, либо другая какая страсть, — вооружиться против нее и обречь себя на воздержание и трезвость не только в праздники, но и на будущее время — вот прекрасная обнова! Такие обновы как приятны будут для Святейшего взора грядущего к нам Сына Божия! А касательно торжественных и увеселительных собраний, какие приличны святости праздника, уже и говорить не нужно. Святая Церковь, как известно всем, открывает в этот Божественный праздник светлое торжество, и созывает на оное всех верных чад своих. Какое великолепие, какая слава, какое духовное веселие в этих священных собраниях! Тут только и слышится величание, прославление, благодарение пришедшему к нам спасти нас Сыну Божию. Не быть в этих собраниях или быть не во всех, или и быть, но не принять сердечного участия в молитве, в песнопении, вообще в торжестве Церкви, — значит худо встречать или совсем не встречать такого великого Посетителя, нашего Благодетеля и Спасителя.

Вот, братие, как должны мы встречать пришествие к нам Сына Божия, Рождество Господа нашего Иисуса Христа. Позвольте указать вам еще на одно приношение, на одну почесть, с которыми мы можем встретить грядущего к нам Спасителя, Сына Божия. Приношение это Ему самое приятнейшее, почесть эта для Него самая драгоценнейшая. Мы — русские. А у русских знаете какой драгоценнейший обычай при встрече царя? Подносят царю хлеб-соль. Не поднести ли нам по благочестивому русскому обычаю и Небесному Царю также хлеб-соль? О, как это было бы прекрасно! Вот тогда бы мы были истинно Русские Православные Христиане. "Да как же это?" — спросите. Кто примет от нас нашу хлеб-соль? Бедные и нищие братия наши. Вот в чьи руки отдадим нашу благотворительную жертву. Верьте — эта жертвам руками нищих пойдет прямо в руки Сына Божия, Спасителя нашего. «Понеже, — сказал Он нам, — сотвористе единому сих братий Моих менших, Мне сотвористе» (Мф. 25; 40). Прекрасно понимали это добрые наши предки, и перед такими великими праздниками священным долгом считали для себя раздавать повсюду милостыню щедрою рукою. Ныне, к прискорбию, этот святой обычай уже далеко не таков, как был прежде. Наши страсти и наши прихоти стесняют более и более чувство любви и доброжелательства к бедным, и мы жертвуем более и охотнее себе, чем нуждающимся братиям нашим о Христе. Какие мы христиане, если не сочувствуем своим ближним, если сами обильно наслаждаемся дарами Божиими, а о других не хотим и подумать? Как в праздник самому богато и пышно одеться и сесть за приятный и роскошный стол, и не вспомнить, так ли или хотя сколько-нибудь подобно ли одеты и напитаны другие, и нет ли таких, у которых, может быть, нет ни одеяния, ни хлеба? Как предаться излишним веселостям в праздник и не подумать, что, может быть, есть люди, которым от недостатка и бедности, или от постигшего несчастия достанется только прослезиться в праздник? Ах, как бы необходимо обратить на это общее внимание! Как бы прекрасно было, если не постоянно, то хотя пред такими великими праздниками, делать общий сбор пожертвований и раздачу бедным! В нынешние времена на все, что служит к нашему удовольствию, найдутся распорядители и усердствующие, а на святое дело христианское — увы! — нет, мало расположения у христиан!

Будем подражать, братие, благочестивым предкам нашим в христианском праздновании великих Божественных праздников. Будем, по мере возможности и достатка, уделять от достояния нашего на праздники бедным братиям нашим. Это будет лучшая из жертв, которыми мы почтим пришествие к нам Сына Божия. Ведь Он и Сам «обнищал нас ради», родился в вертепе и возлег в ясли. Как прилична и как любезна Ему будет наша доброхотная жертва! А Он, Всеблагий и Вседовольный, Он расплатится с нами щедро, обогатит нас от спасительной Своей нищеты (2 Кор. 8; 9), — и здесь Своею Божественною благодатию, и там, за гробом, Своею Божественною славою. Боже наш, слава Тебе!

(Из книги протоиерея В.Нордова "Сеятель благочестия")

449. Праздник тождества Христова в Церковных песнопениях

Листок первый.

К читателям. Как прекрасны наши церковные песнопения! Сколько в них вложено святыми песнописцами сердечного умиления, благоговения, иногда сокрушения, иногда восторженного чувства; сколько заключено глубокого уразумения великих Таин Божиих, сколько назидания, поучения и в тоже время — как много в них художественной красоты в выражениях, в самых оборотах речи! К сожалению, сии сокровища церковной поэзии или словесного церковного художества — не для всех и не всегда доступны. В храме Божием сии песнопения иногда невнятно поются, иногда спешно читаются, иногда вовсе опускаются. Кроме того, праздничные церковные песни положены уставом церковным не только в самые праздники, но и во дни предшествующие (предпразднество) и последующие (попразднство), когда не все могут присутствовать при Богослужении в церкви. Чтобы хотя немного познакомить наших читателей с художественной красотой наших Богослужебных песнопений, предлагаем их вниманию свод сих песнопений (по частям) на некоторые великие праздники, с кратким объяснением малопонятных выражений.

Время Рождества Христова. — Путешествие Пресвятой Девы Марии с Обручником Иосифом в Вифлеем. — Сомнение Иосифа и его уверение. — Славословия Сил Бесплотных. — Богоматерь у яслей Богомладенца.

«Августу единоначалъствующу на земли (когда Август один воцарился над всей землей), многоначалие человеков преста (прекратилось), и Тебе вочеловечшуся от Чистыя (когда Ты воплотился от Пречистой Девы), многобожие идолов упразднися (уничтожено)». Так устами вдохновенной инокини-отшельницы Кассии Святая Церковь изображает состояние всех народов земных во время Рождества Христова. «Под единем царством мирским гради быша, — и во едино владычество Божества языцы вероваша. Написашася (записаны были в перепись) людие повелением Кесаревым, — написахомся верныя именем Божества— Тебе (во имя Твое), Вочеловечшагося Бога нашего. Велия Твоя милость, Господи: слава Тебе!» (25 декабря). Трогательными чертами живописуется в церковных песнопениях путешествие Богоматери с Обручником Иосифом из Назарета в Вифлеем, душевные страдания праведного старца от помыслов сомнения, ответ Пресвятой Девы на его недоумения и его уверение. «К Вифлеему вознесемся мыслию, — приглашает нас Святая Церковь, — и усмотрим душевными очесы Деву, идущую родити в вертеп всех Господа и Бога нашего» (20). На пути в Вифлеем – «сия глаголет Иосиф к Деве: Марие, что дело сие, еже в Тебе зрю? Недоумею и удивляюся, и умом ужасаюся... Отай убо буди (тайно удались) от мене вскоре! Марие, что дело сие, еже в Тебе вижу?За честь — срамоту, за веселие — скорбь; вместо еже хвалитися, укоризну ми принесла ecu: ктому не терплю уже поношений человеческих, ибо от иерей в церкви Господней яко непорочну тя приях, и — что видимое?» (24, час I). Так мучился душой праведный Иосиф, так он если не словами, то в своих мыслях говорил Святой Деве. Что же чувствовала, что думала Она, Пренепорочная, видя его душевное томление?

Песнопения церковные так изображают Ее душевное состояние: «Егда Иосиф, Дево, печалию уязвляшеся к Вифлеему идя, вопияла ecu к нему: что, Мя зря непраздну, дряхлуеши и смущаешися, не ведый всяко, еже во Мне, страшного Таинства?»(24, час 9). «Не дряхлуй, Иосифе, зря Мою утробу: узриши бо Рождаемого от Мене, и возрадуешися, и яко Богу поклонишися» (22). «Прочее (Итак) отложи страх всяк, преславное познавая: Бог бо нисходит на землю милости ради, Его же раждаема узриши, как (Сам Он) благоизволи, и радости исполнився, поклонишися яко Зиждителю твоему, Егоже Ангели поют непрестанно и славословят со Отцом и Духом Святым2 (24, час 9). Успокоенный в своих сомнениях благодатным откровением Иосиф может уже и для нас быть достоверным свидетелем и провозвестником Тайны воплощения Сына Божия, и вот Святая Церковь воспевает: «Иосифе, рцы нам: како юже от святых (от Святая Святых, от Храма Иерусалимского) приял ecu Деву, непраздну приводиши в Вифлеем? — Аз, рече, Пророки (писания Пророков) испытах, и весть прием от Ангела, уверихся, яко Бога родит Мария несказанно, Емуже на поклонение волсви от востоков приидут, с дары честными служаще» (час 3).

Но вот и Вифлеем, вот вертеп, вот ясли... «Приходит Владыка в вертеп родитися яко человек — предусрящим, вернии, Деву чистую, воспевающе Ей радостно: радуйся мира радосте! Радуйся, Дево, Мати Христова!» (20). «Грядет Дева во град Вифлеем родити Сына Превечного Бога, спасающего мир от тления! — Родити Всесвятая идет! Небеса да веселятся, да играют (ликуют) человецы: во яслех — Жизнь! В вертепе — Богатый! Приходит ради множества милости» (23). «О чудесе Неизреченнаго! Безначальный начинается, и Бесплотный воплощается, вертеп приемлет Содержащаго всяческая!» (21). «Како малый Тя приемлет вертеп, миру Невместимого, Недомысленне (Непостижимый)! (24). Како же повиешися пеленами, одеваяй небо облаки» (20). «Како в выших Отцу соседяй (Со Отцом царствующий), в яслех безсловесных восхотев восклоняешися? Како неосязаемый в пеленах? Како везде Сый в вертепе!» (22). Пред сей великой тайной Христова смирения с благоговейным страхом преклоняются Ангелы: «видевше, Господи, еже в вертепе Твое снитие, чинове мысленнии (бесплотные воинства) страхом ужасошася и воспета, Христе, недомысленную (непостижимую) Твою милость» (29). «Предстояху ужасающеся чини Небеснии вертепу, и Рождество пречистое воспета немолчно: слава в вышних Богу рождшемуся (Неделя по Рождестве Христовом). Окружаху яко престол херувимский Ангелы ясли, вертеп бо — Небо зряху (вертеп был для них Небом), лежащу в нем Владыце (когда в вертепе возлежал Владыка), и слава в вышних Богу, вопыяху» (23).