Для чего, братие, крестится человек? Для того, чтобы таинственно омыться от грехов и получить Царство Небесное. Спаситель говорит: «Аще кто не родится водою и Духом, то есть кто не крестится, тот не может внити во Царствие Божие» (Ин. 3; 5). Ах, если бы после крещения, братие, могли мы на целую жизнь оставаться, по крайней мере, яко дети, у которых хотя и бывают грехи, но грехи не смертные, грехи только неведения... Но увы! «Аще речем, яко греха не имамы, себе прельщаем» (1 Ин. 1; 8). Уже сама мысль о том, что будто мы безгрешны, есть тяжкий фарисейский грех, есть признак крайней духовной слепоты или гордости. И в самом деле, спроси каждый своих восприемников: какие они за тебя давали страшные обеты перед Богом при твоем крещении? Тогда они ручались за тебя; а на Страшном Суде ты сам будешь отвечать за себя. Ты устами их отрекался сатаны и всех дел его: исполнил ли это? А дела сатаны — это все страсти наши, все наши грехи: избегал ли ты их? А если согрешал (да и конечно согрешал), то принес ли полное сердечное покаяние? Перестал ли впадать в те же грехи? Помни, что ты трижды отрекся от сатаны перед лицом Пресвятой Троицы. Ты сочетавался Христу, соединился с Ним, и также трижды повторил свой обет — не разлучаться с Ним, и трижды погрузился в купель во имя Пресвятой Троицы в знамение того, что ты умер для греха и будешь жить для одного Христа; Ему одному всю жизнь станешь служить. Ты соделался причастником даров Духа Святаго: не потерял ли эту благодать? Скажи, какое оправдание на суде Божием представишь? То ли, что ты был младенцем, когда тебя крестили? Но тебя Господь будет судить и за грехи, которые соделал ты в зрелом возрасте, когда ты уже понял, что значит грех и добродетель. А главное, тебе дано покаяние, тебе дано в руки Святое Евайгелие, тебе даны все средства благодати Божией для твоего спасения. Крестился ты крещением Христовым: старайся же во всем подражать Христу, по мере сил твоих; будь таким же кротким, милостивым, смиренным, добрым, терпеливым, любвеобильным, каким был Христос; иди таким же прискорбным и узким путем, каким и Он шел. Для чего ты наживаешь богатство земное, а не думаешь о небесном? Что ты тщеславишься красотой телесной, а не заботишься о красоте душевной? Почему не повинуешься уставам Церкви и живешь по обычаям мира? Во всем ты должен подражать Христу, а не миру. Ты на земле гость, помни, что тебе нужно жить с Богом и Ангелами; поэтому и на земле ты должен вести жизнь равноангельную. Все удовольствия мира ты оставишь; с тобой разлучатся все твои приятели, с которыми теперь проводишь время в удовольствиях; все забудешь, — одни грехи останутся при тебе. Смерть бежит на нас и нечаянно накроет нас. Горе тому, кого застанет она без покаяния! И блажен тот, кто очистит одежду Святого Крещения вторым крещением — слезной купелью покаяния!

Братие! Вот слышен голос Предтечи Христова: покайтесь! Вот и Сам Господь взывает к нам: покайтесь! Вот и Святая Церковь скоро отверзет нам двери святого поста — времени покаянного! Поспешим же принести плоды, достойные покаяния, которых ждет от нас ныне наш Спаситель. Аминь.

553. Как святитель Тихон обучал людей

Любил Христос Спаситель наш младенцев незлобивых; лаская и благословляя их, Он и апостолов поучал: «оставите детей и не возбраняйте им приити ко Мне: таковых бо есть Царство Небесное» (Мф. 19; 14). «Аще (и вы сами), — говорил Он, — не будете яко дети, не внидете в Царствие Небесное» (Мф. 18; 3). Любили детей и все святые Божии, потому что в их невинных душах яснее видели они образ Божий, еще не помраченный произвольными грехами. И всячески заботились они о том, чтобы внушить детям страх Божий, предостеречь от греха и научить добродетели. Вот что читаем мы в житии нашего родного святителя Тихона Задонского: "Он приласкивал к себе детей, призывал к себе в келью, учил молитвам и объяснял эти молитвы со свойственной ему простотой, а самых малых приучал, по крайней мере, произносить: "Господи, помилуй", "Пресвятая Богородице, спаси нас", и тому подобное, и старался приучить их ходить в церковь. Вот как рассказывает келейник святителя о его обращении с детьми: «Когда он идет из церкви в келью свою, как бедные и неимущие из мужичков, так и многое число детей идут за ним. Малые дети, невзирая на его архиерейский сан, толпой, со смелым лицом войдут за ним прямо в зал, где (по словам другого келейника), положив по три земных поклона, единогласно и громко скажут: "Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе!" А он скажет им: "Дети, где Бог наш?" Они так же единогласно и громко скажут: "Бог наш на небеси и на земли!" — "Вот хорошо, дети", — скажет им святитель, и погладит рукой всех по головке, даст по копейке и белого хлеба по куску, а в летнее время и по яблоку оделит их. Потом начнет обучать их молиться; те, которые посмышленее, читывали Иисусову молитву, а те, коим было года по три, по четыре, по пяти, те, бывало, что есть мочи кричат, творя молитву с земными поклонами: "Господи, помилуй, Господи, пощади", а иные: "Господи, услыши, Господи, помоги", а кто: "Пресвятая Богородице, спаси нас, вси святии, молите Бога о нас!" И нередко таких молитвенников собиралось до пятидесяти, а иногда до ста человек. При раздаче денег или хлеба детям святитель обращал внимание на их склонности и расположения, и добрые склонности старался укреплять, а худые искоренять. Случалось, что одному он даст больше, другому меньше; получивший мало, случалось, начинал гневаться на святителя, завидовать товарищу, а иногда бывало и так, что недовольный начинал силой отнимать у другого этот излишек. Начинались ссоры, слезы, а иногда и драка. Тогда святитель старался пристыдить виновных, пробудить в них раскаяние и расположить к братолюбию, и вот, иные друг другу в ноги кланялись и лобызались, а иные оказывались к примирению не расположенными. В этих случаях святителю приходилось узнавать греховные расположения и наклонности в детях, что и изображал он потом в своих сочинениях. Так сильна была эта любовь святителя к детям, что и после, когда он бывал нездоров, и потому не ходил в церковь, он желал знать, следуют ли дети его наставлениям? Когда я приду, бывало, от обедни, —продолжает келейник, — то он спросит, были ли дети в церкви? Скажешь, что входили в церковь, посмотрели, что нет вашего преосвященства в церкви, и ушли. Он улыбнется и скажет: "Бедные, они ходят к обедне для хлеба и копеек. Что ты их не привел ко мне? Я весьма радуюсь, что они ходят к обедне"».

Какая отеческая любовь и нежная снисходительность к детскому возрасту слышится в этих словах?.. Угодник Божий не забыл детей и в своем духовном завещании: почти все теплое платье, какое осталось после него, он завещал раздать бедным детям. А вот что писал он о воспитании детей в своем "Сокровище Духовном", в статье под заглавием «Малое деревце»:

Видим, что малое деревце на всякую сторону удобно преклоняется и куда его наклонишь, туда и растет. Вот так же и малое, юное отроча: чему научится в детстве, к тому и привыкнет, с тем и останется на всю жизнь. Научится доброму, добрым и будет навсегда; научится злому, злым и останется, так что из малого отрока может выйти и ангел, может выйти и диавол. Какое будет иметь воспитание, таков и будет: от воспитания, как от семени плод, зависит вся остальная жизнь человека. Поэтому слово Божие и увещавает родителей: «воспитовайте их (чад своих) в наказании (наставлении) и учении Господни» (Еф. 6; 4). Многие учат детей своих светским приличиям; иные учат говорить на иностранных языках, а иные стараются обучить детей торговле и другим ремеслам. А жить по-христиански редко кто учит детей. Но ведь без этого все науки — ничто, всякая мудрость — безумие. Что пользы христианину— говорить по-иностранному, а жить безбожно? Что пользы быть искусным торговцем или художником, а не иметь страха Божия? Такие умники бывают злее простецов. Юное сердце, склонное ко злу, и стремится на всякое зло, если не будет удержано страхом Божиим или страхом наказания; и особенно те, которые только один ум изощряют науками и искусствами, а воли своей не исправляют, они-то и бывают искусны на всякое зло. Поэтому первой заботой твоей, христианин, пусть будет то, чтобы научить детей своих по-христиански жить. Все твои науки без этого — ничто. Бог не взыщет с тебя, учил ли ты детей своих светской политике и чужим языкам; но непременно взыщет, учил ли их по-христиански жить. Горе юным детям, у которых худые отцы! Чему они научатся у них, кроме зла? Как злой отец научит сына добру? Правда, бывает, что худой отец наказывает детей за своеволие, но примером своим учит совсем другому. Молодые люди больше учатся примером, чем словами и наказаниями; оттого и бывает, что отцы худы, дети еще хуже, а внуки и того злее. Так несчастный человек, научившись злу в детстве, питается нечестием, как хлебом, и падает от зла во зло и от беззакония в беззаконие, и стремится в погибель, как камень, пущенный сверху горы. И хотя бывает, что некоторые их этих несчастных, увидев свою погибель, приходят в ужас и начинают каяться, но, увлекаемые привычкой, как веревкой, снова обращаются к нечестию. Такое зло происходит от худого воспитания. Горе таким детям, но сугубое горе их отцам, которые не только не учат детей добру, но своим соблазном подают им пример всякого зла! Такие отцы убивают не тела, а души христианские, за которые умер Христос, и лишают их не временной, а вечной жизни. Узнают они эту страшную беду свою там, где все будет открыто, где всякому предстанут пред его очами дела его. Ради этого вы, отцы, в которых еще есть искра благочестия, всячески старайтесь научить детей своих жить по-христиански, вливайте в юные сердца их млеко благочестия, да о нем возрастут во спасение (1 Пет. 2; 2). Полезно учить их наукам и художествам, но учить жить по-христиански еще нужнее, ибо все науки и художества без христианской жизни — ничто. Внимайте этому, родители, чтобы вам не быть убийцами тех детей, которых вы же на свет произвели. Не тот истинный отец, кто родил, а тот, кто хорошо воспитал и научил. Родивший дал только жизнь, а хорошо воспитавший дал хорошую жизнь. Живут на свете и язычники, во тьме идолопоклонства находящиеся, живут даже скоты; но хорошо живут только христиане. Мы должники перед своими отцами, родившими нас, но еще больше должны мы тем отцам, которые хорошо воспитали нас и научили благочестию. Отцы, родившие нас, родили для временной жизни, а отцы, хорошо воспитавшие нас и научившие благочестию, рождают нас к вечной жизни. «Кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном» (Мф. 5; 19). Блажен —счастлив родитель, который и для временной жизни родил, и для вечной возродил детей своих! Несчастен родитель, который родил детей для временной жизни, но к вечной жизни им двери заключил, заключил то небрежностью в деле воспитания, то соблазном — примером дурным! Уж лучше человеку совсем не родиться, чем родиться для вечной погибели!..

554. Что такое «сон Богородицы»?

Любит православный русский человек почитать что-нибудь Божественное; не променяет он свои любимые Четии Минеи ни на какие книги мирские, как бы они ни были занимательны; умиляется он душой, читая жития и писания святых отцов подвижников. Отрадно это, утешительно, и слава Богу, что для православного простого русского человека нет книги дороже той, которая говорит ему о Боге, о святых Божиих, о спасении души, о будущей жизни... Но вот что жаль и что опасно: в простоте своей он не всегда умеет отличить книгу действительно душеполезную от душевредной — от той, в которой под именем Божественного предлагаются басни и вымыслы разные... А есть, к сожалению, есть и такие сочинения. «Спящым лее человеком, — глаголет Господь в притчах Своих,—прииде враг его и всея плевелы посреде пшеницы и отыде» (Мф. 13; 25). Пшеница — это слово Божие, святая истина, а плевелы — это разные заблуждения, разные ереси и расколы. Сеет, прилежно сеет и ныне враг свои плевелы — заблуждения и прямо через людей недобрых, и через разные недобрые книжки и тетрадки. Что такое, например, так называемый "Сон Богородицы"? Это — сказка какого-то невежественного сочинителя, это — вымысел, оскорбительный для Матери Божией, не заслуживающий внимания человека разумного и душевредный для простеца. А между тем многие из простых-то людей и считают эту сказку за истинную правду, и верят ей больше, чем слову Божию — Святому Евангелию! Этот "Сон" усердно переписывают (потому что печатать его запрещено), бережно хранят в своих домах и носят с собой повсюду, как святыню какую. Спросите иного грамотея, знает ли он, как и где Господь наш Иисус Христос родился и жил, как и чему учил, какие чудеса творил, как пострадал и умер ради нашего спасения? На эти вопросы он, пожалуй, не ответит; а вот "Сон Богородицы" он читал и, может быть, знает наизусть. Спросите его, есть ли у него, читал ли, даже видел ли он Святое Евангелие? Окажется, что эта книга ему, пожалуй, вовсе незнакома; а вот "Сон Богородицы" у него есть, он всегда носит эту тетрадку с собой и бережет ее у сердца своего... Да что говорить о грамотеях? Есть много и вовсе безграмотных, которые не расстаются никогда с этой тетрадкой.

Что же это за "Сон" такой? Кто сочинил его? На это не только простец, но и никакой мудрец не ответит... Но кто знает историю жизни Пресвятой Матери Божией, тот сразу поймет, что такого сна и быть не могло, что это вымысел один и больше ничего. Впрочем, и простому человеку нетрудно убедиться, что этот сон только выдумка какого-то невежды. Стоит только прочитать из него хотя бы первые строки. Вот его заглавие: "Молитва. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь". Далее читается так: "Опочивала Пресвятая Богородица во святом граде Вифлееме, в месяце марте...". Невольно спрашиваешь, да где же тут молитва? Видишь, начинается история, а озаглавлено: "Молитва". Видно, сочинитель не умел отличить истории от молитвы, а взялся сочинять!... Но что дальше? "Опочивала в месяце марте, в тридцатом числе...", надо бы уж сказать еще в каком году. Без этого и указание на число не имеет смысла. Дальше: "опочивала во святой святыне" — что это за святыня, — не сказано, "во святой горе в вертепе, над святою рекою, над Иорданию...". Спроси каждого, кто бывал в святом граде Вифлееме, — теперь многие странствуют в Святую Землю на поклонение святым местам, — спроси их, или еще ближе, — спроси каждого мальчика, который учится Священной Истории в школе, далеко ли Иордан от града Вифлеема? Каждый тебе скажет, что не ближе, как верст за сорок или пятьдесят... Как же это Матерь Божия могла почивать в Вифлееме, над рекой Иорданом? Конечно, этого быть не могло, а понадобился Иордан сочинителю сна для красного словца; он и вставил его, а о том-то и не подумал, что святая река от Вифлеема очень далеко, а может быть он даже и не знал этого. Дальше, конечно, для того же красного словца, сочинитель выражается о Матери Божией так: "Ложилась Владычица спать и почивать, Владычице мало спалось и во сне много виделось...". Не правда ли, только в сказках можно читать такие выражения? А в "Сне Богородицы" даже Сама Матерь Божия говорит о Себе так: "ложилась Я, Владычица, спать и почивать; Мне, Владычице, мало спалось, а во сне много виделось..."

А можно ли поверить, не грешно ли думать, будто Господь наш Иисус Христос, обращаясь к Своей Божественной Матери, мог говорить так: "гой еси Ты, Мати Моя возлюбленная...". Как тяжело благоговейному христианину читать это сказочное: "гой еси", когда оно столь кощунственно влагается в уста Самого Христа Спасителя!.. В чем же состоял самый сон Богоматери? Сон этот есть не что иное, как краткое и притом безграмотное описание страданий Спасителя, которые будто бы когда-то видела во сне Пресвятая Богородица, и потом рассказала их Спасителю. В этом описании много безсмысленных выражений, например: "луна кровию предася", "чернижная смерть", "умножение всякаго пола" и подобных. Но если этот "Сон" не стоит внимания, то почему же простые люди считают эту тетрадку едва ли не выше самого Евангелия? А потому, что сочинитель в конце этого "Сна'гприбавил разные обещания тому, кто сон этот перепишет и будет постоянно иметь при себе. Такой человек, будто бы за одно это, будет помилован от Бога, "и не прикоснется к нему лихой человек, и будет в его дому Дух Святый почивать, и того человека будто бы укусить змея не может, и никакой судия противу того человека на месте усидеть не может, и тот человек на суде будет всегда прав, и долговечен будет на земли во веки веков (значит, никогда не умрет, вот до какой нелепости договорился сочинитель "Сна"!), и если при его смерти не прилучится отца духовного (заметьте, что сам сочинитель сейчас только сказал, что такой человек будет долговечен во веки веков, —сам же, значит, не верит в силу "Сна"), то прочитать над ним "сию молитву" (то есть "Сон") трижды и положить с ним в гроб, и ту душу "ад не примет" и так далее... Вот сколько обещаний надавал невежда-писатель, чтобы только заставить простого человека верить его вымыслу. И есть простецы, которые действительно верят в какую-то чудесную силу этой сказки, точно в силу Божию; а того и не знают, что ведь это суеверие, грех против первой заповеди Божией. Вот Святое Евангелие есть действительно благодатное слово Божие, и воистину подобало бы каждому христианину всегда иметь эту святую книгу при себе; но и эта святая книга не спасет тебя от беды, если ты не будешь слушаться того, что в ней написано. А "Сон Богородицы" — не истина, а ложь, вымысел, неправда: как же она, эта ложь, может спасти тебя? Чьей силой?.. И посуди ты сам: как это никакой судья перед тобой усидеть не может, и ты будешь прав, если ты на самом деле не прав?.. Ведь если так рассуждать, то каждый злодей, каждый разбойник будет прав, стоит только ему запастись "Сном Богородицы"! Где же тогда будет правда Божия, да не только Божия, но и человеческая? А как судить об умирающем без отца духовного, с одним "Сном Богородицы" на голове? Ужели эта тетрадка заменит ему и святую исповедь, и Божественное Причащение?.. Какое безрассудство! Выходит, положи с собой в гроб "Сон Богородицы", и не нужно тебе отца духовного, не нужно ничего; сказано: ад тебя не примет, а встретят тебя Ангелы и поставят одесную престола Божия, — чего же еще надо?.. Да ведь это хуже всякой безпоповской ереси!.. Прискорбно, очень прискорбно, братие мои, что есть среди нас, православных христиан, такие неразумные простецы, которые верят подобным басням. Нам все хотелось бы как-нибудь полегче спастись; вот и обрадовались такому средству: носи с собой "Сон Богородицы" и будешь спасен...

Нет, други мои, не то глаголет Христос: «аще ли хощеши внити в живот, соблюди заповеди» (Мф. 19; 17). Без труда не спасешься. Трудись, делай больше добра, право веруй, в грехах кайся, смиряйся и молись; вот и будешь действительно спасен. А верить "Сну Богородицы" — суеверие одно. На том свете ответишь Богу и за то, что верил этому вымыслу, что переписывал его и за святыню почитал... Не покроет такого человека и Пресвятая Богородица, потому что больше верил разным басням, чем Святому Евангелию Ее Сына и Бога.

Братие! У кого есть "Сон Богородицы"? Бросьте эту тетрадку в огонь, чтобы не попала она в руки вашим детям. Пусть читают они Святое Евангелие, а не такие вымыслы...

555. Слово о любви называющему себя старообрядцем о том, одно ли и тоже – догмат и обряд

«Добро же, еже ревновати всегда в добром», — говорит апостол Христов Павел (Гал. 4; 18), потому что бывает «ревность Божия... но не по разуму» (Рим. 10; 2). По разуму ли ревнуешь ты, именующий себя старообрядцем, когда обвиняешь Святую Православную Греко-Российскую Церковь в том, будто она переменила веру, изменив любимые тобою обряды на другие, более древние и с духом ее более согласные? Одно ли и то же — вера и обычай церковный? Одно ли и то же — догмат и обряд?