610. Чем отгонять леность духовную?

Раз Христос Спаситель учил в одном доме в Капернауме: народу собралось множество, и за дверьми даже стоял народ: слушали все с необыкновенным вниманием, тишина была невообразимая, всем хотелось расслышать каждое слово. Но вдруг эта тишина прерывается шумом... Что это? — Четверо несут расслабленного; за многолюдством пройти нельзя, и вот они влезли на крышу дома, разобрали потолок и спустили расслабленного к ногам Иисуса Христа, молча, без слов, одним действием прося ему исцеления. Господу была благоугодна такая вера, по вере Он и грехи простил, и болезнь исцелил. Чадо, отпущаются тебе грехи твои, — востани, возьми одр твой и ходи, сказал ему Господь. И расслабленный встал, взял постелю и пошел здоровый по телу и по душе. — Грустно, тяжело быть расслабленным по телу. Но не столько страшно расслабление телесное, сколько душевное. Да, братья: бывает и расслабление душевное, бывает, и многие, очень многие им страдают.

Вот вы чувствуете какое-то разленение, вялость в душе, сухость в сердце, не хочется молиться, не хочется идти в храм, в храме стоите рассеянно, без внимания, пришел пост — не хочется говеть, или если и говеете, то с леностью, неохотно; не радует вас таинственное соединение со Христом через принятие Тела и Крови Его; тяжело вам взяться за книгу божественную; нехотя идете на помощь ближнему... Что все это показывает? Видимое дело — душа ваша болит, она страдает расслаблением сил своих, у нее нет крепости на добро, нет готовности, быстроты к совершению подвигов добродетели. — Кто бы ни был ты, страдающий подобной болезнью, подумай: ужели в таком состоянии остаться? Ужели так и жить, примириться с ним, как будто так и должно быть?

Но если так жить, то скажите: что же мы заготовим себе для будущего, когда ничего не делаем в настоящем? За что будем ждать венцов, когда не совершаем никаких подвигов, никаких трудов? Не уподобимся ли мы тогда тому ленивому рабу, который взял от господина талант, пошел и закопал его? — Вот как опасно оставаться в духовном разленении; значит надобно принимать меры, как бы выйти из этого состояния. — Таким разленением душевным болел один инок; чтобы подвигнуть себя на делание духовное, он вот что делал: всякий раз, как пробили часы, он начинал размышлять: "Горе мне бедному! Вот прошел еще час моей жизни и мне за него нужно отдать отчет в день судный!.." И затем он решался следующий час проводить лучше, чем прошедший, и таким образом победил в себе леность.

Так и вы говорите себе: часы за часами, дни за днями, месяцы за месяцами, годы за годами проходят; время для души пропадает без пользы, бесследно; как же мне тяжко придется отвечать, что я время жизни не употребил, как должно и на что должно! Ах, если бы мы помнили скоротечность жизни, неизвестность конца ее и суд Божий за гробом, мы не такими бы были, как сейчас! Но мы забываем смертный час и оттого живем кое-как... Преподобного Ахиллу спросил один брат: "Отчего я, отче, унываю в келии и готов бы из нее бежать?" — "Оттого, — отвечал авва, — что ты не созерцал ни вечного покоя, которого ожидаем, ни вечной муки, которой будут подвергнуты ленивцы беззаботные. Если бы ты о том и другом по крайней мере размышлял, то нисколько бы не унывал".

Преподобномученица Евдокия была прежде великая грешница и неверующая. Но вот случилось ей однажды ночевать в гостинице рядом с той комнатой, где поместился для ночлега один монах. Ночью, совершив молитвенное правило, монах раскрыл Евангелие и начал вслух читать его; читал он те места, где говорилось о блаженстве праведников и о вечных муках грешников; чтение свое он прерывал слезами. Все это слышала Евдокия и на нее это так подействовало, что она целую ночь не могла заснуть, а наутро сама пришла к иноку и просила его подробнее рассказать о том, что она слышала. И кончилось тем, что она уверовала во Христа, — мало того: ушла в монастырь, долго подвизалась и наконец пострадала за Христа и причислена к лику святых. А святой Благоверный Князь Владимир почему, между прочим, решился принять Христианскую веру? Потому, что он был поражен картиной Страшного Суда, где было изображено блаженство праведных и мучения грешных. Так вот как действует на душу представление о мучении грешных! Да, братья, чаше и чаще нам нужно размышлять о том блаженстве, которое ожидает праведников за подвиги, и которого можно лишиться за нерадение, — чаще нужно думать и о лютости тех мучений, которые могут постигнуть нас за беззаботность. —

Сверх того, Он наделил тебя земными благами: Им мы живем, движемся и существуем.

Размышляй чаще об этой любви Божией, и тогда чувство благодарности за эту любовь заставит тебя отложить леность, беспечность свою и горячо работать для Господа своего. Особенно чаще размышляй о Христе Спасителе. Чаще мысленно поставляй себя на Голгофе перед висящим на кресте Спасителем твоим. Вот где открылось море любви к тебе! За твои грехи эти раны, эта струями льющаяся кровь, этот томный лик, эта запекшаяся гортань, эти насмешки, поругания, оставление даже Отцом Небесным!.. Ах, почему ты так мало размышляешь об этих страданиях, претерпенных за тебя? Если бы ты помнил о них, тебе стыдно было бы, страшно было бы за такую любовь платить равнодушием к делу твоего спасения, ты непременно позаботился бы возгреть в себе любовь к Богу и ближнему, всю жизнь отдал бы на дела Богоугодные!...

Посмотрите, наконец, вокруг себя. Все спешат, все трудятся, все беспокоятся. Купец все силы употребляет на расширение торгового дела своего; отец работает для семейства своего; ремесленник целые дни и ночи сидит над делом своим. Но они все это делают для временного благополучия своего. Ужели же не стоит потрудиться для вечного счастья своего? Для тела трудимся, а душа разве не дороже тела? Для земли не жалко ни сил, ни времени, а для неба разве не всем следует жертвовать?

Царствие Небесное есть тот драгоценный бисер, для приобретения которого всем дорогим, самой жизнью нужно жертвовать. Святитель Нон увидел однажды женщину, всем известную своим легкомыслием, которая шла мимо, окруженная толпой девиц и юношей, и поражала всех красотой и пышностью своего наряда. Увидев ее, Нон заплакал и сказал: "Многому может научить нас эта женщина, — на Страшном Суде ею осудит нас Господь: она поставила целью жизни своей — нравиться людям, и посмотрите, как она о том старается, как внимательно выбирает наряды, как умеет украшать себя! А мы имеем Жениха бессмертного, на Которого не дерзают взирать и Ангелы, и не думаем украшать наши души! Не омываем мы их слезами покаяния, не одеваем красотой добродетели, чтобы достойно явиться перед Господом!" Что сказать на эти слова святителя Нона? Скажем словами Спасителя в притче о неправедном приставнике: «сыны века сего мудрее сынов света», то есть, Христианин: те лучше умеют достигать своих греховных целей, чем Христиане Царства Небесного.

Вот какими размышлениями нужно прогонять нам свое душевное разленение или нерадение о спасении. Но, конечно, все это не придаст нам силы восстать от сна греховного, если не придет на помощь благодать Божия. Смотрите: расслабленного несут к Врачу Небесному Христу, к Его ногам полагают его. Понесем и мы свою больную, немощную на добро душу к тому же Врачу — Христу, будем к Нему чаще взывать, чаще к Нему припадать, перед Ним всемогущим повергаться... Господи, Ты всесилен, а мы немощны; Ты всесвят, а мы омрачены прегрешениями, но простри руку с высоты святой Своей, коснись сердец наших, просвети нас, омраченных, восстави падших, приблизь к Себе удалившихся от Тебя, спаси погибающих, как спас мытаря, блудницу, разбойника... Господь услышит, придет, спасет и помилует нас! Аминь.

(Из "Общепонятных Поучений" священника о. Петра Шумова)

611. Наша духовная азбучка

Что азбучка для начинающих учиться читать, то смирение для Христиан, желающих научиться христианскому житию. Кто хочет научиться чтению, тот должен начать с азбучки: так и Христианам, если хотят научиться добродетельной жизни, надобно начать со смирения. Азбучка есть начало и основание всякого книжного учения: так и смирение есть начало и основание всех христианских добродетелей. Не может быть истинной добродетели без смирения: если и начнется она, то скоро без него разорится. Без Бога человек ни начать, ни продолжать ничего не может, как сказано: «без Мене не можете творити ничесоже» (Ин. 15; 5), «а Бог гордым противится, смиренным же дает благодать» (1 Петр. 5; 5). Учись же, Христианин, сей христианской азбучке, и с успехом научишься христианскому любомудрию! А чтобы не без успеха учиться смирению, то учись познавать себя и свою бедность. Только от познания себя и своей бедности происходит смирение. Ибо кто, видя свою бедность, не смирится? Поистине беден человек, но не всякий видит свою бедность. Рождается человек на беды, и как бы предчувствуя их, плачет: ведь всякий младенец рождается с плачем! Живет он и воспитывается в бедах; чем дальше живет, тем больше умножаются ему беды. Умирает он со страхом и еще на большие беды, кроме того, кто умирает о Господе. Разные немощи и болезни удручают его в жизни. Восстает на него плоть с ее страстями и похотями, она хочет обладать им и предать его вечной смерти, и чем больше он ей противится, тем больше она восстает на него. И это зло, этот яд, которым заражен человек, убивает его не временно, а на всю вечность. Постоянно расстилает перед ним сети диавол, стараясь уловить его в свою погибель. Различные соблазны мира уязвляют его. В таких бедах живет всякий человек, и тем он несчастнее, если не видит сего. Чем же человеку гордиться и хвалиться? Разве только самой бедностью своей, тлением и грехами? Но что это за похвала? Это уж не похвала, а хула, не честь, а бесчестие! Чем же будешь хвалиться, человече? Разве тем, что богатство, славу, честь и премудрость века сего имеешь? Но и это — что за похвала? Ведь все это — ничто! Не то дерево называем добрым, которое красиво и обильно ветвями и листьями, но то, которое приносит добрые плоды. Иной и богат, но душой нищ и убог; у людей в славе и почете, а по душе бесславен и бесчестен; по-видимому мудр, а не деле безумен; кажется счастлив, а по душе самый жалкий человек. Так бывает по большей части. Поэтому не смотри, каков человек по наружности, — наружно и неверный турок может быть хорош, — смотри, каков он по душе, каков не перед людьми, а перед очами Божиими. Часто и по большей части так бывает, что человек перед людьми мудр, а перед Богом безумен; перед людьми славен, а перед Богом бесчестен; перед людьми богат, а перед Богом совершенно нищ; перед людьми велик, а перед Богом ничто. И это цветок благополучия, который расцветает только перед людьми, скоро увядает: смерть всеконечно его отнимает. Князь и вельможа — только до гроба князь и вельможа; славный только до гроба славен; богатый только до гроба богат; мудрый только до гроба мудр. Так и все сокровища мира служат человеку только до гроба, а потом все покидает его: тогда все видят себя нищими, убогими, бедными и жалкими, какими и были на самом деле; тогда князья, вельможи и господа являются такими же, как и самые последние рабы их; тогда и богатые познают нищету свою и являются беднее нищих. Вот и гордись, и хвались своим сокровищем, человече, если хочешь! Истину тебе говорю, что ты подлинно беден, как бы ты ни был богат и славен в этом мире! Посмотри во гробы мертвых и уверишься в этом. Где лежат князья, вельможи и господа, и где лежат их рабы — ей, распознать невозможно! Где богатые и нищие, где мудрецы и простецы, где благородные, и худородные, где славные и бесчестные лежат — поистине не узнаешь! Все там сравнялись и в землю обратились, как и были все — земля! Вот, смотри на это тление, и хвались счастьем, какое имеешь, перечисляй свои имена и титулы, гордись богатством и мудростью! Тут видишь, что все равны. Как все рождаются равными, так все равными и умирают, кроме того, что один спасается и отходит в вечную жизнь, а другой погибает и предается вечной смерти. «Блажени умирающии о Господе» (Апок. 14; 13). «Помяни мя. Господи, во царствии Твоем!» (Лк. 23; 42). Был человек подлинно блажен, но потерял свое блаженство. Был подобен Богу, по образу Божиему и по подобию сотворен, но «приложися скотом несмысленным и уподобися им» (Пс. 48; 21). Был нетленен, но стал тленным; был бессмертен, но стал смертным: «оброцы во греха смерть» (Рим. 6; 23). Был премудр, но стал безумен; был богат, но стал нищим; был прекрасен, и стал безобразен; был свят и чист, но стал скверен и нечист; был храмом и жилищем Духа Святого, ностал обиталищем нечистых духов; был господином, но стал рабом и пленником; был жителем пресладкого рая, как царь прекрасного дворца, но изгнан в мир сей как бы в ссылку: вот какого блаженства лишился, и какому несчастью подвергнулся человек! Подверглись и мы все, его потомки. «Тебе Господи, правда, нам же стыдение лица!» (Дан. 9; 7). «Согрешихом со отцы нашими, беззаконновахом, неправдовахом!» (Пс. 105; 6). Что же остается человеку в таком бедствии думать и говорить, как только одно: «согреших, Господи, помилуй мя!» — Бог хочет от нас одного, чтобы мы познали и признали свою бедность перед Ним и смирились, и в смирении жили, и тогда Он Сам поведет нас к нашему блаженству. Это и означают слова Апостола: «смиритеся убо под крепкую руку Божию, да вы вознесет во время: всю печаль свою возвергше на Нь, яко Той печется о вас» (1 Петр. 5; 6, 7). Бог наш есть Бог всемогущий: все из ничего делает. Мы видим, какие преславные дела — небо и землю со всем, что наполняет их — Он сотворил. Так и из того человека, который признает себя за ничто, Он творит нечто, но доброе, то есть, мудрого, благочестивого, добродетельного и святого человека. Бог кроме добра ничего не делает, ибо и Сам Он добр.