«Агница Агнца зрящи в заколении, острием (тяжкой скорби) прободаема, рыдаше...

Гвоздъми Тя кресту пригвоздена зрящи, Мати Твоя, Слове, гвоздьми печали горькия и стрелами пронзает душу.

Тя, всех Наслаждение, зрящи питием напаяема горьким, Мати слезами лице омакает горце.

Лежаща Тя видящи, Слове, Пречистая матеролепно (как Мать) плакаше.

Плакаше горько пренепорочная Мати Твоя, Слове, егда во гробе виде Тебе, неизреченнаго и безначальнаго Бога.

Плачет и рыдает Тя, Пречистая Мати Твоя Спасе мой, умерщвленнаго.

Мертвость Твою зрящи, Христе, неппенная Мати Твоя горько к Тебе вещаше. Увы Мне, Свете мира! Увы Мне, Свете Мой, Иисусе Мой вожделенный!.. Увы! Симеоново совершися пророчество: Твой бо меч пройде сердце Мое, Еммануиле! — Увы Мне, о Сыне!.. Егоже бо яко Царя надеяхся осуждений зрю ныне на крест! — Сия ли Гавриил Мне возвести, егда слете, иже рече царство вечное Сына Моего Иисуса?.. О сладчайшая Моя Весно, сладчайшее Мое Чадо! Где Твоя зайде доброта?.. Сыне Божий, Всецарю, Боже Мой, Создателю Мой! Како страсть подъяла еси? — Уязвляюся люте и растерзаюся утробою, Слове, зрящи неправедное Твое заколение...

Слезоточная рыдания накрапляющи на Тебе, о Иисусе, Чистая матерски вопияше: како погребу Тя Сыне? — Иосифе преблаженне, погреби тело Христа Жизнодавца!.. О чудес странных, о вещей новых! Дыхания Моего Податель бездыханен носится, погребаем руками Иосифовыма ! — Свет очию Моею, сладчайшее Мое Чадо! Како во гробе ныне покрываешися? — О ужаснаго и страннаго видения, Божий Слове! Как земля Тя покрывает? — О Божий Слове! О радосте Моя! Како претерплю тридневное Твое погребение? Ныне терзаюся утробою матерски! — Когда вижду Тя, Спасе, безлетнаго Света, Радость и Сладость сердца Моего?.. — Едина (из) жен родих Тя кроме болезней, Чадо, болезни же ныне терплю, страстию Твоею, нестерпимыя!.. Виждь ученика, егоже любил ecu, и Твою Матерь, Чадо, и даждь вещание сладчайшее... — Ужасеся солнце, видевшее Тебе, невидимый Свет, Христе Мой, во гробе скрываема, бездыханна же, и помрачи свет... — Иисусе сладкий Мой, и спасительный Свет! Како во гробе темном скрылся ecu? О несказаннаго и неизреченнаго терпения!

О горы и холми, и человеков множества, восплачитеся, и вся рыдайте со Мною, Бога вашего Матерью!..

Кто даст Ми воду и слез источники, да восплачу сладкаго Ми Иисуса?!

Востани, Чадо, якоже предрекл еси... Не косни, Животе, в мертвых!.. Потщися воскреснути, Слове разрешая печаль чисто Рождшия Тя... Воскресни, Жизнодавче!»

Так изображается великая, безмерная скорбь Матери Божией в церковных песнопениях; поистине, как говорит один святитель, мера Ее величайшей любви к своему Сыну была и мерой Ее безмерной скорби и жалости к Нему. Но, как видно из тех же песнопений, и эта безмерная скорбь не была безнадежной: та же всемогущая десница Ее Сына, которая была простерта над Ней на кресте, она же поддерживала Ее и в Ее скорби неутешной, когда Она стояла под крестом и рыдала над Его гробом. Она как бы слышала из сего гроба таинственные слова утешения:

«О како утаилася Тебе есть бездна щедрот? — Матери в тайне изрече Господь. Тварь бо Мою хотя спасти, изволих умрети; но и воскресну, и Тебе возвеличу, яко Бог небесе и земли. — Не рыдай Мене, Мати, зрящи во гробе, Егоже во чреве без семене зачала ecu Сына: востану бо и прославлюся и вознесу со славою непрестанно, яко Бог, верою и любовию Тя величающия. — (Дабы) Адама и Еву свободити сия стражду: Мати не рыдай! — Да человеческое обновлю сокрушенное естество, уязвлен есмъ смертию, хотя (добровольно) плотию, Мати Моя, не терзайся рыданьми!»

На сии таинственные утешения Сына Пречистая Матерь-Дева ответствует в песнопениях прославлением Его неизреченного милосердия к роду человеческому: