Ныне многие не верят, что злые духи существуют и могут иметь влияние на человека, а посему думают, что недуг беснования происходит и ныне бывает не от действия злых духов, а от телесных болезней; но с таким мнением нельзя согласиться, потому что слово Божие ясно и многократно свидетельствует об изгнании злых духов из людей. — Великое благодеяние, оказанное Господом Марии изгнанием из нее бесов, произвело в признательном ее сердце такую любовь и приверженность к Спасителю, что она решилась посвятить Ему всю жизнь свою и при всяком случае показывала самое искреннее к Нему усердие. Иисус Христос, пришедший на землю взыскать и спасти погибших, всюду искал заблудших овец дома Израилева и для сего переходил из города в город, из веси в весь, переплывал моря и реки, восходил на горы, углублялся в пустыни, и Мария всюду Его сопровождала, хотя непрестанные путешествия, без сомнения, были тягостны для женской ее слабости.

Иисус Христос, нас ради обнищавший, не имел, где главу приклоните, терпел во всем крайнюю нужду, — и Мария усердно служила Ему имением и трудами рук своих. Иисус Христос, совершив дело Свое на земли, идет положить душу Свою за спасение мира, — и Мария следует за Ним на Голгофу, неутешно рыдает о Нем с женами Иерусалимскими, с трепетом взирает на Его распятие. Сперва она стояла со знакомыми Его издалеча, но потом, забыв всякий страх и повинуясь только влечению своего сердца, приблизилась к самому кресту Христову, сострадала Божественному Страдальцу в тяжкие минуты Его смерти и приняла последний вздох Его в свое сердце. Так-то любила она Спасителя! Ее любовь к Нему, по слову Писания, была крепка яко смерть (Песн. 11; 8, 6).

Нет, любовь Марии к Иисусу Христу была крепче смерти, она не ослабела и по смерти Его. Тогда, как все, и друзья и враги, оставили Распятого по смерти, тогда оставалась при Нем Мария Магдалина с одной из подруг своих. Она видела, как Иосиф и Никодим снимали со креста пречистое тело Иисуса; она сопровождала Его на место погребения; она смотрела и на то, где и как Его полагали. Если же сама не принимала участия в Его погребении, то это, без сомнения, произошло от чрезмерной скорби, которая так истощила ее силы, что она, по замечанию Евангелиста, не могла стоять, а сидела против гроба (Мф. 27; 61). Впрочем, она мысленно стремилась туда, где полагалось сокровище ее сердца — сладчайший Иисус, и потому, заметив, что Иосиф и Никодим, поспешая кончить Его погребение до наступления приближавшейся субботы, только обвили тело Его пеленами и осыпали благовониями, а не помазали оного ароматами, как то бывало при иудейских погребениях, немедленно решилась восполнить это опущение погребальных обычаев, а вместе оказать умершему Учителю последний долг усердия.

Проведши субботу в покое, по известному иудейскому обычаю, Мария Магдалина тотчас купила разных ароматов и на другой день но поутру, еще в сущей тьме, поспешила с ними ко гробу Спасителя в сопровождении некоторых подруг своих. Мрак ночи, уединенное положение гроба Господня, близость к нему страшной Голгофы, — ничто не могло удержать благочестивых жен. Они идут и только думают о том, как бы скорее помазать тело возлюбленного Учителя Мария Магдалина опередила подруг своих и увидев, что камень отвален от гроба, тотчас побежала к Иерусалим к Апостолам Петру и Иоанну и сказала им в испуге: взяша Господа от гроба и не вем, где положиша Его.

Весть сия поразила Апостолов и они бросились ко гробу; туда же побежала и Мария. Но пришедши ко гробу, и увидев в нем одни пелены Спасителя и платок, бывший на главе Его, Апостолы возвратились к себе, дивясь бывшему. А Мария? Она не пошла с ними, но осталась при гробе, думала об Иисусе, и горько плакала о Нем. О, как трогателен сей поступок ее! Как умилительны ее слезы! В них ясно выразилась такая искренняя преданность Иисусу, такая нежная любовь к нему, какой не имели, кажется, самые усердные и любимые ученики Его. — Такую любовь и преданность Господь не мог оставить без награды и утешения. Так и было. Когда Мария стояла и плакала у гроба, ей вздумалось еще посмотреть: нет ли в нем где-нибудь тела Иисусова? Но проникши во гроб, она увидела в нем двух Ангелов, которые сказали ей: жено, что плачешися? Мария отвечала им то же, что и Апостолам: взяша Господа моего и не вем, где положиша Его. Сказав это, она обратилась назад и увидела Иисуса Христа, но не узнала Его, вероятно, потому, что по скромности и в унынии не смотрела Ему в лицо, или вид Его много изменился по воскресении, а, может быть, и одежда скрывала оный. Тогда Спаситель сказал ей: жено, что плачеши? Кого ищеши? Она же, будучи занята мыслью об Иисусе Христе и думая, что говорит с ней вертоградарь, отвечала Ему: Господи, аще Ты ecu взял Его, повеждь ми, где ecu положил Его: а аз возму Его. Тогда Иисус назвал ее по имени и сказал: Марие! Услышав знакомый голос, который как часто услаждал ее слух и сердце, Мария бросилась к Иисусу Христу и радостно воскликнула: Раввуни — Учитель! Господу, конечно, приятен был такой восторг любимой ученицы; но желая успокоить ее и скорее обрадовать чрез нее других учеников, сильно скорбевших о Нем, Он дружески сказал ей: не прикасайся ко Мне — оставь Меня, не у бо взыдох ко Отцу Моему — Я еще не вознесся на небо и нередко буду с вами видеться; иди же ко братии Моей, и рцы им, что Я вскоре восхожду ко Отцу Моему и Отцу вашему, и Богу Моему и Богу вашему. — Магдалина тотчас пошла и возвестила ученикам Христовым все, что видела и слышала; но ученики не поверили ей. Между тем она, взяв с собой другую Марию, мать Иакова, опять, в третий раз пошла видети гроб — посмотреть его. Может быть, в сем случае руководила ею и тайная надежда, не увидит ли она еще Воскресшего? Так действительно и случилось.

Пришедши ко гробу, святые подруги нашли там Ангела, который, уверив их в воскресении Христовом, велел скорее возвестить о нем ученикам Господа. Когда же они шли исполнить сие поручение, вдруг встретил их Сам Иисус Христос и сказал им: «радуйтеся». И желая более удостоверить их в Своем воскресении, Господь дозволил им то, от чего прежде удержал Марию — допустил их обнять Его ноги и поклониться Ему, яко Господу. Таким образом, Мария Магдалина, за горячую любовь свою к Спасителю, удостоилась двукратного явления Его и соделалась первой благовестницей Его воскресния. Как должно было радовать ее это особенное благоволение к ней Господа! Какой новой горячностью к Иисусу преисполнилось ее любящее сердце!.. И подлинно, Мария Магдалина показала такое усердие к Воскресшему, какого не видим ни в одной другой Его ученице.

Подобно Апостолам, оставив все: и дом, и друзей, и отечество, она посвятила всю жизнь свою на благовестие Христово и огласила им не только Иудею, но и многие языческие страны. Она была и в Риме. Здесь нашла она доступ к самому Кесарю Тиверию и, поднесши ему красное яйцо, прекрасный образ возрождения к жизни, сказала ему в приветствие: Христос воскресе! Она подробно возвестила Кесарю все дела и учение Господа, показала Его невинность и ясно обличила неправедных судей Его, а чрез то возбудила в Кесаре сильный гнев на Пилата и Каиафу, которые и получили праведное воздаяние за нечестивые дела свои.

Можно думать, что на сей подвиг Магдалины указывает Апостол Павел в своем послании к Римлянам, когда говорит: «целуйте Мариам, яже много трудися о нас» (16; 6). Из Рима святая Магдалина отправилась с благовестием в другие места и наконец прибыла в Ефес к Иоанну Богослову, к которому влекла ее одинаковая любовь их к Спасителю. Здесь она мирно и преставилась ко Господу. — Братия и сестры о Господе! Подражайте ей в Христианских добродетелях. Подражайте ей вы, сестры о Господе: ибо она была подобострастная вам жена. Подражайте ей и вы, братия: ибо стыдно для мужей уступать женам в добрых подвигах. Подражайте ей все: ибо это для всех возможно и душеспасительно. Мария Магдалина, находясь в тяжком недуге, просила помощи у Господа и получила от Него чудесное исцеление: и вы прибегайте к Нему молитвенно во всех ваших нуждах, и получите благодать во благовременную помощь.

Мария Магдалина в благодарность за сие великое благодеяние совершенно посвятила себя на служение Господу: и вы будьте верными Его рабами. Мария Магдалина всюду за Ним следовала и была усерднейшей Его ученицей: и вы неуклонно следуйте стопам Его, усердно внимайте Его слову и тщательно исполняйте Его святые заповеди. Мария Магдалина помогала Господу имением и трудами рук своих: и вы то же делайте, если не лично Ему, что теперь невозможно для вас. то Его Церкви, которую Он именует Своим телом, и меньшим Его братьям — бедным людям. Каждая лепта, употребленная в их пользу, каждая кроха, им поданная, будет иметь великую награду от Господа, ибо Сам Он говорит: «что сотвористе единому сих братий Моих менших, Мне сотвористе» (Мф. 25; 40); Мария Магдалина сопровождала Господа на Голгофу, взирала на крестные Его страдания и как бы распиналась с Ним от скорби: и вы, братия и сестры, чаще переноситесь мыслью на Голгофу, чаще представляйте себя при подножии креста Христова, и размышляйте о том, что претерпел Сын Божий грех наших ради, плачьте о самих себе, рыдайте о грехах ваших и страшитесь снова распинать ими Господа. Мария Магдалина приходила к Спасителю с ароматами, а не нашедши Его во гробе, всюду и усердно искала Его, доколе не удостоилась узреть Его по воскресении. И вы прибегайте к Нему с духовным фимиамом — со святыми молитвами, и вы ищите Его мысленно всюду: и в храмах Божиих, где Он благодатно присутствует в своих таинствах, и в видимой природе, где Он открывается Своим могуществом и благостию, и в собственном своем сердце, где Он отзывается во гласе нашей совести. Стремитесь к Нему духом на небо, где Он седит одесную Бога Поступая так, вы некогда сподобитесь узреть Его лицем к лицу на небесех. Мария Магдалина открыто пред всеми исповедала себя ученицей Спасителя; не стыдитесь и вы показывать себя всегда и во всем истинными учениками Господа, не страшитесь укоризн и осмеяний, коим сыны века сего подвергают хотящих благочестно жить, и старайтесь распространять благочестие среди детей, друзей и домочадцев ваших. Потщимся, братия, во всем этом подражать святой Марии Магдалине, а ты, равноапостольная, подкрепи нас в добрых подвигах дарованной тебе благодатью! Аминь.

(Из "Бесед " Платона, митрополита Киевского и Галицкого)

625. Сказание о чуде, как святой Архистратиг Михаил избави отрока от потопления

Во дни благочестивых царей Болгарских бе некий нарочитый муж богат и славен, зовомый Дохиар, от палаты царевы. Сей некогда пришед в страх Божий, восхоте быти инок и, взем множество злата от сокровищ своих, пойде во Святую Гору посетити монастыри и поискати себе места такова, в немже бы ему благоугодно было вселитися. Обшед убо многая монастыри и многую милостыню дав, идяше от лавры блаженного Афанасия по брегу моря, еже от Солуня, и обрете место зело красно, воды сладки имущее. Возлюбив убо то место, умысли вселитися на нем и монастырь создати, и вскоре желаемое соверши: первее церковь прекрасну во имя святого архиерея Николая воздвиже, таже монастырь стенами каменными огради, и вся по чину, якоже подобает, устроив, и сам в нем во иноческий облечеся образ. Но многого ради строения иждивену (издержал) бывшу всему сокровищу его, не доста злата, во еже украсити церковь подобающим благолепием, обаче име надежду на Бога, глаголя: "Аще восхощет Бог прославите место сие, то имиже весть судьбами, промыслит о украшении церковном, Его воля да будет". Есть же остров противу Святыя Горы, Луг именуемый, к немуже чрез море путь единого дне: тамо пастуси живяху со скоты, яко злачно место то (приятное), и пажить скотом добра. Бе же во острове том столп каменный, на месте пусте, зело высок, на столпе же идол и написание еллинско сицево (таково): "Всяк, иже ударит мя во главу, обрящет злата множество". Того ради мнози покушахуся уведати, аще истинная есть вещь, и бияху в главу идола, но ничтоже обретаху. Случися же некоему отроку пасти волы близ столпа того, той прочет написанная на столпе словеса, ударяше идола во главу, якоже и прочии, да обрящет злато, обаче ничтоже обрете. Таже помысли быти сокровищу в земли сокровену, и заходящу солнцу, смотряше идеже стень (тень) столпа того скончавашеся, и тамо, верху главы идоловы, стению изобразуемыя, копаше землю, ищя сокровища, и не обрете. Таже возсиявшу солнцу, паки смотряше, идеже стень столпа того скончавашеся, и тамо копати нача. Копающу же ему, услышася звук некий на месте том, и поразумев, яко тамо есть сокровище, нача прилежнее копати, и обрете камень жернов велик, яко немощи ему подвигнута его. Простер же руку сквозь скважню камене, обрете злата много, и недоумеяше, что сотворите, глагола бо в себе: "Аще повем кому сокровище сие, то боюся, да не убиет мя злата ради". Бог же, послушая молитвы предреченного старца, и промышляя о украшении святого храма, вложи во ум отроку, да идет во Святую Гору к единому от монастырей, и повесть игумену о обретенном сокровищи, еже и сотвори: взем неколико златниц, на извещение обретенного сокровища, прииде в село близ моря лежащее, и наят человека, да привезет его к Святой Горе. По Божию же смотрению приста в пристанищи прежде помянутого новосозданного монастыря, нарицаемого по имени строителя своего Дохиар. Человек, убо превезый отрока, возвратися к селу своему, а отрок пойде к монастырю и, видев игумена, поведа ему вся подробну о обретенном сокровищи. Игумен же, разумев, яко Божие есть дело, призва трех иноков и, сказав им поведанную от отрока вещь, посла их с ним, да принесут в монастырь обретенное злато.

Они же скоро шедше, седоша в ладию, и приставше к острову тому, достигоша столпа оного и сокровища, и отваливше жерновный камень, обретоша котел исполнен злата, и возрадовашася о нем зело. Ненавидяй же добра враг всея в сердце мысль неприязненну единому от иноков тех, и рече той к другому иноку: "Брате, кая есть нужда, да несем ко игумену обретенное злато; Бог нам посла сие, да сами себе сотворим жилища и монастырь воздвигнем". Он же рече: "Како убо возможем утаити сие злато?" Отвеща той: "В нашей воли есть сие, можем бо отрока вовреши (бросить) в море, и не будет никогоже свидетельствующа на нас". И сице (так) совещавшеся, сказаша совет свой третьему иноку. Он же, имея в себе страх Божий, рече к ним: "Ни, братие, не дерзайте сего сотворити, и не погубляйте отрока, вкупе же и души своя злата ради". Они же не послушающе его, нудиша много (принуждали), да пристанет к совету их, наконец реша: "Аще не будеши с нами за едино, то и тебе со отроком погубим". Видев же брат непреложное их злое намерение, убояся, да не и он погублен будет от них, того ради рече им: "Аще вам сице изволися, творите еже хощете, вы узрите: аз же кленуся именем Божиим, яко никомуже о том повем, и ни злата требую". И тако клятвою утвердив, молчаше. Они же, вземше злато и камень той, имже злато покровено бе, внесоша в ладию, таже, вседше со отроком, начата к монастырю плыти. Бывше же посреде пучины, нападоша на отрока, и начата обешати камень на выю (шею) его. Он же, видя, еже хотят ему творити, нача с плачем и рыданием молити их, да не погубляют его: обаче (однако) ничтоже успе. Окаяннии бо тии черноризцы, окамененное имуще сердце и златолюбивую душу, не убояшася Бога, ни умилишася, зряще отроческия слезы, и не послушаша прилежного его моления, но, вземше его, с каменем ввергоша в море, и абие (сразу) погрязе в пучине. Бе же нощь, егда таковое злодеяние от безбожных тех человеков совершашеся. Милосердый же Бог с высоты смотревый на горькое рыдание отрока, и неповинное его потопление видяй, посла хранителя рода человеческого, святого Архистратига Михаила, да от дна моря вземши потопленного, принесет его жива в церковь. И бысть тако: внезапу бо обретеся отрок в церкви близ святыя трапезы со обешенным на выи его камнем. Приспевшу же часу утрени, вниде екклисиарх (ключарь церковный) в церковь, яко да возжжет свещи, и услыша глас во олтаре, яко глас человека стеняша, и убояся зело: тек же возвести игумену. Игумен же страшлива и малодушна его нарек, паки отсла в церковь. Он же, вшед вторицею, той же глас слыша, и паки тече ко игумену. Тогда иде игумен с ним в церковь и, слыша глас отрочь, вниде в олтарь, и узре отрока, лежаща близ святыя трапезы, и камень на выи его, и вода морская течаше от одежды его. И познав его, вопроси: "Что случися тебе, чадо? И како зде пришел еси?" Он же, яко от сна возбудився, рече: "Лукавии онии иноцы, ихже послал еси со мною по обретенное зЛато, тии, привязавше камень сей на выю мою, ввергоша мя в море, и, погрязши аз во глубине на дно, узрех два человека, светоносна якоже солнце, и слышах их, беседующих к себе. Рече же един ко другому: «Архангеле Михаиле, принеси сего отрока в монастырь, Дохиар глаголемый». Сия аз слышав, абие начах нечувствовати себе, и не вем, како зде обретохся". Игумен же, послушая глаголемых от отрока, удивляшеся зело и прославляше Бога, дивная и преславная чудеса творящаго. Таже рече ко отроку: "Пребуди, чадо, на месте сем до утрия, дондеже (до тех пор, пока) обличена будет злоба". И изшед, затвори церковь, и екклисиарху запрети, да никомуже что поведает, а утреню повеле пети в притворе. Екклисиарху же глаголя: "Аще кто речет, что се новое; почто не в церкви, но в притворе утреня поется, отвещай, яко отец сице повеле"'. Тако заповедавши екклисиарху. игумен отъиде на столп верху врат, стреши прихода скверных тех убийцов. Бывшу же утру, се грядяху к монастырю убийцы онии, а злато негде в ином месте скрыша. Видев же их игумен, изыде с прочиими братиями в сретение им и вопроси их, глаголя: "Что се есть? Четыри вчера отъидосте, а ныне три возвратистеся? Где убо есть четвертый?" Они же, яко гневающеся, рекоша: "Отче, и тебе и нас прельсти отрок, поведавый, яко обрете сокровище; не показа бо нам ничтоже, ибо и сам ничтоже весть, того ради усрамився нас, скрыся; мы же, искавше, его не обретохом, и единии возвратихомся к тебе". Игумен же рече: "Воля Божия да будет". И тако внидоша в монастырь, приведе же их в церковь, идеже юноша оный лежаше, еще воде текущей от одежды его, и показа им его, глаголя: "Кто есть сей?" Они же, ужаснувшеся, яко изумлени (как лишенные ума) стояху, не могуще ничесоже отвещати на мног час. Последи (после) же и не хотяще, исповедаша свое злое дело, и обретенное злато где скрыша сказаша. Игумен же вернейшую братию послав, принесе е в монастырь, и слышано бысть сие преславное чудо во всей Горе Святей, и стекошася вси иноцы от всех монастырей на видение того чудесе, и собор составиша, и преименоваша церковь тую во имя святаго Архистратига Михаила, а во имя святого чудотворца Николая иную церковь создаша. Лукавых же тех двух убийцов прокляша, и от обители изгнаша; а третияго, иже злодеяния отвратися, неповинна сотвориша. Отрок же той, избавленный от моря, во иноческий одеявся образ, добр бысть подвижник и искусен инок. Игумен же тем обретенным златом церковное все благолепие сооружи, и камень оный, с нимже юноша в море ввержен бысть, в стену водрузи к ведению всем. Преставльшуся же игумену тому, вместо его поставлен бысть избавленный от моря, богоугодно же и той пожив, прейде ко Господу, носимый руками святаго Архистратига Михаила, имже первее от моря в церковь принесен бысть. О всех же сих славим Отца и Сына и Святаго Духа, и святаго Архистратига Михаила величаем во веки, аминь.

(Из "Четии Минеи")