Она приведет на память Божественные притчи Твои о талантах и о десяти девах, мы припадем к ногам Твоим с Марией, сестрой Лазаревой, и омоем их, вместо мира, теплыми слезами покаяния. Мы приготовимся постом и молитвою к Твоей бессмертной Тайной Вечери, еяже и сподоби нас, недостойных, причаститися купно со святыми Твоими апостолами. От Сиона мы пойдем за Тобой до Елеона и Гефсимании, а от Гефсимании до страшной Голгофы, мы прольем горькие слезы раскаяния вместе с Твоим кающимся апостолом Петром, будем плакать у Креста и гроба Твоего с возлюбленным Твоим Иоанном, с благообразным Иосифом и мудрым Никодимом, с равноапостольной ученицей Твоей Магдалиной и с Самой Пречистой Матерью Твоей... Мы предварим утро светлого Твоего Воскресения с святыми женами Мироносицами и поклонимся Тебе, Жизнодавцу, яко Царю и Богу нашему! А затем, обновленные духом, бодро пойдем по пути Твоих животворящих заповедей, — только Ты нас не оставляй Своей благодатью, Ты нас поддерживай, Ты укрепляй, без Тебя мы и шагу не можем сделать на этом пути!

О, если бы, братие мои, все так и совершилось! Если бы наступающие спасительные дни Страстной Седмицы стали, действительно, поворотным пунктом на нашем жизненном пути! Но что же мешает этому так и быть? Да все те же наши греховные привычки. Так ужели с этими привычками надо и умирать? Ведь это значило бы, еще живя на земле, уже питать в себе, в своей душе, в своем сердце пламень геенны, который потом будет нас пожирать вечно! Вечно! Можно ли подумать об этом "вечно" без содрогания? А если так, то ради славы Божией, ради нашего вечного спасения будем, возлюбленные, бороться с своими греховными привычками даже до смерти. Если кто и падет в этой борьбе — не отчаивайся, не унывай, ибо вовсе не грешить свойственно только Ангелам бесплотным, а человеку сказано: аще падеши — востани, — только не давай врагу попирать тебя, не давай ему торжествовать над тобой решительную победу! А он торжествует эту победу тогда, когда человек не хочет расстаться с любимой греховной привычкой, не пытается бороться с нею. Христианин — воин Христов, а Воевода его — Сам Христос Иисус. У сего ли Воеводы не достанет силы помочь тебе в твоем подвиге против греха? Он не только оплакал грех твой, но и пролил за тебя Кровь Свою на Кресте, — стой же мужественно под Его благодатным знаменем, а Он Сам будет бороть за тебя врагов твоих, и ты узришь спасение от Господа. Аминь.

Господь плачет о нас... Господь плачет об Иерусалиме, потому что Иерусалим не плачет сам о грехах своих. Это наши слезы, брат возлюбленный, не об одном Иерусалиме они пролиты Господом, но и о нас с тобою, грешниках сущих! Господь плачет и доселе о каждом грешнике. Как не плакать, когда грешник видимо идет в бездну, из коей нет возврата, и, имея в руках жизнь вечную, безумно меняет ее на суету и тление? Как не плакать о грешнике, когда столько средств, употребленных для примирения его с Богом, остаются туне и без плода? — Не помогли слезы Господа Иерусалиму, не помогут слезы Господа и нам с тобою, если мы, подобно иерусалимлянам, останемся бесчувственны во грехах наших. Для того, чтобы безценными слезами Христовыми омыты были наши грехи, надобно, чтобы к ним примешались наши собственные слезы об этих грехах.

(Иннокентий, архиепископ Херсонский. Слово, сказанное в Троицкой Сергиевой Лавре в Неделю Ваий 21 марта 1893 года)

663. Христов пример смирения

«Аще убо Аз умых ваши нозе, Господь и Учитель, и вы должны есте друг другу умывати нозе» (Ин. 13; 14)

Не только Бог, но и мы любим смиренных людей. Таково свойство смирения, оно невольно располагает к себе всякого. Смиренных людей мы любим, благочестивые слушатели, а сами смиряться пред другими не любим. Мы думаем, боимся, как бы смирением не унизить себя, боимся, чтобы не почли нас людьми слабыми, когда будем смиряться пред другими.

Так большей частью думаем о смирении мы. Так, видно, сначала думали о смирении и апостолы, ибо как же иначе объяснить спор их о первенстве? А евангелист Лука говорит, что они на Тайной вечери спорили: кто из них должен почитаться большим? Иисус Христос знал мысли Своих учеников о смирении, часто и словом и делом поучал их смирению. Наконец, Он благоволил торжественно показать им высоту смирения. Это было на той вечери, на которой установлено Таинство Святого Причащения. Иисус Христос со Своими учениками возлежал, вечеря только что началась. Ноги учеников не были еще умыты, как этого требовало обыкновение. И вот, Иисус Христос встает со Своего места, снимает с Себя верхнюю одежду, берет полотенце и препоясывается им, потом вливает воду в умывальницу и всем по порядку умывает ноги, отирая полотенцем. Когда же умыл им ноги и надел на Себя одежду Свою, то возлег опять и сказал им: "Знаете ли, что я сделал вам? Вы называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, Я точно — Господь и Учитель. Итак, если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги Друг другу. Вот видите, для Меня не унизительно, что я смирил Себя пред вами. И вы не унизите себя, когда будете смиряться друг перед другом".

И никакое смирение не унизит, братие мои. Оно, напротив, возвышает всякого человека.

Да, смирение только представляется нам унижением и слабостью, а в самом деле оно есть обнаружение силы духа и высоты чувствований. Как высокой степенью знания является то, когда человек сознает, что он ничего, в сущности, не знает, — так и высокая степень нравственного совершенства есть та, когда человек сознает свое несовершенство. Много, очень много знал тот, кто умел сказать: "Я знаю только то, что ничего не знаю". Много, очень много имеет совершенств тот, кто говорит о себе: "Я ничего не имею".

Посмотрим на этих смиренных людей, которые пред всеми себя унижали, посмотрим, кто они были на самом деле. Смирен был патриарх Авраам, он говорил о себе: "Я — земля и пепел". Но кто этот Авраам? Это — отец верующих, друг Божий, которому между патриархами не было равного. Смирен был апостол Павел, он писал о себе: "Я — наименьший из апостолов, я недостоин и называться Апостолом". Но кто этот Павел? Это — один из первоверховных апостолов, который более всех трудился в деле проповедания Евангелия. Смиренна была Дева Мария. Она, выслушав от Ангела благовестие о зачатии Сына Божия, говорила: «Величит душа Моя Господа, и возрадовася дух Мой о Бозе Спасе Моем, яко призре на смирение рабы Своея». Но кто эта смиренная Дева Мария? Это — Пресвятая Дева, Матерь Божия, высшая Херувимов и славнейшая Серафимов. Впрочем, зачем нам приводить слишком много примеров? Перечислять смиренных — значит перечислять мужей, высоких по духу и святых по жизни. Закончим одним: кем был Христос Иисус, Который во всю жизнь, до самой смерти, непрестанно смирял и уничижал Себя, Который не восхотел трости сокрушенной переломить и льна дымящегося угасить? Кто этот кроткий и смиренный сердцем, умывший ноги Своим ученикам? Высочайшая Премудрость, совершеннейшая Святость, Сияние славы Отца Небесного, Образ Ипостаси Его, словом — Бог во плоти.

Что же мы должны сказать о тех людях, которые не хотят смириться пред другими, которые любят гордиться собой? Что сказать о них? Это низкие и ничтожные люди, в них нет истинных достоинств, в них нет ни величия, ни святости. Да, слушатели благочестивые, гордятся только низкие и ничтожные люди. Все тяжелое естественно падает вниз, лежит на земле, а легкое поднимается вверх, летает по воздуху. Люди великие и святые всегда смирятся пред другими, а низкие и ничтожные ставят себя выше всех. И в самом деле, почему некоторые люди ведут себя гордо? Не имея ничего, они хотят гордостью восполнить недостаток совершенств, надменностью думают заменить слабость своих сил. Почему иной человек, заняв важное место в обществе, делается вдруг неприступным? Он боится, чтобы вблизи не рассмотрели его, кто он таков, он неприступностью хочет скрыть свои недостатки, спесью думает восполнить скудость своих заслуг. Так гордость ослепляет человека. Гордые и не видят, как они себя унижают. Именно тем унижают, чем думают возвысить; когда показывают себя другим, то показывают, как они ничтожны; когда скрывают себя от других, то дают знать, как они слабы.

Итак, слушатели благочестивые, если вы увидите человека гордого и неприступного, то не старайтесь много разгадывать, кто он таков. Это просто человек без истинных достоинств, в нем нет ни хорошего ума, ни доброго сердца. Правда, и люди с великими достоинствами иногда предаются гордости. Но зато надолго ли они остаются великими при своей гордости?

Начать гордиться — значит начинать падать. Кто мечтает о себе много, тот готовит себе унижение.