Metropolitan Anthony of Sourozh. Transaction
А потом, после Воскресения Христова, они идут на проповедь. Люди, которые по их слову делаются верующими, такого опыта не переживали: они не видели Христа, они не были с Ним; однако некоторые — и таких свидетелей за историю христианства тысячи — встретили воскресшего Христа. Я не говорю, что обязательно человек видел или физически ощутил Христа, но он познал Его живое, преображающее присутствие.
И вот книга Деяний апостольских дает нам картину того, как множатся новые ученики, Церковь рождается, но в ней присутствует не только правда, есть и грех. Меня всегда поражает разница между Евангелием и Деяниями. В Евангелии — простор безмерный, простор такой же широкий, как Сам Бог; такое чувство, что над широкой равниной веет ветер и можно дышать полной грудью. Пока Христос был с учениками, они переживали постепенное вырастание, перерастание себя самих. В Деяниях апостольских мы находим человеческое общество верующих, которое уже начинает ставить перед собой вопросы узкие, мелкие, общество, где, как тина со дна речки, поднимаются всякого рода человеческие переживания. И в этом смысле можно сказать, что книга Деяний после Евангелия подобна Ветхому Завету в целом в сравнении с первыми главами Библии. В евангельский период Христос Сам действует, Его слово подобно дрожжам, брошенным в тесто (Мф 13:33). Дальше — проповедью, трудами учеников тесто всходит постепенно, но оно не мгновенно превращается в чистый хлеб.
Это приходится учитывать, потому что Церковь, о которой мы говорим, в которой мы живем, которая есть как бы начало будущего века, есть одновременно постепенное оцерковление. В одной из своих лекций отец Георгий Флоровский сказал, что Церковь «и дома — и на пути»191. Она дома, потому что сама стала домом Божиим, она дома, потому что мы все стали детьми Божиими через Христа и во Христе, она дома, потому что она уже Божия до конца, но она на пути в лице каждого из нас, потому что каждый из нас постоянно изменяется. Если мы боремся, то из греховных делаемся менее греховными, из греховных, но уловивших нечто о вечной жизни во Христе, делаемся более мудрыми, более знающими, более опытными. И мы видим, что люди, которые не обязательно святы, могут сказать правду о Боге, потому что они Его встретили; они еще не выросли в ту меру, когда они соединились с Ним уже неразлучно, когда Он живет в них полностью, но они столько уже знают, столько пережили, что могут и с другими поделиться.
И вот мне хотелось вам указать на эту параллель между Ветхим и Новым Заветом: начало мира, которое непостижимо для нас, начало Евангелия, которое тоже, в каком-то смысле, непостижимо, потому что мы не можем встать на место первых учеников. Как весь Ветхий Завет — рассказ о том, что было после падения, так и в Новом Завете все, что начинается с Деяний апостольских, — это становление: становление каждого из нас, становление всего мира, становление народов; оно происходит порой бурно, порой мирно, но это становление, это история, но история, в середине, в сердцевине которой находится Христос.
Уроки Ветхого Завета
Уроки Ветхого Завета192
Этот ряд бесед мы посвятим темам из Ветхого Завета, а именно — отдельным личностям, проблемам и тем житейским положениям, в которых они находились, а также проблемам, которые они сами порой представляют.
Многие из вас слышали имя Адама. Адам — это человек, каким его сотворил Бог изначально. Рассказ первых глав Ветхого Завета в какой-то мере символичен — в том смысле, что он говорит о событиях, происходивших в мире, которого мы больше не знаем, в мире до грехопадения, в мире, который жил, существовал, действовал, рос до момента, когда Бог и человек разошлись, как бы потеряли друг друга. И поэтому, говоря об Адаме, говоря о некоторых других личностях после него, приходится принимать во внимание, что язык этих повествований — это язык нашего времени, а сами события для нас непостижимы. Мы не знаем, что значит вдруг из небытия быть вызванным Богом к бытию, причем не актом насилия, не просто волей Божией, а любовью Божией, говорящей нам: приди, восстань из несуществования! Приди — Я Себя отдаю тебе всей любовью Своей, всей лаской, всей заботой, но вместе с этим Я тебя оставляю свободным. Ты можешь Меня выбрать, ты можешь от Меня отвернуться. Я даю тебе возможность быть и возможность жить, но как ты будешь жить, кем ты будешь — зависит исключительно от твоего решения, от твоего безумия или от твоей мудрости.
Слово «Адам» значит «глина», «земля», «почва». Бог как бы создает Адама из самой сущности творения. В истории Ветхого Завета Адам не является неким завершением всех тварей, которые до него существовали или были созданы. Нет, Бог возвращается к самым основам вещества и из него творит человека, который благодаря этому принадлежит всецело ко всему тварному, к самой последней былинке, к самой малюсенькой песчинке — или к самой лучезарной звезде. Адам создан, призван жить любовью Божией, которая себя ему открывает. И тут, по слову митрополита Московского Филарета, он стоит как бы на хрустальном мосту между двумя безднами. Одна — бездна небытия, откуда его вызвало творческое слово Божие, с другой стороны — над ним ширится, раскрывается до ужаса бездна Божественной жизни. И Адам может пасть, но никогда не сможет вернуться к небытию — он будет как бы бесконечно падать, либо, наоборот, может открыться, рискнуть тем, что уже есть, для того, чтобы приобрести все, что ему может дать Бог.
И таково положение каждого человека на земле. Каждый из нас стоит перед выбором — или перерасти себя, но для этого надо отказаться от того, что у тебя сейчас, вот теперь уже есть, или сказать: нет, я все это сохраню, я буду держаться всего этого. Но кончается это тем, что ты распадаешься, смерть тебя настигает и ничего от тебя не остается, кроме праха, мертвых костей. Каждый человек может узнать себя в Адаме, и каждый человек стоит перед именно этим выбором: героически перерасти себя самого ради такого приобщения Богу, чтобы Божественная жизнь в нем ликовала, действовала, его преображала, или отказаться от этого, но зато рано или поздно распасться в прах.
Что же случилось с Адамом? Если вчитаться в Ветхий Завет, в первые главы книги Бытия, там образно изложена его судьба. Адам живет в саду, который являет собой все мироздание, и в нем два дерева, представляющие собой две параллельные возможности: древо жизни и древо познания добра и зла. Адаму сказано: не прикасайся к плодам древа, которое даст тебе познание добра и зла (Быт 2:17), потому что зло — это уничтожение, зло — это то, чего нет, это зияющая бездна. Можно познать добро и вырасти свыше своей меры, но нельзя познать зло и не разрушиться. Ветхий Завет нам говорит, что Адама стал звать к этому дереву змей. С точки зрения примитивных народов змей, конечно, является опасностью: это существо ползает, никогда прямо не ходит, оно до конца приземлено и вдобавок его жало смертоносно для всякого, кого оно ужалит. Змей представляет собою смерть, но, кроме того, в целом ряде древних религий змей представляет собой изначальную бездну небытия. И поэтому вопрос перед Адамом стоит так: если ты прикоснешься к этому познанию зла, которое есть посильное возвращение в небытие, ты будешь погружен — да, в какое-то изначальное существование земного бытия, но ты в нем погрязнешь и уже не будешь человеком, не будешь живой силой, ты должен будешь в этом погибнуть.
Приобщение к древу жизни — это приобщение к Богу. Есть выражение у апостола Павла: ум Христов (1 Кор 2:16). Мы должны так быть едиными с Богом, чтобы наши мысли, наше восприятие, наше понимание, наше знание вещей было Божие знание, Божие восприятие. Тогда можно, как бы привившись к Богу, соединившись с Ним, сроднившись с Ним, уже начинать понимать то, что вне Бога и вне тебя, но понимать уже изнутри как бы Божией мудрости, Божией реальности. Понимать, что значит небытие, можно только по контрасту, постигая, какая полнота бытия в Боге, как можно вырастать, вечно расти, питаться торжествующей жизнью и знать, что вчера или раньше этой полноты не было; значит, в какой-то другой момент этого не было вовсе, — была или смерть или небытие. И только изнутри приобщенности к Богу можно понимать, что такое добро и что такое зло.
И Адам сделал ошибку: он решил тварным образом узнать, что такое добро и что такое зло. Он решил вне Бога погрузиться в материальный мир и посмотреть: можно жить в нем или нет? И это — опыт тысяч людей, которые отвернулись от Бога или потеряли Бога или которым Господь никогда не был открыт — обстоятельствами или злой волей людей. Такие люди погружены в вещество и должны быть вырваны из него для того, чтобы они могли посмотреть на него и познать его как изумительную красоту, которая постепенно раскрывается, растет, расцветает. Это можно увидеть только как бы извне. Но если ты сам уйдешь ниже корней, то никогда не увидишь ни ростка, ни цветка, ни плода.