Это говорил Нонн о рабе Божией Пелагии, которая около Иерусалима устроила себе келлию на горе Елеонской, где некогда молился Господь наш, и, затворившись там, жила для Бога. Но сего Нонн не открыл мне.

Собравшись, я пошел к святым местам, поклонился святому воскресению Господа нашего Иисуса Христа и честному кресту Его, а на другой день отыскал монаха, по имени Пелагий, как заповедал мне епископ мой; келлию его нашел я в горе Елеонской. Келлия эта отовсюду была заграждена и дверей не имела; только малое оконце увидел я в стене, постучал в него и, когда его открыли, я увидел рабу Божию. Она узнала меня, но не открыла мне себя. Я же не узнал ее… Вся страна Иерусалимская считала ее евнухом, ни один человек не знал, что то — женщина, да и я сам не ведал того: ибо епископ мой говорил мне о евнухе — иноке, и я получил благословение от нее, как от инока — мужа. Она сказала мне:

— Скажи мне, брат, ты не Иаков ли, диакон блаженного епископа Нонна?

Я дивился, что она и по имени меня назвала, и признала во мне диакона блаженного Нонна, и отвечал:

— Да, господин мой.

Она мне сказала:

— Скажи епископу твоему, чтобы помолился обо мне, ибо воистину он — муж святой и апостол Христов.

— И тебя, брат мой, — прибавила она, — прошу помолиться обо мне.

Сказав сие, блаженная затворила оконце и начала петь третий час. Я сотворил молитву и отошел; созерцание же ангелоподобной подвижницы и сладостная беседа ее много послужила мне на пользу.

Возвратясь в Иерусалим, я обходил различные монастыри, посещал братию, беседовал со святыми мужами, принимал от них благословение и много получал пользы для души. По всем обителям пронеслась добрая слава о евнухе Пелагие, и пример жизни его всем был на пользу. Ради сего я пожелал снова пойти к нему и утешиться душеполезною его беседою. Придя к келлии его, я постучал в оконце с молитвою, дерзнул и по имени его назвать, говоря: «Отвори, отче Пелагий!».

Но он не отвечал мне ничего.

Я думал, что он молится или почивает и, подождав немного, снова постучал, прося отворить, но ответа не было; снова ожидал я некоторое время и снова постучал. Три дня провел я так, сидя у оконца, и стучал через некоторые промежутки времени, имея сильное желание видеть святое лицо Пелагия и получить благословение его — но не было ни гласа, ни послушания. Тогда я сказал сам себе: «Или ушел он из сей келлии, и в ней никого нет, или преставился».

Я дерзнул силою открыть оконце и увидел, что Пелагий лежит на земле мертвым. Ужаснулся я, и весьма горько мне стало, что не сподобился я получить последнего его благословения. Затворив оконце, я отправился в Иерусалим и возвестил живущим там святым отцам, что авва Пелагий, евнух, преставился; и тотчас прошла по всему Иерусалиму весть, что святой Пелагий, духоносный инок, скончался о Господе. На погребение честного тела его сошлись иноки из всех окрестных монастырей, все жители Иерусалима и бесчисленное множество людей из Иерихона и с той стороны Иордана. Разломав оконце келлии, сделали вход, достаточный для одного человека; вошедши чрез сделанное таким образом отверстие, благоговейные мужи вынесли честное тело. Пришел и патриарх Иерусалимский со множеством иных отцов. Когда по обряду начали умащать тело ароматами, то увидели, что почивший подвижник был по природе женщиной.

«Дивный во святых Боже, — воззвали тогда присутствовавшие со слезами, — слава Тебе: ибо имеешь Ты на земле сокровенных святых, не только мужей, но и жен».