Взятие Христа под стражу

(Матф. 26:47-56; Мк. 14:43-52; Лк. 22:47-53 и Ин. 18:2-12).

Все четыре Евангелиста согласно рассказывают о предании Господа, причем каждый лишь привносит свои подробности, которые дополняют картину. По св. Иоанну, Иуда привел целую спиру, то есть часть легиона, называемую когортой и состоящую из 1000 человек с тысяченачальником во главе, о котором особо упоминается в 12-м стихе, а также служителей от первосвященников и фарисеев. Хотя было полнолуние, толпа эта пришла с фонарями и факелами в предположении, что Иисус может укрыться в потаенных местах сада. Воины были вооружены мечами, а слуги — дрекольями. По-видимому, они ожидали возможности серьезного сопротивления. Характерно предательство лобзанием. Первосвященники, боясь народного возмущения, дали приказ Иуде взять Иисуса осторожно. Отряду, видимо, не было сказано, Кого он должен привести: было приказано взять Того, на Кого укажет Иуда. А Иуда, храня в тайне данное ему поручение, ограничился одним лишь указанием: «Кого я поцелую, Тот и есть, за Кем мы идем: Возьмите Его и ведите осторожно» (Мк. 14:44).

Можно предполагать, что Иуда намеревался, отделившись от отряда, подойти к Иисусу с обычным приветствием, поцеловать Его, а затем отойти к Апостолам и таким образом скрыть свое предательство. Но это ему не удалось. Когда он подошел к Иисусу и растерянно сказал: «Равви, равви…», то Иисус кротко спросил его: «Друг, для чего ты пришел?» Не зная, что сказать на этот вопрос, Иуда в смущении произнес: «Радуйся, Равви»,  и поцеловал Его. Чтобы показать Иуде, что он не может скрыть своего предательства, Господь сказал: «Иуда, целованием ли предаешь Сына Человеческого?»

Между тем стража приблизилась и, как повествует св. Иоанн (дополняя первых Евангелистов), Господь спросил: «Кого ищете?» С отрядом были, конечно, старейшины иудейские, которые знали, за Кем отряд послан; они-то и отвечали: «Иисуса Назорея». «Это Я», — громко отвечал Господь. Пришедшим было внушено, что они должны будут взять Иисуса хитростью, осторожно, так как Он имеет приверженцев, которые могут за Него вступиться. И вдруг Он открыто, как бы ничего не боясь, говорит: «Это Я!» Эти слова Христовы заключали в себе для врагов Его потрясающую силу. И неожиданность такого ответа и сила духа, проявленная в нем, произвели на пришедших необыкновенное действие: они отступили назад и пали на землю. Когда они несколько оправились от потрясения, Господь вторично спросил их: «Кого ищете?», они снова отвечали: «Иисуса Назорея». Господь говорит им тогда: «Я сказал вам, что это Я. Итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут». Трогательна эта забота Господа о Своих учениках. Св. Иоанн поясняет при этом, что должны были сбыться слова первосвященнической молитвы Его: «Из тех, которые Ты Мне дал, Я не погубил никого». И стража действительно оставила Апостолов и приступила к Иисусу, чтобы взять Его.

Но тут Апостолы решили вступиться за Него, и нетерпеливый Петр, не дождавшись ответа на вопрос одного из них: «Господи, не ударить ли нам мечем?», извлек меч и, ударив первосвященнического раба Малха, отсек ему правое ухо, но не совершенно, так что Господь одним прикосновением исцелил его (Лк. 22:51). «Возврати меч твой в его место», сказал Господь Петру;«ибо все взявшие меч, мечем погибнут» — это, конечно, не пророчество, а только закон Божественной правды общего характера: кто нападает на другого с намерением лишить его жизни или нанести ему рану, тот сам достоин того же. Это та же мысль, которая заключена в заповеди, данной после потопа: «Кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукой человека» (Быт. 9:6). «Или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он предоставит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов?» Легионом назывался у римлян отряд, состоявший из 12 когорт и заключавший в себе около 10,000 воинов. Весь Ангельский мир ополчился бы в защиту Сына Божия, если бы он не предавал Себя на страдания добровольно. 12 легионов Господь как бы противопоставляет 12-ти ученикам Своим. «Как же сбудется Писание, что так должно быть?» (Мф. 26:54) — это значит, что все происходящее есть исполнение пророчеств. Среди пришедших за Иисусом, как говорит Лука, находились сами первосвященники и начальники храма. К ним Господь обратился с обличением: «Как будто на разбойника вы вышли с мечами и кольями». Смысл этого обличения в том, что они явно шли на неправое дело, если не хотели обвинить Господа открыто перед всеми и взять Его, как нарушителя закона, среди белого дня, в присутствии народа, а употребили такой скрытный способ схватить Его ночью: «Теперь — ваше время и власть тьмы. Тогда все ученики, оставивши Его, бежали». — Так исполнилось предсказание Господа, недавно Им произнесенное (Мф. 26:31). Один только Евангелист Марк добавляет, что некий юноша, завернувшись в покрывало, следовал за отрядом, взявшим Иисуса. Сочтя это подозрительным, воины схватили этого юношу, но он вырвался от них и убежал нагой, оставив покрывало в их руках.

Древнее предание видит в этом юноше самого Евангелиста Марка, который жил где-то недалеко, проснулся от шума, и не одеваясь, прикрывшись одеялом, поспешил выйти посмотреть, что происходит. Но и не все Апостолы окончательно покинули Господа. Петр и Иоанн стали издали следить за отрядом воинов, взявшим Иисуса, пошли за Ним в некотором отдалении, и так дошли до самого Иерусалима, видя, куда был приведен их Учитель. Куда бежали остальные ученики, неизвестно, но, по-видимому, они были так потрясены и напуганы всем происшедшим, что сидели где-то спрятавшись при запертых дверях, о чем мы знаем от Иоанна 20:19.

The Judgment of the Lord by the High Priests

(John 18:12-23; Matt. 26:57-68; Mark 14:53-65; Luke 22:54, 63-65).

Taking the Lord Jesus, the enemies led Him bound (St. John) to the house where the chief priests lived. Supplementing the testimony of the first three Evangelists, St. John alone mentions that the Lord was first brought to Annas, who gave Him a preliminary interrogation, and then sent Him to Caiaphas. St. John immediately explains why the Lord was brought first to Annas, and not to Caiaphas, who was the ruling high priest that year, and why Annas (or Annas, as Josephus calls him), "for he was the father-in-law of Caiaphas." Those who took the Lord thought by this to pay special attention and honor to a noble relative of the ruling high priest, and besides, the old cunning Anna enjoyed special respect in his midst. It must be assumed, however, that Annas, after his removal from the office of high priest, continued to live in the high priest's house, especially since the new high priest Caiaphas was his close relative, so that the dwellings of Annas and Caiaphas had a common courtyard, although they were located in different sections of the large high priest's house.

St. John, supplementing the narratives of the first Evangelists, says that Jesus was followed not only by Peter, whose denial is narrated by all four Evangelists, but also by the "Other Disciple" — undoubtedly he himself was St. John. John was known to the high priest, to whom exactly and why it is unknown: according to tradition, by his fishing. So he went inside the high priest's court, and then told the doorkeeper to let Peter in. It was then that Peter's first renunciation took place, according to St. John, when, during the interrogation of the Lord by Anna, Peter stood by a fire lit in the courtyard and warmed himself.

The cunning Annas, not accusing Christ of anything, began to question Him only about what He taught and who His disciples were. In this way he deliberately set a dangerous tone for the whole course of the matter, throwing suspicion upon Jesus as the head of some secret conspiracy with secret doctrine and secret purposes. But the Lord exposed his cunning with His answer: "I have spoken plainly to the world: I have always taught in the synagogue and in the temple... and said nothing secretly." To prove this, the Lord offered to ask witnesses who heard what He said. In spite of the fact that there was nothing offensive to the high priest in such an answer, one of the servants, probably wishing to please the high priest, struck the Lord with his hand on the cheek, saying: "Is this how you answer the high priest?" Therefore, in order to stop the evil at the very beginning and bring the servant to reason, the Lord objected: "If I have said evil, show me what is evil; and if it is good that you beat me?" — that is, if you can prove that I taught the people something bad, then convict me of it, prove it, and do not beat me without any reason.

Further, St. John says that Annas sent Jesus bound to the high priest Caiaphas (v. 24). Probably, the Lord was led only through the courtyard of the same house, where the fire was lit and where Peter, who had already denied the Lord once, stood and warmed himself. What happened at Caiaphas' is described in detail by the first two Evangelists, St. Matthew and St. Mark. All the chief priests, elders, and scribes gathered at Caiaphas, in a word, almost the entire Sanhedrin. Notwithstanding the dead of the night, they were all hastening to gather evidence against Jesus in order to prepare all the necessary supplies for the next official session of the Sanhedrin this morning, at which they could formally pronounce His death sentence. To do this, they began to look for false witnesses who could accuse Jesus of some criminal offense, "and they did not find him." Finally, two false witnesses came, and the law required two, but no less, to condemn the accused (Num. 35:30; Deut. 17:6, etc.). They pointed to the words spoken by the Lord in Jerusalem at the first expulsion of the merchants from the temple, and maliciously distorted these words and put a different meaning into them. The Lord said then: "Destroy this temple, and I will raise it up in three days" (John 2:19), but He did not say: "I can destroy it"; and "in three days I will raise it up" — according to the Church-Slav. "I will excite," in Greek, "egero," but he did not say, "I will create," which is expressed by a completely different Greek word, "ikodomiso." At that time He spoke of the temple of His Body, and the false witnesses presented these words of His then as some kind of boasting, in which there was nothing criminal either, which is why St. Mark says: "But even such a testimony of theirs was not sufficient" (Mark 14:59).

To all this Jesus was silent, for there was no need to answer such absurd and confused accusations (another witness, according to St. Mark, spoke somewhat differently). This irritated Caiaphas, and he decided to force such a confession from the Lord, which would give reason to condemn Him to death as a blasphemer. According to the judicial customs of that time, he turned to the Lord with a decisive question: "I adjure You by the living God, tell us, are You the Christ, the Son of God?"