Апостол Павел о необходимости хранит тайны гносиса

(4) И апостол Павел говорит о необходимости сокрытия пророческих и поистине древних таинств (от которых и происходят лучшие из эллинских учений): (5) «Мудрость мы проповедуем между совершенными, но не мудрость века сего и не властей века сего преходящих, но проповедуем премудрость Божию, тайную и сокровенную».224

Аллегорическое значение I Кор. 3: 1-3

(66, 1) Далее он снова напоминает об опасности открывать это толпе: «Я не мог говорить с вами, братья, как с духовными, но как с плотскими, как с младенцами во Христе. Я питал вас молоком, а не твердою нищею, ибо вы были еще не в силах, да и сейчас не в силах, потому что вы еще плотские».225 (2) И точно так же как молоко – это пища для детей, а твердая пища – для взрослых, «молоко» в изречении апостола означает первоначальные наставления, первую пищу для души, а «твердая пища» есть мистическое созерцание, которое есть плоть и кровь Логоса, то есть знание божественных сил и сущности. (3) «Вкусите, и узнаете как благ (crhsto>v) Господь».226 Он сообщает себя тем, кто принимает эту пищу духовным образом, поскольку душа сама себя питает, как говорит правдолюбивый Платон227, ведь пища и питье, которые дает божественный Логос, есть знание сущности Бога. (4) Или, как это сказано у Платона во второй книге Государства: «И принесут в жертву не поросенка, а нечто большее и труднодоступное»228 те, кто ищет знаний о Боге. (5) В соответствии же с апостолом: «Пасха наша – Христос, заклан за нас»229, ибо как по достоинству оценить жертву Сына божьего, принесенного за нас?

XI

Отвлечение от материального –

первый шаг на пути богопознания

(67, 1) Непреложное отделение от телесного и связанных с ним страстей – это жертва, приятная Богу. И в этом состоит истинное благочестие. (2) Не потому ли философия именовалась Сократом «попечением о смерти».230 Ведь только тот, кто в своем мышлении опирается не на зрительные образы или данные чувств, но обращается к предмету лишь силою одного разума, может по праву быть набран истинным философом. (3) Эту же цель преследовал и Пифагор, когда предписывал своим ученикам пятилетнее молчание в начале обучения для того, чтобы дать им возможность отвернуться от чувственного и в чистоте ума созерцать божественные предметы [...] Этот способ философствования лучшие из эллинов позаимствовали у Моисея. (4) Ибо это он заповедовал «снять кожу с жертвы всесожжения и рассечь ее на части»231, поскольку считал необходимым, чтобы душа гностика освободилась от благ материального мира и страстей, и, оставшись без сохраняющих пустоту и ложь призраков воображения, оставила все телесные желания и просветилась светом.

Бог отличен от этого мира: аллегории Ветхого Завета

(68, 1) Но большинство людей, скрывшись в тленные тела, как улитки в раковины, и, как еж листвой, облепленные своими страстями, невежественно полагают, что благой и нетленный Бог подобен им. (2) От них сокрыто то, что Бог даровал им многое из того, чему сам он не причастен. Он даровал им рождение, будучи не рожденным, пищу, хотя сам ни в чем не нуждается, возможность развития, хотя сам он постоянно пребывает равным себе, спокойную старость и блаженную смерть, будучи бессмертным и не стареющим. (3) И не следует полагать, что руки, ноги, рот, глаза, приход, уход, гнев или угроза приписываются евреями Богу в прямом и чувственном смысле. Ни в коем случае. Каждое из этих имен использовано и благочестивейшем и аллегорическом смысле232, о чем в свое время, по мере дальнейшего изложения, мы выскажемся яснее.

(4) «Мудрость – всеисцеляющее лекарство», – пишет Каллимах в своих Эпиграммах.233 (5) «Один у другого учится», – говорит Вакхилид в Пеанах. – «И нелегко найти врата невысказанному слову».234