В Эдеме человек получил не одну, а четыре заповеди: умножения жизни; возделывания рая (Быт. 2, 15), познания мира (наречение имен) и запрещения вкушения плодов древа познания добра и зла (Быт. 2, 16).

   Брак и деторождение никак не связаны с «грехопадением» – чтобы подчеркнуть это, Библия прежде греха и прежде всех остальных заповедей ставит: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею» (Быт. 1,28).

   Смысл второй заповеди преп. Макарий Египетский поясняет так: «Человеку надобно возделывать землю сердца своего»1393. И в этом труде, изменяя себя таким образом, что проходится расстояние между человеком и Богочеловеком, человек меняет и мир. И обратно – возделывая мир, человек меняет себя.

   Третья заповедь – это и есть заповедь познания. То, что мог делать Адам, предполагает «непосредственное созерцание логосов и причин сущих»1394. Не случайно св. Григорий Богослов высказывает понимание, очень близкое к максимову логосо-видению: он называет Адама в Эдеме «делателем божественных помыслов»1395. Сходное познание и ныне доступно человеку – тем,

Кому Господь дозволил взгляд

В то сокровенное горнило,

Где первообразы кипят…1396

   С самого начала человек вводится в мир как соработник Бога. Если вдуматься, сюжет наречения имен довольно странен: мир, сотворенный словом Божим, нуждается еще и в слове человеческом. Вся тварь, по слову Апостола, с надеждой обращена к человеку (Рим. 8,9). Но, более того, не только тварь «с надеждой» ждет «откровения сынов Божих», но и Бог хочет «видеть, как он назовет» мир (Быт. 2,19). Бог оборачивает весь мир к человеку и ждет, что же человек сделает с этим миром.

   Еще два обстоятельства, связанные с заповедью наречения имен, важны для нас.

   Древнее, еще доновозаветное предание говорит, что само падение Денницы было связано с его завистью к человеку (а не к Богу). Здесь надо напомнить, что Денница – «самый первый светоносец»1397. Именно к диаволу св. Кирилл Иерусалимский относит слова (из ответа Бога Иову) о бегемоте как «верхе путей Божиих» (по-славянски – «начало создания Господня»)1398. Люцифер был «космократором» (Еф. 6,12). Но когда не чистый дух, а земное создание, как оказалось, было более возлюблено Богом, наделено им макрокосмическими свойствами, т. е. обрело способность не совпадать с «миром сим» и его «властями», – тогда, «видя многие преимущества, которыми Господь наделил человека, им (Денницей) овладела зависть»1399.

   Грех Денницы – в отказе признать достоинство Адама: тот, кто получил в удел управление землей, нашел нетерпимым, что из природы, подчиненной ему, выходит сущность, созданная по образу Божьему1400.

   В апокрифе «Житие Адама и Евы» Люцифер говорит: «я не воздам почести тому, кто ниже меня и позднее меня». Замечательно в этой связи, что святоотеческая мысль выходит за рамки родового эволюционизма и не согласна с формулой «раньше – значит лучше и важнее». Старшинство в онтологической иерархии бытия определяется не хронологией, а реальной онтологической плотностью бытия. Так, по мысли преп. Ефрема Сирина, Ева должна была бы спросить у змия – с чего это он взял, что имеет право поучать человека: «Сравним тебя с Адамом. Если ты станешь уверять, что ты старше Адама, то самое имя твое обличит тебя, что гораздо моложе ты Адама. Адаму было предоставлено наречь имена животным, чтобы показать великое старшинство его над ними. Не дети дают имена родителям, но от старейших переходят имена к юнейшим»1401. Поскольку на церковном языке слово «животное» означает «живущее», к числу тех существ, которые должны были получить имя от Адама, относились и духи («животныя шестокрыльная серафимы»). Соответственно, духи и среди них первейший – Люцифер – должны были признать первенство Адама над ними.