Пресвятая Дева Мария, во-первых, Дщерь царева по родословию, так как Она из рода Давидова. Во-вторых — Дщерь Царя Небесного, Бога, потому что осенена Духом Святым. “Царица и Дщерь Царева” вместе, ибо Она — и Матерь Царя, и Дева.
И по окончании Своего земного поприща Она взошла от земли на небо, чтобы предстать одесную Царя Христа, и соответственно достоинствам Матери Его восприняла и достоинство Царицы Небесной. Она имеет всю славу, какой только может достигнуть сотворенное существо, потому что Она Мать Царя Славы.
Это беспримерное достоинство делает Ее честнейшей Херувимов и славнейшей Серафимов.
Но вся слава Ее внутри, ибо заключается она не во внешнем блеске и великолепии, а в Ее внутренних совершенствах и добродетелях. Она во время Своей земной жизни сумела смиренно скрыть Свою славу в Своем сердце и ничем не обнаруживать ее.
Юная Мария, воспитавшись в храме Божием, явила миру высочайший образ нравственного совершенства, неисчерпаемой силы веры, безграничной преданности воле Божией, смирения, пламенной любви к Богу и людям; образ вечной красоты, вдохновивший и вдохновляющий религиозных песнопевцев прославлять Ее. И как не прославлять Ту, через Которую небо соединилось с землей и снова открылось людям Царство Небесное.
В лице Девы Марии Господь приготовил Себе земной престол и чертог, и Она стала превыше всех жен, ибо от Нее родился Сын Божий.
И как же чиста и свята Она должна была быть, чтобы, подобно неопалимой купине, не сгореть и не опалиться от вселившегося в Ее пречистую утробу Бога Слова?!
Нравственная чистота Пресвятой Девы была так высока, что просто невозможно допустить в Ней присутствие какого-либо греха или чего-либо порочного. Все нечистое и греховное просто-напросто исключается при наличии такой чистоты и святости, которая сопутствовала Ей всю жизнь.
Вся Ее земная жизнь — это путь духовного преобразования к высшему пределу — богоуподоблению. Ее земная жизнь, земной подвиг материнского соучастия в жертвенности и страданиях Христа Спасителя — Ее Сына — протекала в безвестности.
О глубине и непостижимости Ее подвига, Ее внутреннего крестоношения не подозревали даже люди, находившиеся с Нею рядом, ибо Она в глубочайшем Своем смирении предпочитала быть в безвестности. Но зато укреплялась и возрастала духом, соучаствуя в жертвенном служении людям Ее возлюбленного Сына.
Весь путь земной жизни был дивным сочетанием земного и небесного, житейского и в то же время превосходящего всякий разум.
Она была сродна нам по человечеству, познала и девство, и материнство, вдовство, бедность, горе и унижение, — когда в Сыне Ее на Голгофе оскорблялось и убивалось все Ее заветнейшее и священнейшее.
Святые отцы учили, что не было на земле мученичества большего, чем у Матери Божией, стоявшей у Креста на Голгофе. Здесь испытывалась и вера Ее, ибо по земному, человеческому рассуждению, казалось, всему пришел конец.
Она увидела и поругание, и распятие Своего возлюбленного Сына. Ей, конечно, вспомнились слова Архангела во время Благовещения о том, что Ее Сыну Господь “даст престол Давида, отца Его, и царству Его не будет конца.”