Насколько «нерелигиозна» антропософия, можно судить по следующей похвале, произнесенной антропософом К. Свасьяном в адрес антропософии же: «Антропософия сегодня является единственной формой сознания Живого и вторично, но уже в нашем сознании, Воскресаемого Христа»246 lxiii 247.

Понятно, что течение, претендующее на роль «живого христианства», является религиозным, а поскольку оно еще и мыслит себя «единственным», значит, оно ощущает себя еще и некоей альтернативой историческому, церковному христианству.

Свасьян надеется на то, что его энтузиастическим заклинаниям поверят на слово. Стоит ему только сказать, что, мол «антропософия – не секта, а духовная наука, в ее истоках расширенное до духоведения естествознание», так все только восхитятся.

Но для меня слово «наука» звучит вполне определенно. В науке принято демонстрировать все методы, с помощью которых ты пришел к своим результатам. Эти методы должны быть признаны и используемы другими учеными (причем независимо от их личных религиозных позиций). Любой результат в науке должен быть воспроизводим другими исследователями, и тем самым проверяем.

Господин Свасьян, объясните же мне, каким именно методом Штейнер пришел к выводу о том, что некая «сестринская душа Адама» сначала воплотилась в Кришне, а затем – «в мальчике Иисусе от Луки», и в итоге двенадцатилетний Иисус «соединяется с силой Кришны, с самим Кришной»248.

Бедный Иисус – в нем, оказывается, был целый легион духов («мальчик Иисус несет теперь «Я» Заратустры»; «в астральное тело мальчика Иисуса вступает Будда»).

Это что – естествознание?

С научной точки зрения это просто бред. Но в восприятии христиан это еще и бред кощунственный.

То, что Церковь не скрывает своей точки зрения на вальдорфскую педагогику как на сектантскую методику, г-ну Пинскому, конечно, не нравится. Но люди должны знать разные мнения – хотя бы для того, чтобы выбрать свой путь. Как об этом предупредила, например, Лютеранская Церковь Германии: «Во всяком случае, христиане-родители не должны оставаться в заблуждении, что стоящий за вальдорфской педагогикой штейнеровский образ человека по пониманию Евангелической Церкви не является библейским»249.

И католики, и православные с этим полностью согласны: штейнеровская система «вальдорфских школ» является оккультной, но отнюдь не христианской или светски-нейтральнойlxiv 250.

Попытки же отделить методики вальдорфских школ от их оккультной почвы, на которые уповает, например, Е.Ямбург, по чьей «просвещенной» инициативе и появились антропософы в школах России, явно бессмысленны.

Россия – такая страна, в которой даже нерелигиозные (сами по себе) феномены обретают религиозный смысл. Например, марксизм на Западе был обычной социологической школой, а в России обернулся «штурмом небес». «Гербалайф» в Америке, может, является обычной экономической авантюрой («пирамидой»), но в России явно превращается в секту. Вроде бы безобидные «обливанцы» Порфирия Иванова уже провозгласили своего учителя воплощением Бога Отца.

Тем более искони религиозная вальдорфская педагогика в России зацветет пышным оккультным цветом. И еще сотни школ перейдут на религиозный статус, числясь при этом вполне «светскими».

Устарел ли Новый Завет?lxv