Диакон

Его любовь не только создала мир. Его любовь не только подарила людям свободу. Его любовь не только дала нам закон. Его любовь не только даровала нам пророков и мудрость. Его любовь не только приняла человеческий лик. Он не казался – Он стал человеком. «Всю тебя, земля родная, в рабском виде Царь Небесный исходил, благословляя» (Федор Тютчев). И Его любовь к нам пошла до конца, до предельной точки, до полной отдачи Себя, до полного отказа от Себя, до жертвы и смерти. «Как будто вышел человек, и вынес, и открыл ковчег, и все до нитки отдал» (Борис Пастернак)...

Этот Бог –- есть Любовь. Он не просто любит. Он есть Любовь. Он не просто имеет любовь. Он есть Любовь. Он не просто проявляется в любви. Он есть Любовь.

Оккультисты скажут: мы признаем великое значение жертвы Христа, мы видим в ней знак и урок Божией любви. Но это заявление не сделает их христианами.

Во-первых, Карма, которая является высшим принципом оккультной философии, никого не любит. Она просто автоматически действует.

Во-вторых, для христиан во Христе «обитала вся полнота Божества телесно», а для оккультистов во Христе была всего лишь частичка Божества.

В-третьих, для христиан воплощение Бога в человеке, во Христе было свободным и чудесным Действием любви.

Для оккультистов же Божество просто присутствует в каждом мировом феномене, в том числе и во Христе, равно как и в том копье, которым Христос был пронзен, и в той чаше, в которой Пилат умывал руки. Божество страдало не потому, что хотело вобрать в Себя опыт человеческой боли, а потому, что Ему некуда было уйти. Бога вне мира, с точки зрения оккультистов, нет, и поэтому, разламывая любой камень, – разламывают кусочек божества, которое в общем-то вовсе не соглашалось страдать (ему «нечем» соглашаться, в нем нет Личности).

Оккультисты готовы почтить страдания Христа, но для них Он не более чем «планетарный Логос», сошедший с не слишком высокой ступени «Космической Иерархии». Но это значит, что именно о Боге и нельзя сказать, что именно Он есть любовь: на Голгофе умер ведь не Бог, а более низший чин... И, значит, по-настоящему в Божестве нет любви – она проявляет себя лишь на более низких, более земных и человечных «планах бытия». Значит – опять нельзя сказать, что «Бог есть любовь».

Величие евангельской мысли раскрывается вполне, лишь если брать ее целиком, а не кусочками: если понять, что христианство строится именно на возвещении о том, что Сам Бог, Тот, выше Кого нет никакого бытия, воплотился в распятом Сыне Марии.

Как легко, занявшись перетолкованием христианства, незаметно убить саму его душу, видно на примере навязчиво-известной секты «Свидетели Иеговы». Почти все уже встречали у порога своей квартиры или на улице группки людей, распространяющих журнал «Сторожевая башня» вместе с книжками типа: «Ты можешь жить вечно в раю на земле». Это люди из секты «Свидетели Иеговы». Они называют себя христианами и признают Новый Завет, но при этом отрицают Троицу и полагают, что Христос – «пророк», но никак не Бог.

Я не буду сейчас разбирать их аргументацию. Я просто попробую на минуту согласиться с ними и признать, что Христос – не Бог. Христос – Учитель, Проповедник. Но – не Бог.

Такими глазами смотрят на Него очень и очень многие люди, не имеющие вообще никакого отношения к «Свидетелям Иеговы». Я бы даже сказал, что это обыденная и естественная точка зрения. Чтобы признать во Христе Бога – нужно благодатное Откровение от Самого Бога. А чтобы увидеть в Нем просто философствующего галилейского Странника, никакой сверхъестественной благодати не нужно; такое восприятие вполне рассудочно и обыденно.

Но можно ли принять Евангелие, если не принимать Божественность Христа? Если прочитать Евангелие глазами человека религиозного, но не верящего в Троицу, – то что откроется на страницах христианского Писания?

По-моему, даже не религиозному, а просто нравственному ощущению, если «Свидетели Иеговы» правы, то нет более мерзкой религии, чем Религия Евангелия. Ведь христианство говорит: «Бог есть любовь». А Тот, Кто умер на Голгофе, оказывается, отнюдь не есть Бог. Что же получайся? Если Христос не был Богом, то Тот Небесный «Отец», Которого Иисус умоляет пронести мимо Него чашу страданий, оказывается не лучше тов. Жданова, который призывал ленинградцев мужественно переносить тяготы блокады и терпеливо воспринимать уменьшение карточных выдач, но сам не испытывал ни холода, ни голода. Странный Бог, требующий, чтобы Его именовали Любовью, но Сам не приемлющий высшее служение любви, поручая его Христу.