Говорят, после крушения коммунизма в России образовался идеологический вакуум. Не могу согласиться. Новая, посткоммунистическая идеология была готова еще до формальной отмены идеологии коммунистической, и вот уже десять лет она вполне активно проповедуется в стране. И не только проповедуется – новая идеология уже вошла в сознание и подсознание большинства населения (по крайней мере – той его части, что читает газеты и питается телевидением). Это либералистическая «идеология прав человека».

Как и любая идеология, она сильна не своими аргументами, а своей навязчивостью. Ее сила – в непрерывном повторении одних и тех же тезисов, которые в результате бесконечного воспроизведения становятся банальностями, а потому и воспринимаются как нечто самоочевидное, уже не требующее никаких проверок и доказательств.

Идеология вообще нужна для того, чтобы не позволить человеку думать. Идеология служит не для того, чтобы приглашать к диалогу, а для того, чтобы проверять на правомыслие: ну-ка, произнеси дежурный идеологический тезис, продемонстрируй, что ты не противоречишь «генеральной линии». И лишь после этого возможен разговор и дискуссия – но уже рамках общепринятой идеологической парадигмы. Тот, же кто откажется воспроизводить идеологическое заклинание, перестает восприниматься как собеседник. Идеологический отщепенец, заведомо не может сказать ничего дельного и верного, и потому его лучше изолировать от общества, детей, прессы...

Один из идеологических догматов посткоммунистической России – это догмат о том, что Православия в школе быть не должно. «У нас школа многонациональная!». «По закону школа у нас светская!». Повторением этих идеологических заклинаний во многих школах и регионах (более всего – в Москве и Санкт-Петербурге) гасятся попытки ознакомления русских детей с верой и жизнью Русской Православной Церкви. Вполне обычная для идеологических конструкций странность: вроде бы суть либерализма в провозглашении прав человека, в снятии ограничений и рамок. Либерализм пришел в СССР с лозунгом «Запрещено запрещать!». Но, едва придя к власти, этот же либерализм ощетинился забором запретов: «Запрещено критиковать либерализм! Запрещено воспитывать детей в традиционно-русской системе ценностей! Запрещено защищать все то, что строится на православной системе ценностей!» Вроде демократия – это «когда все можно». Хорошо, а преподавать в школе Православие можно? – Нет, нельзя. «Сексуальное просвещение» – можно. Оккультизм и каббалистику – можно. Православие – нельзя. Татарские, армянские, еврейские, немецкие, турецкие школы открывать – можно. Русские? – Нельзя!!!

Зная о том, как часто возникают трудности у школ и педагогов, решившихся привнести в свою жизнь хотя бы толику Православия, попробую дать несколько советов о том, как с помощью федерального «Закона о свободе совести и религиозных объединениях»14 защищать свои права и права детей от насилия со стороны плюралистической идеологии.

Прежде всего очень важна формулировка преамбулы Закона, декларирующая, что он принимается, «признавая особую роль Православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры». Следующей формулой преамбула говорит о том, что «христианство... составляет неотъемлемую часть исторического наследия народов России».

До принятия этого Закона «груз доказательств» при соприкосновении церковных проповедников и школы лежал на проповедниках. Если, скажем, я попадал в регион или в школу, где руководитель образовательного учреждения или структуры возражал против присутствия священника и Православия в школе, то именно мне приходилось искать аргументы в пользу того, что такое сотрудничество: а) допустимо законом; б) полезно детям; в) полезно российскому обществуiii.

Но директор, выслушав меня, все равно мог сказать: «А я понимаю ситуацию иначе, и считаю, что Православию нет места в государственной школе!». И на этом разговор кончался – даже если директором не было предъявлено никаких аргументов, кроме стальной («идеологически выверенной») интонации в голосе.

Сегодня же в такой ситуации я буду говорить иначе. Я скажу: «Законодатель определил, что Православие является неотъемлемой частью истории и культуры России. Почему же Вы считаете себя вправе давать детям ущербное образование? Ведь образование без серьезного знания того, что названо «неотъемлимой частью», есть образование неполное, урезанное. Я готов выслушать Ваши аргументы».

Теперь не я доказываю директорам школ и департаментов, что Православие уместно в школе. После появления в Законе столь ясной формулировки некоторым чиновникам придется пересматривать свои стереотипы советской эпохи. И мой собеседник должен будет искать аргументы в поддержку своей позиции.

Первый из них нам уже знаком: наша школа многонациональная и появление в ней только Православия вызовет напряжение в классах.

Признать этот аргумент серьезным я не могу.

Во-первых, потому, что за вышеприведенную формулировку в преамбуле Закон проголосовал Совет Федерации. И проголосовал единогласно. Понимаете, орган, в котором представлены все нации, составляющие Российскую Федерацию, единогласно одобрил текст, в котором признается «особая роль Православия в истории России». Ни один из сенаторов не встал и не сказал: «Такая формула нарушает права моего народа, унижает наши национальные традиции». Так если те политики, которым народы доверили представительство в Совете Федерации, приняли такую формулировку – то зачем же директору школы брать на себя груз геополитических размышлений и становиться «большим католиком, чем Папа Римский»?