Для меня же очень радостно то, что я могу присутствовать и сослужить при Литургии, принять максимально близкое участие в Таинстве. Ну, плюс к этому, по правде говоря, мне бы хотелось, чтобы в моей жизни еще были перемены.

– Отец Андрей, Вы один из первых священнослужителей, кто после 91-го года вошел в стены Московского университета и стал читать лекции о запрещенном, о духовном. Какова была первая реакция на Ваши лекции?

– На самом деле первым был отец Артемий Владимиров, в 1990-м году. Сначала это были разовые встречи, переполненные залы. Читал несколько раз о.Артемий, потом я.

Я начал читать первый систематический курс сначала на факультете журналистики – в 91-м году, осенью. Причем приношу искренние соболезнования тем студентам, которые пали жертвами моего эксперимента. Потому что, во-первых, каждый уважающий себя старшекурсник и аспирант, естественно, считает, что он по своей специальности знает уже все. Студент читает в основном материал, когда просматривает вопросы к экзамену. И если при виде вопроса у него сразу в голове возникает две-три мысли, то он считает: ну, это я уже знаю, а остальное нафантазирую – поехали дальше. Вот с таким багажом оканчиваешь университет, потом семинарию и академиюcviii, где очень похожая ситуация в смысле интенсивности учебы. И самоуверенно считаешь, что ты человек «боле-мене» образованный.

Так вот, когда я начал читать лекции в университете, я вдруг с ужасом обнаружил, что всех моих знаний хватило ровно на три лекции. То есть 12-ти лет учебы – в университете, в аспирантуре, затем в семинарии, в академии, в Богословском институте в Бухарестеcix – всего этого мне хватило ровно на три лекции. После чего я понял: все, больше я ничего не знаю. Начал лихорадочно читать книжки, которые давным-давно надо было прочитать, которые входят в классическую библиотеку истории богословия, философии. Все это пришлось всерьез перечитывать – уже не глазами студента, который хочет сдать зачет. Систематизировать. Поэтому тот первый курс лекций – первые два семестра – был тихий кошмар.

– А Вас не смущает сам факт, что Вы сейчас преподаете от кафедры, которая до недавнего времени называлась кафедрой научного атеизма?

– По-моему, мы сейчас взаимно гордимся этим: кафедра гордится тем, что воспитала меняcx 291; я горжусь тем, что в моей биографии был такой экзотический фактcxi.

– У Вас дома обширная фонотека, даже шедевры рок-музыки; на книжной полке у Вас фотография Высоцкого – как это все совмещается с христианством, верой в Бога?