Надо поставить задачу, а не повторять, что это невозможно, при этом по-прежнему как на главную угрозу в области демографии и медицины указывая на СПИД, а сам страх перед СПИДом используя для рекламы контрацептивов и гомосексуализма (мол, голубые жертвы СПИДа тоже люди, достойные нашего внимания, общения и любви, и вообще это не плохо и не грешно быть голубыми, но, видите ли, эти мужественные люди избрали рискованную ориентацию…).

История второй мировой войны показывает, что народ решал невыполнимые задачи. Но для этого цель должна быть ясно определена. Никто же во время войны не слышал: «Ну, невозможно от Сталинграда дойти до Берлина, слишком большое расстояние». Не дошли бы, если бы так говорили. Если переводить современную ситуацию на язык военных действий, то и Москва, и Сталинград уже давно пали, и только где-то далеко, в районе Урала, есть слабое партизанское сопротивление, а все остальное уже «Франция Виши».

- Мы так далеко зашли в поисках демократии?

- Да. И это определяет некоторую расколотость в восприятии современной политики современным же русским православным человеком. Патриотизм - это аксиома русского православного сознания. Выводная из него теорема – поддержка сильного национального государства, государственническое мышление. Но сейчас у нас нет веры в то, что государство – наше. Наше не в смысле «церковное», но хотя бы - русское. Все отчетливее оно принимает черты колониальной администрации, управляемой из-за границы и ради интересов транснациональных монополий. И потому мы ждем, сможет ли Кремль не на словах и не стоянием в храмах перед телекамерами, а на деле доказать свой патриотизм.

- Посредством изменения информационной политики?

- Да - новой информационной и новой школьной политикой. Чтобы вернуть школу русскому народу, не нужно арестовывать олигархов (а уж тем более министров или учителей). Но все учебники должны быть переписаны с учетом одной сверхзадачи: после работы с ними должна оставаться решимость жить и любить в России.

Вот недавно в одной школе в ожидании урока я полистал учебник г. И. Годера. 5-й класс, «История древнего мира». Меня интересовала главка, посвященная рождению христианства. Книга не то что антицерковная, она антинаучная, хотя учебник образца 1997 года. Впечатление, что книга написана человеком, для которого христианство – что-то чужое, неведомое и холодное. Из того, как излагается христианство, дети никогда не смогут понять, что в нем привлекало людей. Все выхолощено, все сведено к классовой борьбе и пиару. Мол, в IV веке император Константин потому принял христианство, что понял, что христиане не революционеры и от них не исходит угрозы Римской империи. Доходит и до прямой лжи – когда утверждается, что якобы Первый Вселенский Собор, созванный Константином, определил, какие книги внести в состав Нового завета и какие отбросить. Это же просто сказка, которая кочует лишь по оккультно-теософской макулатуре.

- Журналистика связана с принципом «успей первым». Есть риск, что материал может оказаться неверным или будет не достаточно соответствовать идеологии издания. Как быть православному журналисту, тем более молодому, чтобы заявить о себе. Ведь у него при таких условиях практически нет шансов, чтобы стать заметной фигурой.

- В этом случае, я считаю, что нормальный православный журналист – это не уличный репортер, не оператор скандальной хроники – это аналитик. В аналитике нет спешки. Т.е. надо претендовать на статус обозревателя. Значит – над стать лучшим, элитным журналистом. Надо быть профессионалом, иметь наработанные связи, понимать специфику, язык, логику, качество аргументации. Вот на этих условиях можно идти в православную журналистику. А если на первое место ставится работа папарацци, тогда православным журналистом быть нельзя.

— Как по-вашему: при Путине Русской Церкви стало легче?