Если это и в самом деле так, то перед нами абсолютно эксплуататорское, «фаустовское» отношение к религиозному миру: ставится задача овладения им, подчинения себе («знание – сила!»qqqqqqq), но при этом не возникает никакого благоговения, почитания, диалога: «И к магии я обратился Чтоб дух по зову мне явился И тайну бытия открыл» (Фауст. ч.1. Ночь)rrrrrrr. Это дивная смесь капиталистического технократизма с колдовством. «Когда научимся ощущать провод из Беспредельности, тогда люди вместо молитвы будут приказывать элементам. Не "Бог" за нас трудиться будет, но трудом и психической энергией себе поможем» (Беспредельность, 9).

Один из персонажей «Братьев Карамазовых» подметил основную трещину в построениях оккультистов: «Вот, например, спириты… я их очень люблю… вообрази, они полагают, что полезны для веры, потому что им с того света черти рожки показывают. «Это, дескать, доказательство, уже так сказать, материальное, что есть тот свет». Тот свет и материальные доказательства, ай-люли!».

Вообще на судьбе теософского движения вполне оправдывается сатирическое предсказание К. С. Льюиса. Этот христианский английский писатель написал однажды книгу “Письма Баламута”, в которой посмотрел на духовную жизнь человека из зазеркалья - глазами демона-искусителя. Сюжет этой притчи строится на переписке, в ходе которой старший искуситель наставляет младшего, каким образом должно доводить клиента до требуемого состояния. И однажды Льюис заставляет этого наставника поделиться его затаенной мечтой: “Если нам когда-либо удастся создать изделие высшего качества — мага-материалиста, не только использующего, но и почитающего то, что он туманно и расплывчато именует “силами”, отрицая при этом невидимый мир, мы будем близки к победному концу”564.

Уже “Письма Махатм” декларировали: “Мы верим только в Материю”. Рерихи неоднократно презентуют себя в качестве материалистов. И при этом проповедуют именно магизм... Елена Блаватская во всяком случае гораздо более честно, чем Рерихи или их современные последователи, определяла, что такое теософия: “То, что раньше называли Магией, мы ныне называем Теософией”565. Рерихи же хоть и маскировались: «Мы против всякой магии» (Мир Огненный 2,268), но при этом принимали комплименты от «махатм» - «Очень радуемся естественному росту светлой магии Урусвати»566; «куется маг Фуяма мудро»567.

Граница же магии и религии проходит по отношению, в какое человек ставит себя перед лицом духовного мира. Это различие между молитвой и заговоромsssssss. Молящийся человек обращается к тому, что ставит выше себя, что почитает неподчиненным себе и своей воле. Он – просит. Произноситель же заговора (колдун) – приказывает. «Если в молитве положительный результат считается возможным от содействия высшего существа, то в заговоре он усвояется исключительно желанию, воле и требованию самого совершителя заговора»568. Иной, но весьма интересный акцент поставил в этом вопросе Б. Малиновский. «Что же тогда отличает магию от религии? Мы определили магию как практическое искусство в сфере сакрального, состоящее из действий, которые являются только средствами достижения цели, ожидаемой как их следствие; религию же – как совокупность самодостаточных актов, цель которых достигается их свершением»569. Религиозное действие, если оно сопряжено с религиозным переживаением, самоценно для религиозного человека. Мистик молится Богу отнюдь не ради земного дара; он обретает радость в самом состоянии молитвы. В колдовстве же все «функционально»: маг использует силы, к которым он обращается (ну, и они используют его). То же понимание границы магии и религии встречаем и у Н. Зёдерблома: в магии «сверхчеловеческое используется лишь как средство, без должного благоговения перед его собственным содержанием и задачей»570.

Если мы вспомним признание Блаватской в том, что теософия сегодня – это то, чем была магия вчера, то все встанет на свои места…

Но все же у Рерихов рецидивы такого властного технократизма реже, чем у Блаватскойttttttt. Их отношение к религиозной жизни человека более уважительное. И, хотя, подобно Блаватской, они порой подвергают жесткой критике и осмеянию христианские формы благочестия и молитвы, их собственная духовная жизнь все же предполагала молитвенное обращение к тем духам, с которыми у них было общение. Их духовный наставник сказал им – «во имя религии вы говорите – бога нет»571. После того, как молитва к Абсолюту оказалась запрещена, оказалось уместным обратится с молитвой к миру духов: «Можешь молить Христа и Меня помочь вам»572.

«Нам дана молитва - Тебе, Владыка, служу всем, всегда и везде! Пусть путь мой будет весь в подвиге самоотречения. Так пусть эта молитва будет и Вашей, и каждого, кто всем сердцем вступил на путь Служения»573. «Скажем молитву Шамбале: "Ты, Позвавший меня на путь труда, Прими умение и желание мое. Прими труд мой, Владыка, ибо видишь меня среди дня и ночи. Яви, Владыка, руку Твою, ибо тьма велика. Иду за Тобой!" (Знаки Агни Йоги, 104).

Итак, те же духи, что Блаватской запрещали молиться вообще, теперь Рерихов учат молиться. Правда, молиться дозволяется уже не Абсолюту, не Богу, а “космическим иерархам”: “Великие Облики, вернее, величайшие, связаны Созвездиями и Солнцами, и история Их есть история этих Светил. Теснее подходите к Великому Владыке в обращениях Ваших к Нему. Великий Владыка сказал, что явится на объединение с сознанием Вашим во время Вашей молитвы к Нему, Ваших бесед с Ним”574.

Вот тут, пожалуй, один из главных парадоксов (если не сказать – противоречий) мистической жизни Рерихов. Философские их построения носят пантеистический характер. Когда философский пантеизм перетекает в личную мистику, то он выражает себя в переживании сущностного единства миста и Единого. В тех религиозных традициях, с мистическим опытом которых теософия утверждает свою близость, есть немало свидетельств, в коих изливается восторженная радость души, пережившей свое растворение в Абсолюте. Но личные духовные записи Рерихов именно об этом опыте не говорят. Весь их религиозный эрос направлен на «Махатм».

«Одно семикратное произнесение Имени Майтрейи оградит от всяких нападений»575. «Каждый вечер вслух произносить молитву сердца Владыке, стараясь произнести ее с возрастающим сердечным огнем. Пусть слова будут одни и те же, пока не будут выливаться совершенно свободно»576. «Единственный ритуал, допустимый на собраниях, это краткое сердечное сосредоточие на Великом Учителе под звуки возвышенной музыки и украшение места почитания цветами и живым огнем»577. «Слова Учения: «Поминайте чаще Имя Мое». Конечно, здесь подразумевается повторение умное или сердечное, как же иначе образуется связь с избранным Учителем?”578. «Чтобы открыть внутреннее ухо, нужно очень следить за собой и не допускать раздражения и гнева. Никаких упражнений, кроме концентрации на Облике Великого Владыки в течение нескольких минут. Предсказать, когда и как произойдет принятие первой телеграммы из пространства – невозможно. Обычно первые сообщения очень кратки, могут быть ограничены одним словом и даже восклицанием»579.

Тут кстати заметить, что тот «Владыка», на послушании у которого находились Рерихи и к молитве к которому они призывали – отнюдь не евангельский Христос. В их мифологии это «Махатма Мория», который был когда-то учителем Христа и проводником его на учебные курсы в Индию… Поскольку Христос не мог сам себя провожать, постольку Махатма Мория и Христос – это разные личности… “Мория и Христос посетили священные места подвигов предыдущего Великого Учителя — Будды Шакьямуни”580. «Мы знаем, что Иисус тоже учился у Великого Мудреца Востока Россула Мории и пробыл у Него не менее семи лет, после чего они вместе путешествовали по Индии, и затем Иисус направился с благословения Владыки Мории в свою страну»581.

До поры до времени Рерих советует прятать от посторонних эту тайну. Клизовскому она пишет: «Нужно принять во внимание те инквизиторские умы, которые будут читать Вашу книгу. Каждое усмотренное умаление Христа вызовет бурю лицемерного негодования среди ханжей и исказителей всех заветов Христа. Потому очень прошу Вас сделать следующие выпуски – «Владыка Шамбалы и Майтрейя-Мориа народов Востока». Следовательно, будет читаться: «От века сужденный и в наши дни ожидаемый Великий Владыка». И в третьей строфе Вы выпустите слова «как учил Твой Предшественник, Христос»»582.

Вот еще очень важное разъяснение: «Владыка Мориа, Владыка Шамбалы или Владыка Мира и Владыка Майтрейя есть аспекты одного и того же Высочайшего Эго»583. Учитывая что Мориа – не Христос, теперь уже и Майтрейя оказывается кем-то инымuuuuuuu, но не Христом.