Мне же ближе всего то определение религии, которое дает выдающийся русский философ С. Н. Трубецкой в словаре Брокгауза и Ефрона: “Религия может быть определена как организованное поклонение высшим силам... Религия не только представляет собою веру в существование высших сил, но устанавливает особые отношения к этим силам: она есть, следовательно, известная деятельность воли, направленная к этим силам”252.

Это определение отвечает основному методологическому требованию: дефиниция должна быть пригодной не только для определения вещи в целом, но также ни для чего другого кроме того, что определяетсяuuuu. Определение, предложенное С. Трубецким, достаточно узко, чтобы не относить к миру религий предметы светской веры, и в то же время оно достаточно широко, чтобы не сводить религию только к христианской ее форме.

Оспорить тут можно разве что наличие признака «организованное». Спонтанная религиозность все же тоже есть религиозность. Возможны религиозные практики и теории, не предписывающие своим участникам именно в организованном порядке двигаться к своим высшим мистическим целям. Мистический анархизм хоть и не организован, но все же не может считаться светским феноменом.

Кроме того – есть «индивидуальные религии, которые индивид устанавливает для самого себя и которым он служит только для себя. Каждый оджибве имеет своего личного маниту, которого он сам себе выбирает и по отношению к которому он выполняет особые религиозные обязанности; у меланезийца с острова Банкс есть свой таманю, у римлянина – свой гений, у христианина – свой святой покровитель и свой ангел-хранитель и т.д. Все эти культы по определению выглядят совершенно независимыми от понятия группы. И эти индивидуальные религии не только очень часто встречаются в истории: некоторые задаются теперь вопросом, не призваны ли они стать ведущей формой религиозной жизни и не наступит ли день, когда не будет больше другого культа, кроме того, который каждый свободно выберет себе в глубине души»253.

Будь то коллективно организованная или личная религия - как вид человеческой деятельности от остальных ее видов отличается по своим целям. Религиозная деятельность есть та, при осуществлении которой преследуются именно религиозные цели. Как религиозные эти цели могут быть охарактеризованы только в том случае, если никакие другие виды человеческой деятельности не ставят своей целью их достижение. Таких целей существует две: 1) контакт с надчеловеческим духовным миром («высшими силами»)vvvv; 2) преодоление смерти, понимаемое как следствие состоявшегося «контакта».

Признаюсь, что при таком определении религии возникает одна трудность: под него не подходит чисто магическая деятельность, если маг исходит из предположения, что он обращается к духовным силам, низшим, чем он («стихиалям», «элементалям» и т.п.).

Со фремен Фрэзера религия и магия различаются по образу отношения человека к объекту его веры. «Под религией я понимаю умилостивление и умиротворение сил, стоящих выше человека. Религия состоит из веры в существование высших сил и из стремления умилостивить их и угодить им… Магия часто имеет дело с духами, то есть с личными агентами, что роднит ее с религией. Но магия обращается с ними точно так же, как она обращается с неодушевленными силами, то есть, вместо того чтобы, подобно религии, умилостивлять и умиротворять их, она их принуждает и заставляет Магия исходит из предположения, что все личные существа, будь они людьми или богами, в конечном итоге подчинены безличным силам, которые контролируют все. но из которых тем не менее может извлечь выгоду тот, кто знает, как ими манипулировать с помощью обрядов и колдовских чар»wwww.

Nevertheless, this possible exception does not so embarrass me as to induce me to abandon the proposed definition, for it is purely hypothetical. In the real history of religion, the magical worldview never places man at the top of the hierarchy of spirits, but assigns him a middle position. So in the magical worlds there are spirits lower than man, and there are spirits higher than him. He commands the lower ones like a magician, the higher ones like a "pious man" he prays and obeys. The only exception is the magical world of J. Rowling in her Harry Potter tales. The worlds of Blavatsky and the Roerichs are no exception.

Religious ideas about the Supreme can be very different: the sermon can be about the Personal God and the impersonal Absolute, about Tao and the world of spirits, about the world of ancestors or about the "Cosmic Hierarchy". But where the task is to contact this non-human and above-human spiritual world, there is also religion.

Death and the ways to overcome it can also be completely different in different religions. The search for Nirvana or the Kingdom of God, a better reincarnation or dissolution in Brahman, resurrection in the fields of Ialu or wandering in Hades, migration to the "heavenly planets" or finding eternal life on Earth - these are different ideas about the posthumous fate of a person. But where certain means are offered, with the help of which in the course of earthly human life one can influence one's fate after death, there is religion. In the words of the Russian theologian M. Tareev, "Religion is the creative activity of the spirit, which has as its goal its self-preservation in the world cycle" (the paradox lies in the fact that in a number of religious concepts, primarily of a pantheistic nature, it is proposed to "preserve" only a divine seed, captivated by bodily and psychic fragmentation and heaviness, and, accordingly, the task of "preservation" set in this way will mean the desire to erase any individuating principle).

Since the time of Boethius, religion has been understood as "feedback" (re-legare). Religion is the striving of the world, expulsed outside the deity (illusory or not; in the first case we have before us a pantheistic version, in the second, a personalistic version of religious consciousness; in the extreme, a dualistic one), to return to the source of its existence.

E. Sapir sees the essence of religion "in the obsessive consciousness of one's own utter helplessness in an incomprehensible world and in the completely irrational conviction that one can find mystical security if one somehow identifies oneself with that which will forever remain unknowable."

To cite as an example the Mesopotamian incantation, in which man sought to imbue every part of his body with invulnerability by identifying himself with the gods and sacred symbols: "Enlil is my head, my face is noon! My neck is the necklace of the goddess Ninlil! My two hands are the moon of the western sickle! My fingers are tamarisk, the bones of the heavenly gods! They will not allow witchcraft into my body! The gods Lugaleddin and Latarac are my chest and knees, Muhra are my tirelessly running legs."256 In another incantation, man sought to merge with Earth and Heaven: "I am Heaven, you will not touch me! I am the Earth, you will not bewitch me!" A person tries to deflect the spell from his body; his attention is focused on the only quality of Earth and Heaven - their sacred invulnerability. When he becomes one with them, this attribute will pass to him and merge with his being, and thus he will be protected from evil spells.

Similar declarations identifying man with a deity and thereby transferring him from the world of perishable changeability to the world of eternal stability are found in all religions (perhaps the most famous are the ancient Egyptian incantations from the Book of the Dead, which insistently identify the deceased with Osiris).