Если же говорить серьезно, таких авантюрных, и в то же время повседневных чудес полна наша жизнь. А как я пришел к вере, вдобавок понимаемой как авантюра… Честно говоря, я и не знаю, что Вам ответить. Надо что-то придумывать, а не хочется. Скажу как есть: я не стал взрослеть.

— Как Питер Пэн?

— Не совсем: прежде всего я не стал взрослеть в церковном смысле. В иерархическом, что ли. Диакон — это не священник. Людям безопасно со мной общаться: я не набиваюсь им в духовные руководители и моими советами запросто можно пренебречь.

— Как в Вашем храме относятся к Вашим частым отлучкам?

— Настоятель терпит, слава Богу! В отчеты мои поездки, как «миссионерская деятельность», конечно, включаются. С самого начала моей «приписки» к этому храму Патриарх сказал настоятелю, что служить я буду «в свободное от богословских занятий время».

Когда Патриарх предложил мне на выбор — в каком храме Москвы я пожелал бы служить, я назвал храм Иоанна Предтечи на Красной Пресне. И заметил, что у Святейшего некая тень пробежала по лицу. Потом я начал в Патриархии наводить справки, и оказалось, что этот храм считался там своего рода «штрафбатом»: в советские времена в него назначали священников, которые были не на лучшем счету в Патриархии. К нему от метро надо подниматься в горку (и редкая бабушка осилит этот путь), зато рядом есть другой действующий храм — на Ваганьковском кладбище. Так что наш храм по московским меркам считался одним из беднейших. А тут я сам попросился в «штрафбат»... Но для меня тут не было выбора: этот храм был моим родным.

И потом наш храм — не идеологический, без претензий. Батюшки не одержимы идеями авторского истолкования Православия. У нас — нормальные служаки. И люди к нам ходят просто молиться, Кстати, в своем храме я не проповедую. Потому что хочу иметь в жизни местечко, где я не профессор Кураев, а самый обычный диакон. Где бы я мог помолчать и помолиться. Ведь в других местах говорить приходится слишком много.

— Как обычно складывается Ваш рабочий день?

— У меня нет понятия рабочего дня, есть, скорее, понятие рабочей недели. Вот уже лет семь каждое воскресенье я улетаю в какой-нибудь регион. В год не менее 50 городов. Всего за последние шесть лет побывал в 250 городах мира… Там три-четыре встречи-лекции в день. Обычно в пятницу возвращаюсь в Москву и — лекции в МГУ, в богословском институте. Субботнее утро — для общения с журналистами, для домашних дел, писательства. Вечером — всенощное бдение в храме Иоанна Предтечи на Красной Пресне, утром — литургия, и снова — самолет.

— Вы — человек раскрученный. Мелькаете постоянно на экране, в прессе. Вас коллеги не ревнуют? Ведь всякие закрытые сообщества — военные, чиновники — не любят выскочек из своих рядов. А клир?