Но это очевидно несовместимо с эпикуровским атомизмом, который полагает, что атомы просты, а не сложны, что сложноструктурированная вещь не может занимать минимум пространства.

Отсюда и родилось обвинение Галилея. Его атомизм оказался евхаристической ересью. По законам этого времени подобный проступок мог быть покаран смертной казнью. И, значит, сделав предметом судебного рассмотрения не атомизм Галилея, а его гелиоцентрические симпатии, инквизиция заменила более тяжкое обвинение менее тяжким - по сути тем самым спасая ученого.

Эта уловка была давно известна римским законникам. Еще Тертуллиан рассказывает о случаях, когда проконсулы после доноса с чьей-либо стороны под разными предлогами вопреки закону освобождали христиан от наказания. Но, чтобы не нарушить прямо закона, они прибегали к различным уловкам: так, правитель Пуденс искусным образом включил в судебный акт одного приведенного к нему христианина обвинение в притеснении и лихоимстве (в чем его на самом деле никто не обвинял). А так как при дальнейшем разборе дела не нашлось свидетелей, уличающих его в этом, то правитель объявил, что за сим дело продолжать нельзя168.

Современный французский исследователь "дела Галилея" П. Редонди169 показывает, что публичное обвинение Галилея в "ереси коперниканства" (в точном смысле ересью не являвшемся) маскировало собою идеологически наиболее уязвимое место концепции Галилея и таким странным образом защищало от гораздо более серьезного обвинения в действительной ересси – в подрыве евхаристического догмата170.

Папа Урбан был слишком и публично близок с Галилеем. Иезуиты, с которым Урбан конфликтовал, решили ударить по папе через Галилея. Обвинение было серьезным. Но папа создал спецкомиссию во главе со своим племянником. Похоже, что перед комиссией171 была поставлена цель не засудить, а, напротив, вывести друга папы из под обвинения.

Галилея обвинили в том, что он нарушил предписание инквизиции от 1616 года. В том году Галилей сам обратился в римскую инквизицию с просьбой выдать ему своего рода справку о благонадежности172. Это было сделано, но при этом он был уведомлен о недавно состоявшемся решении, касающемся гелиоцентризма. В документе, полученном им, значилось, что запрещается проповедь гелиоцентризма. Тем не менее он явно защищает эту идею в своей книге 1632 года. В оправдание Галилей говорит, что он это делает «в порядке дискуссии». Это и в самом деле было в порядке вещей в средневековых семинариях и университетах: разрешалось защищать любую позицию, вплоть до атеистической, но в качестве интеллектуально-риторического упражнения173.

Инквизиторы из своих архивов достают свой экземпляр уведомления 1616 года и говорят, что там было сказано о запрете «в любом виде» (quovis modo), а, значит и в форме дискуссии и диалога. Галилей настаивает: на вашем экземпляре нет моей подписи, а значит, это подделка… Суд не настаивает на своем.

В итоге жестокий суд инквизиторов вынес Галилею такое наказание: два месяца прожить в загородном доме архиепископа Флоренции, с которым ученый был в дружественных отношениях, при этом ежедневно читая 7 покаянных псалмов174.

Но благодаря стараниям масонской пропаганды и по сю пору «по результатам анкетирования, проведенного Европейским Парламентом среди студентов, почти 30% убеждены в том, что Галилей был брошен живым в костер церковью. Почти все (97%) убеждены в том, что он подвергался различным пыткам»175.

Блаватская на полном серьезе уверяла, что «святые мудрецы, совсем недавно сожгли Галилея за его анти-духовное богохульство"176, а перед этим “Галилей долгие годы томился в тюрьме за учение, что Солнце находится в центре Солнечной системы”177.

В реальности же Галилей вообще не сидел в тюрьме и не подвергался пыткам: «Новейшие исследования опровергли известия о пытках и суровом тюремном заточении Галилея»178.

Даже советская научная литература имела мужество сказать правду: «Картина художника Пилоти «Галилей в темнице» изображает Галилея в инквизиционной тюрьме. Мрачный каземат. Через единственное его окно, пропускающее в камеру тусклый свет, видны зловещие лица любопытствующих надсмотрщиков. На полу темницы чертежи, сделанные мелом. Художник стремился изобразить не только душевные муки Галилея, отраженные на его лице, но и физические лишения, которым его подвергали. Изобразить Галилея мучеником, — вот что хотел автор картины. Это благодарная тема для художника, но... это неверное изображение действительности. Галилей никогда не подвергался заключению в каземат. В самое тяжелое для него время, когда свобода его была ограничена, он все же через своего слугу сносился с внешним миром. В его распоряжении была обставленная всеми удобствами квартира, и ему не было никакой нужды чертить свои фигуры мелом на полу. Вот другая картина, пользующаяся большой известностью, — «А все же движется!» художника Гауссмана. На ней изображен Галилей, только что отрекшийся от „своего учения и проклявший его во всеуслышание при торжественном стечении народа в церкви «святой Марии над Минервой». Но в последнюю минуту семидесятилетний старец не выдерживает. Забыв об угрожающей ему опасности и исполненный негодования, он, топнув ногой, восклицает: «И все же Земля движется!». Все окружающие потрясены этой дерзкой выходкой, и торжествующая улыбка застывает на лице хитрого прелата. Здесь перед нами Галилей — безрассудный герой, и героем делает его идея, которая оказывается ему дороже жизни. Это тоже мотив, достойный полотна, но... это тоже фантазия. Галилей не был ни героем, ни безумцем, и сцена, изображенная художником, — продукт легенды. Легенда эта очень стара и упорно держится, несмотря на, что уже очень давно установлена ее несостоятельность. Именно эти фантастические версии создают в широкой публике совершенно неверное представление о процессе Галилея. Сплошь и рядом встречаешь развитых и образованных людей, которые убеждены в том, что Галилея сожгли на костре, хотя они, конечно, такого нигде не могли ни читать, ни слышать»179.

Комиссия, расследовавшая дело Галилея, собиралась 5 раз в течение одного месяца. Три раза на нее приглашался Галилей. Обращаясь с к ней, Галилей просит снисхождения судей, ссылаясь «на жалкое состояние здоровья, до которого меня в возрасте 70 лет довели 10 месяцев постоянных душевных волнений и тяготы долгого утомительного путешествия в столь неблагоприятное время года»180). Как видим, в этой жалобе Галилея нет упоминаний о пытках и тюрьме. Почти все время процесса над собой Галилей провел во дворце посла Флоренции при Папе. Правительство Флоренции оплачивало ему питание и содержание слуги, посол предоставлял свою карету. Несколько дней Галилей и в самом деле провел в тюрьме (это было требование тогдашнего Уголовно-процессуального кодекса), но инквизиторы, сохранив верность букве закона, обошли его суть: на эти дни начальник тюрьмы освободил свою служебную квартиру, и Галилей жил в ней.

Наконец, вот из последних новостей о Галилее и инквизиции: