Механицизм дал возможность уйти от аристотелевской объяснялки «природа не терпит пустоты». Ведь если природа что-то «терпит», а чего-то «не терпит», то, значит у нее есть душа. Та самая Anima Mundi. Но это как раз базовый тезис язычества и оккультизма.

В физике Аристотеля предлагается такое объяснение полета стрелы: Тетива выталкивает стрелу. Стрела движется вперед и раздвигает воздух. За оперением стрелы возникает пустота. Но природа не терпит пустоты, воздух схлопывается и выталкивает стрелу дальше. Стрела снова раздвигает воздух. Снова за ее оперением возникает пустота, снова природа не терпит пустоты…

Как разнились между собой архаичное и новоевропейское, научное понимание одних и тех же феноменов, можно пояснить и на примере школьных «сообщающихся сосудов». Почему в сообщающихся сосудах вода переливается из более полного в более пустой? Аристотелевское объяснение (природа боится пустоты) в восприятии Бойля слишком антропоморфно. В самой материи, возражает Бойль, нет ни разумности, ни источника движения. Если природа боится пустоты - значит у нее есть душа, значит человек неотличим от природы. Но если человек неотличим от мира, то почему же лишь он на Суде отвечает за себя? Тут одно из двух - или вода должна нести не меньшую, чем человек, ответственность за свои поступки, страхи и предпочтения. Или человек должен быть таким же безответственным, как вода. Последнее означает, что нет воздаяния, а, значит, нет основания и для нравственности. Поскольку же Бойль убежден в необходимости нравственной ответственности человека - он ищет нетелеологических и неантропоморфных, то есть неаристотелевских объяснений поведению воды. Вывод: вода поднимается не из-за боязни пустоты, а из-за разности давлений. Эту цепочку аргументов Бойля можно выразить кратко в силлогизме: вода в запаянной трубке поднимается из-за разности давления, а не из-за боязни пустоты, следовательно, еретики не могут утверждать, что душа смертна185.

Антиаристотелевские аргументы Бойля были включены епископом Барнетом в "Свод 39 статей церкви Англии" получив место в официальной английской теологии, и, таким образом, в Англии механицизм приобрел официальную социальную санкцию, постоянную прописку.

Итак, научная, механицистская модель объяснения природных процессов была востребована напряженно-религиозной, ригористической атмосферой эпохи Реформации для того, чтобы вытеснить из университетской культуры языческие объяснялки, возрожденные в предшествующую эпоху - эпоху Ренессанса.

Инквизиторы и математики делали одно дело и поддерживали друг друга. Они вместе боролись с «демонами».

Как на самом деле происходило взаимодействие религии и науки при зарождении последней, можно изучить по книгам:

Выгодский М. Я. Галилей и инквизиция. М.-Л. 1934.

Гайденко П. П. Эволюция понятия науки. Т. 1 М. , 1980. Т.2 М., 1987

Гайденко П. П. История новоевропейской философии в ее связи с наукой. М., 2000.

Гурев Г. А. Коперниканская ересь в прошлом и настоящем. М., 1933.

Йейтс Ф. А. Джордано Бруно и герметическая традиция. М., 2000.

Кимелев Ю. А. Полякова Н. Л. Наука и религия: историко-культурный очерк. М. 1988.

Кирсанов В. С. Научная революция XVII века. М., 1987.