Монотеизм, утверждая зависимость мира от воли Единого Творца, тем самым освобождает мир и его феномены, к познанию которых стремится человек, от засилия бесчисленного множества мелких демонических диктатур. Мир волевого плюрализма неизбежно иррационален. Естественно, что в мире множественно-дробных демонических воль человек может ориентироваться лишь иррационально же.

Уточню: о демонах здесь речь идет не в христианском смысле этого слова, а в том, который в него вкладывали античные писатели. Демоны в лексиконе античности есть существа, посредствующие между высшими богами и людьми и непосредственно руководящие частными процессами, происходящими в подлунном мире («Есть между высшим миром и низшей землей некие срединные божественные силы, размещенные в воздушном пространстве, которые сообщают богам все наши заслуги и упования. Греки их величают именем «демонов», этих между жителей земли и неба перевозчиков (туда – прошений, оттуда – подаяний). Чрез них совершаются и знамения и чудеса магов и все виды пророчеств», - пишет Апулей, излагая уже философизированную версию мифологии (Апулей. О божестве Сократа, 5)).

6) Ученый должен верить в изоморфность вселенной. Принцип изоморфизма и изохронизма – четко декларируемые аксиомы научной картины мира. Законы и константы, наблюдаемые нами здесь и сейчас, постулируются как актуальные для любой точки пространства и времени нашей Вселенной. Проверить это нельзя. Это именно предмет научной веры. Эти аксиомы не могут быть подарены культуре полидемонической философией. Если за каждым явлением природы прячется отдельная воля, которая в своих действиях никак не согласуется с волями иных духов, то в этом космическом плюрализме приходится оставить всякую надежду найти единые, постоянные и понятные принципы устроения мироздания. Св. Афанасий Великий находит выход из мира непредсказуемого и множественного волюнтаризма: "Если бы существовало множество богов, то обязательно было бы и несколько вселенных. Ибо равным образом нелепо, чтобы несколько богов сотворили одну вселенную, или что одна вселенная была сотворена несколькими богами"207. Итак, одна вселенная - один Творец. Единый круг мировых движений - и одна Воля, которая его направляет.

Если Единый Творец составляет единый план в мире, то самотождественность Творца как бы гарантирует и то, что принципы, по которым действует наша часть вселенной, имеют силу и во всех остальных ее слагаемых. Декарт говорит, что «Бог действует с величайшим постоянством и неизменностью»208 и именно отсюда выводит принцип инерции и сохранения движения.

7) Ученый должен верить в действенность земных законов на небесах (частный, но принципиально важный и трудный для первичного приятия случай изоморфизма). Без этой веры нельзя прилагать законы механики, известные по движению земных камней, к движению сияющих звезд.

Античная мысль делила мир на подлунный и надлунный. Луна растет и умаляется. Значит, она явно является частью нашего, земного мира, мира рождения и смерти, мира преходящей изменчивости. «Эмпедокл сказал, что все населяемое нами место полно зла и что зло от земного протсранства уже распространяется до луны, дальше же не идет, т.к. все надлунное пространство является более чистым. Таково же мнение и Гераклита» (Ипполит Римский Философумены. 14,3).

Мир надлунный чужд новизны. Все в нем вечно-неизменно. Звезды вечны, значит, божественны (или наоборот: божественны, значит, вечны)

Но в христианстве перед величием Творца меркнет то различие, которое есть между небесным миром и земным, между миром звезд и планет и миром людей. Следовательно, у мира звезд и камней есть больше общего, чем у звезд с Богом.

Стало возможно относиться к тварно-астрономическому миру как к аналогу нашего земного бренного бытия. Мир видимых небес можно исследовать по аналогии с нашим земным миром. В частности, законы земного движения оказалось возможно перенести на законы движения светил.

Разговор в едином ключе о двух движениях (земной прыжок проходит по тем же законам, что и небесное движение звезд) предполагал убеждение, что все тела во вселенной равноправны. Помещение всей (в том числе и звездной) материи на один уровень было напрямую связано с верой в сотворенность всего мироздания. Даже у Маймонида разрыв небесной и земной материи сохраняется.

Христианство меняет бесконечность гностических сакральных космических иерархий, на бесконечность одномерного евклидового пространства. Это пространство может быть математически исчисляемо и физически описуемо.

Переворот начался с Буридана (нач. 14 века). "Поскольку Библия не утверждает, что разумные сущности движут небесные тела, можно было бы сказать, что не представляется необходимым постулировать наличие таких сущностей, ибо Бог, когда создал мир, привел в движение каждую из небесных сфер как было угодно Его воле и, приводя их в движение, Он сообщил им импетусы, которые далее двигали их, так что Ему не приходилось более поддерживать их движение, ибо таким образом "на седьмой день почил Бог от всех дел своих"209. Буридан говорит, комментируя утверждение Аристотеля о вечности движения: "вера учит нас, что мир создан во времени... Когда Бог сотворил небо и землю, он дал им определенное количество инерции, определенное количество движения. И это количество инерции сохраняют небесные тела, ибо движутся в пространстве, в котором нет трения"210.