Так что не укладывается христианство в ясные компьютерные инструкции. Да, мы знаем заповедь, знаем, что нужно жить по ней, но знаем и то, что иногда принципы любви и духовная нужда бывают выше заповедей.

И все же после описания ярких исключений из правила вновь напомню само правило: «Совершать приношение и Литургию за самоубийцу не должно, а милостыня пусть будет, ибо она приносит пользу и неверному, как говорит Златоуст; притом и по удавлении Иуды сребренники были отданы на погребение странников. Пусть поставят животворный Крест на том месте, где он удавился»254.

В вопросе же об эвтаназии мы различаем пассивную и активную эвтаназию. У христианина есть право на отказ от усилий по продлению своей жизни. Но нет права на усилие, ведущее к прекращению жизни.

В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» об эвтаназии гворится так: «Предсмертные физические страдания не всегда эффективно устраняются применением обезболивающих средств. Зная это, Церковь в таких случаях обращает к Богу молитву: "Разреши раба Твоего нестерпимыя сея болезни и содержащия его горькия немощи и упокой его, идеже праведных дуси" (Требник. Молитва о долгостраждущем). Один Господь является Владыкой жизни и смерти (1 Цар. 2. 6). "В Его руке душа всего живущего и дух всякой человеческой плоти" (Иов. 12. 10). Поэтому Церковь, оставаясь верной соблюдению заповеди Божией "не убивай" (Исх. 20. 13), не может признать нравственно приемлемыми распространенные ныне в светском обществе попытки легализации так называемой эвтаназии, то есть намеренного умерщвления безнадежно больных (в том числе по их желанию). Просьба больного об ускорении смерти подчас обусловлена состоянием депрессии, лишающим его возможности правильно оценивать свое положение. Признание законности эвтаназии привело бы к умалению достоинства и извращению профессионального долга врача, призванного к сохранению, а не к пресечению жизни. "Право на смерть" легко может обернуться угрозой для жизни пациентов, на лечение которых недостает денежных средств. Таким образом, эвтаназия является формой убийства или самоубийства, в зависимости от того, принимает ли в ней участие пациент».

Тем не менее, есть в православном мире и более мягкая позиция – ее придерживается Заграничная Церковь: «Как христиане, мы естественно почитаем жизнь священным даром от Творца Господа и признаем, что только Он обладает властью ее прекратить. Вместе с тем, мы не усматриваем Божией воли в том, чтобы с помощью современной медицинской техники искусственно поддерживать жизнь, когда совершенно очевидно, что без такого радикальнаго медицинскаго вмешательства, жизнь человека не только не может продолжаться, но невозможно и выздоровление. Считаем целесообразным, после сердечной молитвы, беседы с духовником и медицинским персоналом, прекратить искусственное поддерживание жизни, предварительно напутствовав умирающаго»255.

И еще разрешение эвтаназии – это верный способ окончательной деконструкции родственных связей и чувств. Если родственники неизлечимо больного человека будут знать о допустимости ускоренного исхода, то они будут подталкивать больного именно к такому выбору. И это будет корыстная просьба. Корысть родственников – это их стремление вернуться к нормальному режиму жизни, в центре которого не будет постель больного. Намеками, интонациями, и даже прямыми уговорами родные будут подталкивать умирающего к тому, чтобы он скорее убрался из их жизни и жилплощади. Из поколения в поколение эвтаназия будет становиться привычнее, И в конце концов начнет стремиться к тому, чтобы отождествиться с пенсионной чертой.

- Is there an official position of the Church regarding cryonics?

- There is no official position. If the body of an already deceased person is frozen, it is either a medical experiment (which is not bad), or a business (which is not good). If the body of a sick person, but not yet dead, is frozen, this is euthanasia, and here the Church is against "soft murder."

This is about the assessment of the actions of doctors. As for the patient, by agreeing to his freezing, he signs his disbelief in the life of the soul outside the body, in life after death, as well as in his disbelief in the resurrection of the dead. Of course, if the priest knows that he is invited to perform the funeral service for a person whose body will go from the church to the refrigerator, because the deceased hoped not for the life of the future age with Christ, but for the progress of science, the priest will not perform the funeral service for such a person. Why bid farewell to a person in Eternity, if he did not want to go there?

- How do you perceive AIDS from a spiritual standpoint, as God's punishment or a devilish invention?

- In the "Journal of the Moscow Patriarchate" for 1985, there is probably the first mention of this disease in the Soviet press. It was about some kind of ecumenical meeting in the West, and among other things, the author wrote: "And also, the participants of the meeting were informed that a new disease called EIDS had appeared, which affects sinners." The author of this article clearly wrote about this with disbelief. I also experienced a surge of disbelief when I first heard about it: well, there can't be a disease that only affects homosexuals, prostitutes, and drug addicts! That would be too obvious a miracle! When it turned out that this was really so, the first reaction was shocking: perhaps this is really some kind of God's punishment. And regardless of its origin, even if we follow the version that this disease did not arise naturally, but was created in a laboratory. But in Christianity, any illness that enters my life is from God.

From God means, first of all, that it is not from the devil. The most stupid and primitive reaction is to believe that the pain that has entered my life is from the devil. From this begins the search - who brought the curse, who cursed. Spirals of hatred begin: self-justification, condemnation of others, fatal suspicion. The clergy never welcomed this. If misfortune comes, then have the courage to say that it is the Lord who puts you in such conditions, and you must grow through this pain.