Впрочем, и особо значимых революционных событий именно 8 марта не происходило. Ни официальная историография, ни народные предания не сохранили ничего о каком-либо событии, которое некогда произошло именно 8 марта, и оказалось столь значимо и памятно для пламенных революционеров, что они решили хранить в веках память об этом дне. Более того, оказывается, и день-то не так уж дорог инициаторам этого празднования.

В 1910 году 2-я международная конференции социалисток в Копенгагене, установившая день революционерки (Клара Цеткин: «Я тогда имела определенное намерение, создать день революционной мобилизации широких женских масс…») ничего не говорит о конкретной дате, оставляя выбор за отдельными странами: «…В каждой стране организовывать, по соглашению с политическими рабочими партиями и профессиональными организациями, специальный Женский день…»365.

Первый Международный женский день отмечался в 1911 году в Германии, Австрии, Дании и Швейцарии 19 марта. В 1912-м он проходил в тех же странах, но 12 мая. В 1913-м получился полный разнобой: в Германии отмечали 12 марта, в Австрии, Чехии, Венгрии, Швейцарии, Голландии - 9 марта, во Франции и России - 2 марта. Это было связано с чисто организационными трудностями. И только в 1914 году впервые повсеместно Международный женский день проводился 8 марта, так как он совпал. А потом Европа разделилась фронтами, согласовывать ежегодные переносы стало трудно, и в итоге «женский день» так и закрепился на этой дате. Значит, инициаторам праздника дорога не конкретная дата, а идея: «Женщина+Революция».

Понятна потребность революционного движения иметь свои праздники вместо традиционно-народных, церковных и государственных. Понятно желание дать повод к тому, чтобы еще раз приободрить и почествовать своих товарищей и соратников по борьбе. Весьма умна и эффективна была идея вовлечь в революционную борьбу не только рабочих мужчин, но и женщин, дав им свое движение, свои лозунги и свой праздник.

Но почему день, когда революционерки должны были выходить на улицы и декларировать нынешнюю ущемленность прав, а также свою нерушимую убежденность в грядущей эмансипации, должен быть где-то в начале весны? Почему этот день поначалу так странно прыгал по календарной сетке?

Такие прыжки характерны для литургического (пасхального) календаря и означают, что в действие вступает лунный календарь. Две религиозные группы в Европе имеют такую практику: христиане и иудеи. Предположить, что деятели Коминтерна что-то решили заимствовать из богослужебной практики ненавидимых ими «попов», затруднительно.

Может быть, со временем будут опубликованы записи тех внутрикоминтерновских дискуссий, на которых и опредилось рождение и даты революционно-женского праздника. Но пока эта завеса не открыта, нам остается лишь предполагать о неизвестных мотивах известного решения.

Могли ли у лидеров европейского революционного движения рубежа веков быть свои, личные ассоциации с этим семантическим рядом: «женщина – революция - перемещающийся по календарю весенний праздник»?

Если мы ищем личные мотивы - значит, надо присмотреться к личностям. Европейское коммунистическое движение начала ХХ века весьма в значительной мере было еврейским. «Это не миф, созданный правыми, а голая правда. Евреи действительно всегда играли очень большую роль в социалистическом и коммунистическом движении. Ленин однажды лестно высказался о замечательной ведущей роли евреев в нашем движении. Карл Каутский в начале 20-го века церемонно обратился к маленькому британскому социалистическому журналу, издававшемуся на идише. Он призвал еврейских социалистов к передаче всеобъемлющей социалистической теории, революционной решимости и интернационалистического взгляда на мир британским лейбористам. Они, впрочем, и так очень активно этим занимались», - пишет еврейский сайт366.

Интернационал оказался довольно мононационален367. Что ж, сегодня это факт, без которого невозможен серьезный разговор об истории революционного движения в Европе рубежа XIX-XX веков. Среди тех, кто поднял мир на борьбу с "миром насилья" и призвал разрушить его "до основанья", было отнюдь не три процента евреев (вряд ли больше была численность евреев в общем количестве тогдашних европейцев).

Вспомним хотя бы роль еврейской революционной организации «Бунд» в проведении I съезда РСДРП: «ЦК Бунда принимал деятельное участие в организации I съезда партии, и он взял на себя организационную часть съезда... Сейчас же вскоре после того, как был организован Бунд, Кремер, который жил тогда в Минске, играл очень активную роль в деле созыва съезда. Первый партийный съезд проходил в резиденции Бунда – в Минске»368.

Осознав это обстоятельство, попробуем вжиться в мир этих людей. Вам пришла в голову замечательная идея создать женский революционный отряд, использовать женскую энергию для борьбы с "эксплуататорами". И для консолидации и пропаганды этого движения вам нужен символический день, который был бы днем Женщины-Революционерки. Какому дню придать такое значение?

Революция, как известно, живет религиозным пафосом, она сама есть миф, а для мифа характерно мышление прецедентами. Нынешнее действие должно воспроизводить некоторый образец, архетип, впервые явленный миру в мифологически насыщенное "время оно". Надо подражать образцу. И мифотворческий инстинкт революции требует поставить вопрос так: Были ли в истории женщины, которые поднимали народ на борьбу с тиранией и добивались успеха?

Обычнй европеец если бы ему предложили вспомнить женщину-воительницу, вдохновившую свой униженный народ на борьбу, сразу вспомнил бы Жанну д'Арк. Каждый из нас не «вообще» человек. Каждый несет в себе социальный, национальный, семейный опыт. И каждый обращается прежде всего к тому, что ближе к нему. Если мы желаем к какому-либо чувству или к событию, к ситуации или характеру подыскать поэтическую иллюстрацию, мы ее возьмем скорее из Пушкина, чем из японской поэзии.