***

У моих оппонентов277, отреагировавших на первое издание этой книги, ни одна совестная жилочка не шелохнулась в связи с празднованием Пурима.

Я специально сказал, что ни слова осуждения не говорю в адрес самих библейских персонажей. И не собирался “святотатствовать” (выражение Каджая) и “кощунствовать” (выражение Нежного) по их поводу. Нежный пишет: “Трогательной и поучительной Книге Есфирь он без всякого стеснения придал отталкивающие черты бульварного романа. Тут на кураевском театре появляется “царица Эсфирь”, изображенная его боголюбием как опытная и хищная обольстительница. И с изумлением, переходящим в оторопь перед кощунством, совершаемым на виду у всего честного народа, читаем: “И вот, вероятно, в минуту восторгов и обещаний Эсфирь вытягивает из супруга признания и обещания: ты любишь меня? значит, ты любишь тех, кого я люблю? значит, ты любишь мой народ? значит, ты ненавидишь тех, кто ненавидит меня? значит, ты ненавидишь тех, кто ненавидит моих друзей и родственников? значит, ты ненавидишь ненавистников моего народа? Так дай волю своей ненависти! Уничтожь моих врагов, которых ты считаешь и своими врагами!”. Быть может, подобная женщина и является дьякону Кураеву в его пылких сновидениях, однако ничего общего с библейской Есфирью она не имеет. В Библии нет даже и намека на “восторги и обещания” - но есть робкая, трепещущая Есфирь, которая просит у Бога помощи в заступничестве за ее обреченный гибели народ. В Библии нет ни единого слова, хотя бы отдаленно напоминающего ту расчетливо-напористую речь, которой кураевская вакханка оплела кураевского недалекого царя, - но есть олицетворенное прекрасной Есфирью и мстительным Аманом извечное противостояние света и тьмы”.

Я ценю интерес Александра Иосифовича к моим сновидениям (но сразу вынужден его огорчить: он их персонажем не является). Но вот насчет того, что в Библии нет «ни единого слова» о любовном контексте отношений царя и царицы, это уж он напрасно: беседа Эсфири и царя начинается, когда “положил царь скипетр на шею ее и поцеловал ее и сказал: говори мне” (Есф. 5,2). “И сказал ей царь: какая просьба твоя? Даже до полуцарства будет дано тебе” (Есф. 5,3). Эсфирь приглашает царя пировать. “И сказал царь Есфири при питье вина: какая просьба твоя? Хотя бы до полуцарства, оно будет исполнено” (Есф. 5,6). И на второй день “пришел царь с Аманом пировать у Есфири царицы” (Есф. 7,1). И снова разомлевший царь (у которого, кстати, до этого минимум тридцать дней не было общения с Эсфирью – Есф. 4,11) спрашивает свою жену: “какое желание твое, царица Есфирь? Оно будет удовлетворено; и какая просьба твоя? Хотя бы до полуцарства, она будет исполнена”. Что просила Эсфирь – написано дальше, в 7-8 главах. Эти просьбы я просто переложил чуть иными словами.

В чем же тут кощунство и даже “богохульство”, за которое Каджая предлагает Синоду предать меня анафеме (“Интересно, как отнесется Святейший Синод к столь вольной трактовке диаконом Ветхого Завета? Предаст богохульника анафеме или слегка пожурит?”278). А у самого Каджая279 разве не более вольное отношение к тексту Священного Писания? По его то мнению книга Эсфирь – вообще не более чем легенда: «вавилонский новогодний праздник был трансформирован в легенду о спасении Мардохеем, визирем персидского царя Ксеркса, еврейского народа, который замыслил погубить царский военачальник Гаман (Аман). Легенда эта легла в основу книги Есфирь, с большим трудом канонизированной сначала иудейской, а затем христианской церквами»280.

Кстати, если же речь зашла об “анафемах”, то пусть лучше Каджая переправит ее на голову Александра Зорина. Тот в запале полемики вообще отказал библейской книге во всякой исторической достоверности: “К тому же по “Эсфири” нельзя сверять исторические события. Она относится к чисто литературному жанру и включена в библейский свод как назидательная повесть. В ней нет хронологической точности, история не знает царицы Эсфирь, наконец, комментаторы Библии утверждают, что происхождение Пурима не ясно и что книга “Эсфирь” не была с самого начала связана с этим праздником. Кому-кому, а Кураеву, учившемуся в духовных заведениях, это хорошо известно"281.

В свою очередь, пусть Зорин поанафематствует Каджая за демонизацию библейской истории. Ведь не далее как три года назад В. Каджая заявил, что Пасха “древних евреев” домоисеевых времен - это "умилостивление злых духов". "Древние евреи" домоисеевских времен - это потомки Авраама. И никаких свидетельств о том, что они праздновали Пасху через жертвоприношение ягнят злым духам, в Библии нет. Открыл ли В. Каджая какие-то иные источники по древнееврейской истории? А если не открыл - то зачем же он походя зачеркивает Священное Писание и демонизирует историю Израиля?

В моей памяти хранится и еще одно проявление агрессивного невежества, допущенное одним из моих нынешних оппонентов. В 1996 году в пасхальном номере “Независимой газеты” была опубликована статья Валерия Каджая, в которой этот знаток Библии обличал русских христиан за то, что они исказили имя Мессии. Говорить, оказывается, надо не “Христа ради”, а “Христоса ради”, не “Христу”, а “Христосу”282… Еще тогда мне пришлось пояснить самозваному учителю русского языка, что и в греческом, и в русском языках надо различать корень от окончания283…

Одновременно в пасхальном выпуске “Аргументов и фактов” Каджая опубликовал статью, в которой допустил более десятка фактических ошибок284. И еще было там нечто большее, чем просто ошибка. Каджая попробовал описать дореволюционные пасхальные торжества (сославшись на некиих анонимных "иностранцев"): "По утрам то и дело попадались на улицах убитые и догола ограбленные"285... Да ведь даже в наши дни в пасхальную ночь практически не совершается тяжких преступлений, и она (как и Рождественская) оказывается самой мирной ночью года. А в былые времена, когда память о Боге была у народа покрепче, когда люди приходили не просто поглазеть на полуночный крестный ход, а выстаивали всю пасхальную службу (и, соответственно, расходились из храмов в пятом часу утра) - тем более немыслимо было представить, что уже через два часа после окончания пасхальной службы "то и дело попадались на улицах убитые"... В своей про-пуримской статье про меня Каджая восклицает: “ай да Кураев, ай да сукин сын!”. Ну, а что православным восклицать, слыша каджаевские рассказки о массовых пасхальных убийствах?

И с такими ляпами Каджая дает тем не менее высокую оценку своей публицистике: мол, написал он «не просто критические, но разгромные статьи в связи с выходом книги А. Кураева"286.

Мне ничего не известно ни о демонических культах у потомков Авраама, ни об исторических ошибках в книге Есфирь. Больше, чем прошлое, меня интересует настоящее. Прошлое присутствует в настоящем – если о нем люди знают, и если они его учитывают при расчете своих нынешних действий. Была ли царица Эсфирь в персидской истории – пусть Каджая или Зорин выясняют сами. Но то, что она присутствует в головах современных иудеев – несомненно. И то, что они видят в ее действиях образец для подражания – тоже несомненно.

…Эту мою статью можно считать ответом на "последние искушение" НТВ. Я счел допустимым посмотреть на историю Пурима взглядом, не сглаживающим острые углы, после того, как Российский Еврейский Конгресс и НТВ (у них же был один глава – Гусинский) позволили себе недобрым оком взирать на наше Евангелие (поистине - избави нас "от очес призора"). Так что это просто напоминание: не бросайтесь камнями, живя в стеклянном доме.