Гость ответил:

– Если вам угодно знать мое имя, то я Никита Львов.

Духовник пояснил:

– Я спрашиваю о другом. Вы говорили, что осознаете себя как личность, но теософия, если не ошибаюсь, учит, что человек имеет несколько тел и все это на самом деле только оболочки, не имеющие с ним онтологическогоlxi единства, а то, что реально в нем, что действительно он сам, это атманlxii – бескачественный дух, тождественный безличностному, абсолютному духу – брахману. Он не имеет ни качеств, ни предикатовlxiii, о нем даже нельзя сказать, есть ли он. Это одновременно нечто и ничто. Он не имеет прямого отношения к тому, что чувствует человек, к тому, как мыслит человек,– к его ментальному плану. Он выше космического и мысленного бытия. Атман – это брахман, играющий в множественность. Про брахмана можно сказать только одно: что он тождествен брахману, то есть себе самому, а все остальное условно. Теперь скажите: где же ваша личность? Что касается любви, то любить можно не бескачественную абстракцию, а конкретную, реальную личность. Чем же являются для вас другие люди? Это тот же дух, скрытый оболочками материальных, эфирных и других тел? Вы видели огонь, скажем, зажженной свечи, которая отражается в нескольких зеркалах? Нечто подобное представляет собой атман человека по отношению к брахману. Кого же вы после этого можете любить?

Гость ответил:

– Хотя я могу сделать несколько поправок и уточнений, но они имеют второстепенное значение; в основном все действительно так. И все-таки я люблю, а может быть, это ностальгия по какой-то прежней любви.

Духовник сказал:

– Потому что ваша личность шире философских идей. Истина дает человеку чувство радости. Вы несчастны,– значит, вы не нашли истину. Истина несет в себе душевный мир и покой, а вы в постоянном смятении. Она делает человека свободным, а вы чувствуете себя в земной жизни как бы заключенным в темницу. Истина дает полноту жизни, а, судя по вашим словам, вы одиноки, то есть ощущаете зияющую пустоту своего бытия. Ваше сердце изголодалось по Богу, не богу Платонаlxiv и Спинозыlxv, а живому Богу, Который любит вас. Вы внутренне, сами того не осознавая или боясь признаться себе в этом, тоскуете по Церкви, которая единит людей, единит живых и мертвых.

Гость сказал:

– Признаться, меня страшит и отталкивает мысль о том, что личного бессмертия нет. Я не могу примириться с этим. Я хочу увидеть тех людей, которые были близки мне на земле, а не каких-то оборотней, принявших другое тело. Это меня так же мало утешает, как сказки материалистов о том, что из человеческого праха, смешавшегося с землей, может снова родиться какое-то тело. Им жизнь видится как структура атомов и молекул, ставших клетками; у нас – структура неких энергетических элементов, дхармlxvi, подчиненных закону кармыlxvii. Впрочем, отношение атмана и дхарм по-разному объясняется теософами. Пусть метемпсихоз кажется моему рассудку логически обоснованной системой, но душа моя не согласна с ним; я хочу остаться собой, а не превратиться после смерти в раджуlxviii или в его слона. Я хочу видеть людей, ушедших из этого мира, такими, какими я их знал, другие будут чужды мне, и в крутящемся колесе реинкарнацииlxix я останусь одиноким странником.

Духовник ответил:

– Я думаю, что мысль о вечной потере близких и о безличном брахмане, в котором все должно исчезнуть без остатка,– это назревшее в вашем подсознании убеждение, что метемпсихоз – бессмыслица, некий перпетуум-мобилеlxx, который не остановится никогда. Эта мрачная философия должна привести к логическому выводу о том, что абсолют обезумел, впал в детство и играет с мирами, как ребенок с куклами, и, как ребенок, отождествляет себя с ними. Какую мудрость дала вам теософия? Она не открыла ни причины, ни цели бытия, а только пыталась объяснить в категориях человеческого разума видимую фантасмагорию земной жизни. Посмотрите, теософия ничего не говорит о Боге, а если говорит, то Он выступает в виде какой-то безликой силы, бескачественной потенции бытия. Мудрость теософии лишь негативный ответ на все метафизические вопросы. Что такое личность? Ее нет. Существует только атман, меняющий свои личины. В чем цель бытия? Ее нет. Что мы называем жизнью? Представление между двумя антрактами. В чем начало и конец бытия? Их нет, как нет начала и конца в замкнутом круге. По сути дела, вопрос о Божестве теософия заменила рассказами о космических духах. Боль – это сигнал о болезни. Ваша глухая тоска – это боль подсознания, которое подает вам сигналы о том, что вы стоите на ложном пути.

Гость сказал:

– Я сделаю вам небольшое замечание. Вы говорили, что языческий мир имел, как суррогат истины, философию и мистерии и что в одном и другом случае человек не мог вырваться из замкнутых пределов своей тварной ограниченности, что логика и экстаз – это гносеологические тупикиlxxi, что это противопоставление холодной фиксации своих мыслей и интеллектуального опьянения, отказ от разума и замена его вакханалией чувств. Но я хотел бы вам сказать, что сама философия – это вовсе не холодное построение умозрительных систем, где силлогизмыlxxii играют роль бухгалтерских счетов или вычислительных машин. В философии присутствует элемент вдохновения. Философ, составляющий свои системы, чувствует, как и поэт, трепет творчества, он ощущает вспышки интеллектуального света, а иногда медиумические состояния, словно рукой его водит другая сила. Также в мистерии человек не только ощущает свои эмоции и переживания, не только свое расторможенное подсознание, но и чувствует себя включенным в поле неких неведомых сил.