– Есть разум духа – это разум веры, молитвенных созерцаний и мистических интуиций. Этот разум отражает в себе небесный свет, этот разум озаряется лучами вечности. Есть другой – душевно-плотский разум. Он отражает реалии земного бытия и собственно человеческих представлений, это свет интеллекта, мерцающий и тусклый, где правда смешана с ложью, это око души, обращенное к земле и засоренное пылью страстей. Если этот разум берется решать трансцендентные вопросы, то он выходит из своего чина и к нему присасываются, как змеи, духи тьмы и лжи. Этот малый разум противостоит великому разуму Церкви и духовному разуму христианина. Поэтому не только слушайте, что говорит он, но и помните, «кто» может говорить через него. Вы сказали, что не можете верить в простоте души, вы немощны для этого. Диссонирующая сложность не сила, а слабость. Но в таком случае читайте книги, где описан путь тех, кто шел от неверия и рационализма к Богу. Может быть, так вы лучше увидите себя.

Дама стала прощаться:

– Наша беседа была слишком продолжительной, и я многого уже не помню, а другое смешалось в моей памяти. Я воспользуюсь вашим последним советом. Я уже читала одну из таких книг: это «Исповедь»vi блаженного Августина; в следующий раз я постараюсь задать вам меньше вопросов. А теперь благословите меня.

Часть 5

Диалог продолжился при следующей встрече.

Дама призналась:

– Меня смущает помысл, который мне нелегко открыть священнику. Я знаю, что Оригенvii был осужден как еретик за свое учение, называемое «апокатастасис»viii, утверждающее в частности, что вечные муки грешника окончатся во времени и все творение вернется к Богу, как к своему первоначалу. Я хочу быть верной дочерью Церкви. Меня пугает слово «ересь», но все же сердце мое не хочет согласиться, да не только сердце, но и разум, с тем, что Бог, имя Которого – Любовь, оставит в вечной погибели и отвержении Свои создания.

Духовник твердо произнес:

– Бог не только неизреченная и безмерная Любовь, но также и высочайшая Правда, поэтому Он не может уравнять добро и зло.

Дама спросила:

– Как раз такая постановка вопроса более всего непонятна для меня. И, прямо скажу, неприемлема. Если Бог есть высшее правосудие, тогда наказание должно быть соответствующим преступлению. А каким образом младенцы, не совершившие греха, уже отлучены от Бога только потому, что они не крещены? Затем: как можно наказать вечными муками за грехи, совершенные во времени? Ведь ясно видно, что наказание превышает степень греха. Даже самый страшный преступник наказывается отнятием временного, будь то жизнь или свобода, а тут получается, что грехи, совершенные человеком, будут наказываться вечно. В чем же правосудие? Это какой-то ужас! Вы простите, что я говорю так откровенно, но было бы хуже, если бы я думала вопреки учению Церкви и молчала об этом.

Духовник ответил:

– Я благодарен вам за искренность. Честное искание, даже выраженное в форме несогласия, лучше, чем лицемерие, похожее на болезнь, которую хотят загнать внутрь. Мне думается, дело в том, что вам, как и большинству наших современников, гуманистические понятия, воспринятые, как говорится, «с молоком матери», кажутся универсальными законами и вы прилагаете их к тому, что принадлежит метафизике и мистике. Вы рассматриваете человека изолированно, как некоего правового субъекта, а грех – как нарушение определенного этического, нравственного кодекса. Для вас грех, как для античных гуманистов,– это ошибка, продукт неправильного воспитания, слабость воли, иногда преобладание эмоций над интеллектом, то есть порабощение страстями. В общем, для вас грех – это оскудение добра или неверный выбор между различными внутренними мотивами. В этом случае, или в этом ракурсе, правосудие представляется как наказание греха, имеющее целью прекращение зла или перевоспитание самого человека. Так на земле наказание действительно служит защитой общества от насилия со стороны личности и возможностью исправления самой личности. Но религия, я имею в виду христианство, открывает нам другие емкости и глубины бытия, о которых не знает или забыло гуманистическое сознание. Человек по своей природе принадлежит двум планам: духовному и телесному, а по потенциальным возможностям своей воли – к двум мирам: Божественному и демоническому. Так в каждое мгновение своей жизни он находится на перекрестке двух дорог: одна ведет в небо, другая – в ад. Эти дороги проходят через его душу и скрещиваются в его сердце.