Православие и современность. Электронная библиотека.-Архимандрит РАФАИЛ (Карелин)-КАЗНЬ НАД НЕРОЖДЕННЫМИ.-О СТРАШНОМ ГРЕХЕ

Убийство беззащитного - самый подлый и мерзкий вид убийства, поэтому люди, решившиеся на убийство беззащитного младенца, могут при определенных обстоятельствах совершить любое другое преступление. Афоризм древних судей гласил: "Лучше оправдать 10 виновных, чем наказать одного невинного". А здесь невиновный наказывается смертью, притом казнью садистской - он живым разрывается на части.

Раньше палачу не протягивали руку, не садились с ним за один стол, а современным палачам - родителям, убивающим детей, и врачам, которые, может быть, неосознанно становятся в этом случае профессиональными убийцами, общественное мнение не высказывает порицания. Значит, все общество участвует в убийствах. Долг врача - оказывать помощь даже врагу. Теперь он становится подобным наемному убийце.

Убийство младенцев является преступлением против Божественного и человеческого права, против самой идеи семьи и супружества, против самой человеческой природы, против своего народа и всего человечества. Убийство детей - это сгусток эгоизма, жестокости, трусости и лицемерия.

Семья, по христианскому учению, есть малая домашняя церковь; аборты превращают ее в шайку разбойников. Семья - это взаимопомощь и общность прав во временной и вечной жизни, а здесь люди толкают друг друга на преступление, к нравственной гибели: вместо дружбы и взаимопомощи поступают друг с другом хуже всяких врагов. Семья - это взаимная любовь. Можно ли любить убийцу своего ребенка, если даже оба супруга повинны в этом? Преступление и человеческая кровь никогда не соединяют, а только разделяют, поэтому число абортов и разводов соответствуют друг другу. Убийство младенца профанирует сложные многогранные взаимоотношения супругов, сводя их к одному сексу, который не может дать ни счастья, ни душевного тепла, к культу наслаждения, в котором есть нечто жестокое и безобразное.

Доказано, что дети наследуют не только физические свойства, но и определенные душевные качества своих родителей. Эмоциональная жизнь родителей отражается в наследственности и переходит, в виде предрасположений, к их детям. Родители, решившиеся на убийство своего ребенка, уже внесли в свой генетический фонд предрасположение к убийству, которое отяготит психику будущих детей, а иногда душевное свойство передается не прямо, а через поколения. Поэтому родители, решившиеся на убийство своего ребенка, совершили преступление не только перед ним, но и перед детьми, которых они оставили живыми. Родители, передавшие своим детям потенциал жестокости и подсознательного стремления к убийству, часто сами становятся жертвами жестокости своих детей, и удивляются, откуда, по их мнению, такая несправедливость?

Для христианина убийство младенцев открывается не только как нравственное падение и деградация человека, но как страшная духовная бездна. В Библии сказано: "Не убий". Эта заповедь - непременное условие союза человека с Богом. При нарушении заповеди союз расторгается самим человеком, он остается без Бога...

В Карфагене стоял идол по имени Молох. Он был сделан из меди и серебра. Внутри его разжигали огонь; металл раскалялся, тогда на протянутые руки идола клали детей, которых добровольно приносили родители. Убийство ребенка считалось высшей жертвой демону. Чтобы заглушить стоны и крики детей, жрецы играли на музыкальных инструментах, пели и плясали. Молох считался божеством богатства. И теперь этому демону богатства (наслаждения) и гедонизма приносятся в жертву дети. Некоторые оправдываются и говорят: "Мы делали аборты из-за нужды". Но парадокс: у бедных более многочисленные семьи, чем у богатых. Истребление ханаанских племен псалмопевец Давид объясняет карой Божьей за человеческие жертвоприношения. В колдовских и магических ритуалах средневековья кульминационным пунктом являлось убийство младенца, поэтому с мистической точки зрения аборты можно рассматривать, как неосознанное людьми демонопоклонение, как всемирную гекатомбу (массовые убийства) в честь богини Гекаты, богини колдовства и смерти, которую изображают обвитую змеями. Это неосознанное призвание демона - и демон находится неразлучно с такими людьми.

Часть II

Во время англо-французской войны, называемой столетней, одним из выдающихся полководцев Франции был герцог де Ре. Жизнь этого человека похожа на страшную сказку, но к несчастью и стыду человечества это не сказка, не кошмарная легенда, а быль, зафиксированная в судебных протоколах и исторических хрониках.

Ребенком он лишился отца, был оставлен матерью на попечение деда, получил блестящее светское образование, но без всяких нравственных устоев. Он уже в 25 лет стал маршалом Франции и блистал не только воинскими подвигами, но своим изысканным воспитанием, обворожительными манерами, знанием искусства и философии. Он получил в наследство огромное имение, и его двор соперничал по роскоши с королевским двором. Со всех концов Франции в его дворец тянулись вереницы гостей. В его замках находили приют и щедрую помощь музыканты, поэты, художники и трубадуры. Но такая жизнь не могла продолжаться долго. Сундуки и сокровищницы его стали пустеть.

В это время он познакомился с колдуном-алхимиком, который пообещал сделать его более богатым, чем он был раньше: открыть секрет изготовления золота из человеческой крови. Алхимик-оккультист поставил перед де Ре условие - продать свою душу демону, без чего не ручался за успех. Де Ре исполнил условие алхимика. Был похищен 10-летний мальчик, у которого отрезали правую руку; затем выкололи глаза, вырезали из груди еще бьющееся сердце. Кровью этого сердца де Ре написал расписку о том, что отдает свою душу демону. После этого герцог и колдун пропели восторженный гимн сатане. Де Ре изгнал из своего дворца жену и дочь. Он возненавидел их и отправил в дальний замок как в ссылку. Затем вместе с колдуном они приступили к магическим опытам. В окрестных деревнях стали пропадать малые дети. Пропадали бесследно, безвозвратно.

Безошибочный инстинкт матерей указывал на замок герцога, который высился на равнине, как огромный мрачный склеп. Герцог чувствовал себя безнаказанным, если не считать, что по временам его мучили угрызения совести. И тогда он хотел на оставшиеся деньги воздвигнуть собор или постричься в монахи, или ходить как нищий странник по святым местам. Но эти порывы бесследно проходили, и он опять предавался убийствам детей, которые совершал с неслыханной жестокостью и садизмом.