О Вивекананде

I

Неизвестно, был ли знаком Вивекананда с марксизмом, но в его учении повторилась формулировка Энгельса об относительности истины. Эта формулировка дает возможность совершенно произвольно манипулировать понятием истины и выражать в зависимости от ситуации диаметрально противоположные взгляды. Для христианства понятие относительной истины вообще не существует; относительная истина предполагает наличие ошибок и лжи. Чтобы избежать этого неприятного момента, Вивикананда прибегает к диалектическому сальто-мортале. Он объявляет, что все есть одновременно и иллюзия и истина, то есть истина - это аспект иллюзии, а иллюзия - это аспект истины. Замутив воду, он объявляет, что дна не видно не из-за грязи, а из-за глубины. Но, оставив это "открытие" как резервный заслон на случай отступления, он строит другую модель: все религии истинны, и все ведут к единому центру. Предвидя возражения: если все религии ведут к Богу, то зачем ему выступать с новой религией, - он декларирует основу своего учения, обнажает самую его сердцевину, а именно: религии все истинны, однако в разной степени, одни в большей, другие в меньшей. Но если все религии содержат относительную истину, а абсолютной как таковой не существует вообще, то как узнать, где истины больше, а где меньше? Где объективный ориентир? Как можно построить уравнение, где все члены неизвестны? Как можно построить иерархическую лестницу, если ни одна из ступеней не согласится быть ниже другой? Степень относительности может быть определена только по абсолютному образцу.

Здесь Вивекананда опять противоречит себе. Он то призывает каждого остаться со своей традиционной религией, то заявляет о разных уровнях истины в каждой религии и тем самым призывает отвергать худшее и принимать лучшее, то есть отвергать менее совершенную религию ради более совершенной и переходить в нее. При этом совершенно непонятно, какими качествами и свойствами должна обладать более совершенная религия. И может ли рассматриваться культ Молоха со сжиганием детей и человеческими жертвоприношениями в медном чреве идола как менее совершенная ступень истины, а не как нравственная и религиозная патология? Может ли поклонение сатане быть относительной истиной?

Сопоставляя учение об относительной истине с другими проповедями и письмами Вивекананды, можно прийти к выводу, что это силки для птиц, расставленные опытной рукой охотника. Вивекананда считает христианство учением трусов. В своих проповедях он не раз направлял отравленное жало сатиры против Евангельского учения, вернее, против своего карикатурного представления о христианстве. Обращаясь к членам конгресса религий, Вивекананда говорит: "Вы божественно святы и совершенны. Большой грех называть людей грешниками". Это прозрачный намек на учение о первородном грехе, особенно ненавистный самобожникам-йогам. Но, будучи демагогом и популистом, Вивекананда то отрицает историческое существование Христа, то говорит о своем почтении к Нему как к одному из учителей, то влагает в Его уста теософскую йогическую проповедь, то в туманных фразах заявляет, что лучше быть материалистом и атеистом, чем иметь "догматическое мышление".

В зависимости от аудитории Вивекананда говорит о религии то как о философской абстракции, где "бог" - только условный знак, за неимением более подходящего слова, то как о социальном учении. Он заявляет, что его бог - это бедный, нуждающийся народ (чем не Фейербах?). Он патетически восклицает, что если в мире будет хоть одна голодная собака, то его религия - накормить эту собаку. Что ж, и Библия говорит, что праведный печется и о жизни скота своего (Притч. 12, 10), заботится о них. Накормить собаку - дело человеческое, но считать это религией, то есть богообщением - дело собачье. Вивекананда, выступая в рабочих районах Чикаго, как Карл Маркс, призывал к борьбе за обилие материальных благ на земле, за царство свободы, равенства и благоденствия. Но на самом деле все это только внешние оболочки антихристианства; это блюда, приготовленные на разные вкусы. Высшей, единственной истинной и универсальной религией Вивекананда считает ведантическую адвайту, которая учит, что видимость и множественность - это иллюзии, история мира - игра Вечного во времени, а человек по природе своей - божество. Существует только один Брахман, идентичный душе человека - Атману. Познавший это становится свободным от всех заповедей и законов. Вне Брахмана не существует никого и ничего.

II

В своих проповедях Вивекананда говорит о самом страшном и демоническом виде идолопоклонства - самобожии. "Человек - это бог" - вот его религиозное кредо; бог по своей истинной природе. При этом совершенно непонятно - это высшая природа-Атман, соединенная с духом человека, или она запредельна и иррациональна ему, как идея Платона эмпирическому человеку.

Начало всякого греха - гордость, поэтому гордый человек одновременно безумец и демон. Посетите психиатрическую больницу: у сумасшедших есть нечто общее, одна идея, которая скрывается под их бредом - это идея их личного величия, не понятого миром. Каждый сумасшедший представляет себя стоящим высоко над миром, властителем или благодетелем человечества. Бреда смирения не существует, есть только бред гордыни. Один называет себя Цезарем, другой Наполеоном, третий - целителем всех болезней, четвертый - ангелом, сошедшим с неба. Даже когда они отождествляют себя с темной силой, они желают, чтобы эта сила была чудовищно великой, например, дракон, демон и так далее. Депрессивные состояния нервнобольных также вызваны убеждением, что весь мир недостоин их и поэтому на них ополчился. Они уходят от всякого контакта с миром в свою болезнь, потому что глубоко презирают мир. Истерия - также результат гордыни, только в более стертой форме: истерик хочет властвовать над другими и поэтому находится в состоянии затяжного конфликта с окружающими его людьми. Имеются и другие виды навязчивых идей и маниакальных состояний, например, на почве страха, или сексуального содержания, но страх - это негатив, тень гордыни.

В бреде сумасшедших можно обнаружить одно общее: притязание на исключительное положение среди людей. Оно часто порождает отождествление себя с лицами, которых история называет великими. Если человек, одержимый гордостью, получает власть, то становится настоящим тираном, как обожествленные при жизни Тиберий, Нерон, Чингисхан и Гитлер. Библия говорит, что гордый, надменный сердцем мерзок пред Богом (см. Пр. 16, 5), что первым гордецом и богоборцем был падший архистратиг - сатана. Даже в мирской жизни гордость вызывает отвращение. Гордый всегда одинок, у него нет друзей. В семье он несносен, так как хочет только властвовать, но не может любить. Он насильно навязывает другим свою волю. В общении он вызывает к себе вражду или насмешки и воспринимает это как неблагодарность людей. Если даже гордый обладает талантами, то скоро теряет их, так как перестает видеть свои недостатки и критически относиться к ним. По единодушному утверждению христианских отцов-подвижников, гордость является началом всякого греха. Гордый теряет самопознание и живет в мире фантастических представлений, в царстве своих грез.

Высшая гордость - сатанинская гордость - сравнивать себя с Богом. Индуист отождествляет себя с абсолютом. Вивекананда говорит: "Христос и Будда - только волны океана, а я - это океан". Добродетелью и достоинством гордость провозглашали римские цезари и германские нацисты. Нас с детства учли: "Человек - это звучит гордо", мы до сих пор пожинаем плоды этого тонкого нравственного обмана. Некоторых наших современников в индуизме как раз и привлекает мысль о том, что в человеке заложены все совершенства, что он не нуждается в Боге, так как сам божество. Недаром Вивекананда советует своим ученикам: "Не уставайте повторять людям, что они божественны, убеждайте их в этом, и люди придут к вам". Христианство учит о Кресте и жертве, о тяжелой борьбе со своими страстями, особенно с самостью и гордыней. Йога вместо этого предлагает медитацию: "Я есть центр вселенной", и как дополнительное средство - холодные ванны, очистительные клизмы, лечебные позы - асаны (в том числе вверх ногами), дыхание и втягивание воды через ноздрю. Гордый не видит в другом человеке личность, поэтому индуисты представляют мир как театр. Это весьма удобная теория: театр дает острые ощущения и в то же время освобождает от ответственности за свои поступки - ведь это все игра.