Другая крайность — это когда человек очень активно берется за «внутреннюю духовную жизнь» и в результате просто утопает в тончайших движениях своей души, пытаясь в них разобраться. Хотя преподобный Иоанн Лествичник давно сказал, что новоначальному монаху не полезно пристальное рассматривание и тонкое различение помыслов, и это все читали, но не все могут применить на практике. И потому, если человеку приходится трудиться и отдавать себя людям, это как раз очень помогает, приводит его в некое равновесие.

— Какие добродетели для монаха вы считаете основополагающими, без каких добродетелей он не может состояться?

— Это послушание, смирение, ответственность.

— Что Вы понимаете под ответственностью?

— Ответственность — это когда не хочется идти, но надо — и идешь. Тяжело, плохо, больно, но надо — и идешь. Можно было бы на другого переложить, потому что устал, но помнишь, что другой тоже устал, и поскольку ты все-таки устал меньше, то идешь за этого человека. Я так это понимаю.

— Какие духовные опасности, подводные камни в современных монастырях и окружающем мире, на Ваш взгляд, могут более всего повредить новоначальному послушнику?

— Это очень обширный вопрос. В двух словах на него ответить сложно. Например, в воссоздаваемых монастырях такой опасностью является постоянная занятость стройкой и ремонтом. Это наша общая беда, и я тоже немало вздыхаю по этому поводу, но все-таки надеюсь, что мы не только стройкой заняты, а пытаемся и чему-то другому уделить время. Проблемой, конечно, являются также и эти кампании, связанные с ИНН, переписью населения, паспортами и т.п. Все это очень грустно наблюдать.

Но, наверное, самая большая проблема в современном монастыре другая. Не так давно я беседовал с одним духовно опытным батюшкой, и мы пришли относительно этой проблемы к единому мнению. Человек приходит в храм, в монастырь, он горит желанием отдать всего себя, без остатка Богу и Церкви, готов распяться сегодня же и в прямом, и в переносном смысле. Например, каждый, кто приходил к нам, был преисполнен этого чувства горения и самопожертвования. Оно во многом душевно, характерно именно для новоначальных, естественно и совершенно понятно. И я всегда считал, что моя задача — помочь преобразовать это чувство в постоянное, ровное отношение к своему долгу, своему призванию, дать человеку возможность не потерять этого доброго горения, но в то же время сделать все, чтобы оно превратилось в ровный огонек, который поможет ему плодотворно прожить всю жизнь. Ведь монашество — это не единократное, а постоянное, ежедневное распятие себя и подчинение себя чувству долга.

Бывает, приходит человек к полунощнице в шесть часов и предлагает: а давайте в пять, давайте в четыре, давайте ночью молиться; давайте так, давайте эдак. Посмотришь — ему все интересно, глаза горят, кафизмы и каноны читаются легко. Прекрасно! И так — день, два, неделю, месяц, год, три. А потом становится тяжело. И вот уже кафизмы слушать не хочется, в церковь ноги не идут: спать охота. Это естественно для человека — теряется первоначальное горение. И поэтому очень важно, чтобы настоятель, духовник это горение не эксплуатировали, поскольку вначале на нем можно очень много сделать, горы свернуть, а после человек ломается и уходит. Я, возможно, скажу очень жестокое слово, но иногда можно видеть, как в общинах или монастырях используются — надеюсь, неосознанно — те же принципы, что и в секте, то есть человека берут, пользуются его первоначальным настроем, потом он «выжимается» и в результате сам отпадает; затем набираются новые. Посмотрите, есть монастыри по сто человек, а в год меняется — приходит и уходит — человек сорок. Это очень плохо.

— Что необходимо для того, чтобы в человеке при внешней деятельной жизни сохранилось первоначальное горение духа, но не превратилось бы в недолжное распаление и восторженность?

— Это возможно, если мы будем всегда оставлять время для молитвы. Кроме того, каждый из нас, когда приходил в Церковь, в монастырь, получал какое-то извещение от Бога; каждый может вспомнить то чувство радости, когда Господь открывается: как будто приподнимается завеса и видишь Царствие Божие, видишь Бога в своей жизни, рядом с собой. Наша задача — это чувство помнить и беречь, и в трудную минуту оно избавит нас от уныния и печали.

— Какие внутренние проблемы современных монахов обусловлены особенностями нашего времени?

— Сегодня в монастырь и вообще в Церковь приходят люди очень слабые и ленивые. Лень — это главная проблема нашего времени. Она может быть внутренняя и внешняя. Одно дело, когда человеку лень вставать и работать, а другое дело, когда человеку лень трудиться над собой.

К сожалению, это очень распространено, особенно в крупных городах. Бывает: приходит прекрасный человек, все понимает, в течение года ему расскажешь все, что знаешь, он за тобой все повторит, другому еще лучше тебя все объяснит, но при этом в нём не происходит никаких изменений. Это страшно; просто порой не знаешь, что делать. Я не говорю про братию — я больше сталкиваюсь с этим просто как священник и духовник.