А слежка за епископами – не лучшее средство к достижению «стяжания Духа Святаго». И те, кто оправдывают свою диссидентскую похоть лозунгом «молчанием предается Бог», прежде всего показывают, что святоотеческие творения читают они поверхностно и невнимательно, – приписывая отцам умонастроения, от которых те как раз отстранялись. Впрочем, скажу словами преподобного старца Иоанна. Его спросили: «Если я нахожу что-нибудь полезным для некоторых: должен ли я сказать это, не будучи спрошен о сем? И если брат, которого это касается, старше меня или клирик: сказать мне или промолчать? Отцы сказали, что хорошо говорить Бога ради, хорошо и молчать Бога ради»56.

У этих людей, которые «не могут молчать» (а значит, стали орудием страсти), свое, альтернативное богословие57, альтернативные святыньки, иконы и святые (Пелагея Рязанская, Иван Грозный, Григорий Распутин...). Их издания нетрудно отличить – вместо иерархического благословения, благословения Патриарха на них стоит рекламный лэйбл – «По благословению старцев»58.

Если преодолеть иллюзию, будто протестанты всегда «босолицые», и представить себе их с нестрижеными бородами, – то станет заметно сходство психологических типов.

В изданной этими кругами брошюре, призванной доказать, будто «принятие ИНН равнозначно отречению от Христа»59, есть главка «Основные критерии истины». Ее первая, исходная фраза: «Правда Божия в оценке и решении каких-либо затруднительных вопросов проявляется через церковное правило: vox poppuli – vox Dei (глас народа – глас Божий). И если решения Священного Синода, даже поместного Собора встречают неодобрение народа и противоречат Священному Преданию, то значит, эти решения ошибочны и не имеют никакой силы для церковной полноты»60.

Интересно – и какой же это собор принял такое «правило»? Где, в каком церковном источнике авторы сей брошюры его вычитали (да еще и с орфографической ошибкой)? Не меньше поражает и решимость этой группки говорить от имени всего «церковного народа». Что вообще эта «группа товарищей» имеет в виду под «Священным Преданием» (предыдущая глава в той же брошюре названа «Проблема персональной кодификации и Священное Предание», но не содержит в себе ни одной библейской или святоотеческой цитаты)?61

Константин Душенов, издатель реформаторского листка «Русь православная», присоединяется к «группе товарищей», в себе услышавших «глас Божий»: «В конце концов, спор по поводу митрополита Никодима уже, в значительной мере, решен народом Божиим, высшим Судией или, говоря светским языком, общественным мнением»62.

У «народных реформаторов» уже сложилась внутренняя готовность к бунту. Естественно, эта внутренняя установка выявляет себя по мельчайшему поводу. Например, не встал тобольский архиепископ Димитрий в ряды пикетчиков, требовавших запрета концерта Бориса Моисеева (открытого гомосексуалиста), – и тут же делается глобальный вывод: «Наряду с откровенными врагами России священноначалие Московской Патриархии тоже противится национальному и духовному возрождению русского народа. Вот и в Тюмени церковная власть не захотела взять под свой омофор стояние православных против растления молодежи. В угоду местным властям правящий архиерей – архиепископ Тобольский и Тюменский Дмитрий (Капалин) – в очередной раз промолчал, спрятавшись в своей резиденции, а по его примеру и местное духовенство сделало вид, что ничего не замечает. Казалось бы, они должны сами возглавить протест, объединиться с теми членами Церкви, которые защищают свою веру и опаленное огнем и горем Отечество. Ан, нет! Они промолчали. Но это молчание из того разряда, "которым, – по слову святых отцов, – предается Бог"! И ведь если бы Тюменский архиерей был единственный! Но ведь таких как он, похоже, большинство. Вся церковная верхушка преклонила выю пред этой жидовской властью и рабски ей угождает... На примере Тюмени явственно видно, как паства и церковноначалие оказались здесь по разную сторону баррикад, и в случае с содомитом Моисеевым, и в случае религиозной экспансии иноверцев. Увы, это становится характерной картиной в нашей Церкви. Решая насущные проблемы современной церковной жизни, православной общественности сначала приходится "победить" собственное священноначалие, напомнить нашим пастырям об их святых обязанностях сохранять чистоту веры, отстаивать права и интересы православного народа, – и только потом уже воевать с чиновниками светскими»63.

Когда-то такая волна мирянского активизма уже разрушила церковную жизнь: именно активность братств способствовала уходу украинского епископата в унию. Да, у нас обычно говорят, что братства Православие спасли. Но реальная их роль в становлении унии была сложнее.

Для ее уяснения надо держать в уме время и место действия. Время – XVI век. Век Реформации. Место действия – Польша. Та Польша, которая едва не сорвалась сама в протестантство. Реформация и католическая Контрреформация разворачивались на глазах польской окраины («Украины»).

Львов (тогдашнее его имя – Лемберг) был типичным европейским городом, а львовское братство – типичным бюргерским союзом (это то, о чем у нас часто забывают: братства – это не проявление духа так называемой соборности; они создавались по образцу западноевропейских бюргерских городских объединений).

И, как это свойственно бюргерским союзам XVI века, братства не избежали искушения переформировать Церковь. Например, Луцкое братство явно склонялось к протестантским акцентам на «всеобщее священство мирян»: «Несть духовный ни людин, но вси есмы едино во Христе Иисусе»64. Глава же Львовского братства князь Острожский писал, что нужна реформа церковной жизни, включая «таинства и другие человеческие изобретения» («поправить некоторых речей в церквах наших, а звлаща около сакраменту и иншых вымыслов людских»)65. Исследователи же характеризуют взгляды князя Острожского как экуменические (у Острожского даже был свой проект унии)66.

Контакты братчиков с протестантами известны. Но важны не столько действительные протестантские симпатии и планы братчиков, сколько то, как они воспринимались епископатом. А с этой точки зрения братчики казались протестантствующими67. Себя же братчики считали полномочными толкователями канонов. Интересно, что если церковная власть на Западе не разрешала мирянам читать Библию, то в Западной Руси Виленский собор 1509 года запретил мирянам чтение Кормчей книги – то есть сборника канонических правил68.

Безобразий в церковной жизни было много. Братчики считали, что если они возьмут контроль над церковной жизнью, то она улучшится.

Вот описание тех событий известнейшим украинским историком (причем настроенным антикатолически):