1 При оценке подвига свв. Кирилла и Мефодия надо иметь в виду, что в современной им Греции не только церковная молитва, но и литература не признавали разговорного, современного языка. «В литературе господствовал архаический язык, который усваивался в результате элитарного школьного образования. Народная речь стояла настолько вне литературы, что Анна Комнин считала необходимым «перевести» на койнэ насмешливую песенку, которую распевали константинопольцы... В XII веке разговорная речь впервые становится языком литературы... Монашество стояло, скорее всего, в стороне от этого движения; в отличие от монашеской литературы IV—VI веков, вбиравшей элементы живого языкотворчества и чутко прислушивавшейся к народной речи, идеологи церкви XI—XII веков занимали последовательную пуристическую позицию. Уничтожение патриархом Николаем IV Музалоном жития св. Параскевы в середине XII века на том основании, что оно написано каким-то мужиком на «вульгарном» языке, — характерный момент в борьбе против попыток зарождения народноязычной агиографиии... Задачей школы оставалось овладение мертвым языком, на котором писала и говорила элита, и тем культурным фондом, который позволял понимать классиков и хитроумные аллюзии современных авторов» (Каждан А. П. Никита Хониат и его время. СПб., 2005. С. 87—89 и 168).

2 Смолич И. К. История Русской Церкви. 1700–1917. Ч. 2. М., 1997. С. 206.

3 Пока я, собственно, больше об этом на лекциях и говорю. Со временем начну больше включать в лекции рассказ об опыте других миссионеров — и XIX века, и современных.

4 Например, Церковь дерзнула не остановиться на Символе веры, о котором предание говорило, что он был открыт Божией Матерью и ап. Иоанном Богословом св. Григорию Чудотворцу (см.: Св. Григорий Нисский. Слово о жизни св. Григория Чудотворца // Творения св. Григория Нисского. Ч. 8. М., 1872. С. 146—147).

5 «Во многих случаях эти миссии бывали вызваны прямой или косвенной поддержкой империи. Но чаще всего новые Церкви возникали стихийно, благодаря свидетельству мирян или мирянок, действующему как проповедь без всякой профессиональной миссии или плана. Аристократ святой Григорий, просветитель Армении, рабыня Нина, просветительница Грузии, два юноши, Фрументий и Эдесий, потерпевшие кораблекрушение в Эфиопии, сирийские купцы, принесшие христианство в Индию, — в истории каждого из них видна одна общая черта — спонтанность. Множество подобных случаев могло остаться никогда не записанными. Те же, что были записаны, затуманены легендами; однако характерно, что сами легенды стремятся скорее подчеркнуть, чем скрыть, стихийную свободу обращения. Народные предания описывают чудесные события, подтверждающие проповедь, но мало рассказывают о том, как люди были организованы. Народ сохранил в своем воспоминании о принятии новой веры именно то, что хотел... Стоит отметить, что монахи, так же как и первые действующие по собственному порыву свидетели христианства, были мирянами. Большая часть повествований говорит, что епископы и духовенство не имели значения в начале миссии, но были необходимым последствием, закрепляющим ее успех. Мирянин-просветитель в некоторых случаях впоследствии получал епископскую хиротонию (святой Григорий Армянский, святой Фрументий Эфиопский); бывали случаи, когда местные новообращенные вожди просили почитаемую ими христианскую власть прислать епископов из-за границы (самого императора Константина — для Грузии, Александрию — для нубийцев, Селевкию и Ктесифон — для индийцев). Отсюда явствует, что, следуя изначальному христианскому пониманию служений, епископы и священники отождествлялись с сакраментальными и учительскими функциями внутри уже установленной местной Церкви, тогда как непосредственно миссионерская и апостольская ответственность присваивалась скорее мирянам» (Протопресвитер Иоанн Мейендорф. Единство Империи и разделения христиан // Протопресвитер Иоанн Мейендорф. История Церкви и восточно-христианская мистика. М., 2000. С. 96—97). Позднее в России о том же будет свидетельствовать история с преп. Трифоном Печенгским.

6 «Говоря о богатом наследии Византии в деле миссии, следует иметь в виду, что часть его была утеряна в связи с длительным периодом преследований и гонений, который большинство православных Церквей пережило в недалеком прошлом» (Стамулис И. Православное богословие миссии сегодня. М., 2003, с. 71). Лицемерие поистине византийское! Значит, большевики уничтожили архивы византийских миссий! Но тогда отчего же там, где большевиков и в помине не было, в Греции, в 60-х годах XX века «деятельность Афинского межправославного центра, направленная на учреждение внешних миссий, была встречена скептически и даже враждебно?» (Там же, с. 143) Или в рецензии на книгу С. Иванова о византийском миссионерстве: «На протяжении всей своей книги автор добросовестно делает вид, что те документы, которые дошли до нас, — это и есть все, что написали византийцы когда-либо на интересующую нас тему. Того, что важная информация в огромном числе могла содержаться в утраченных документах, автор как будто не допускает» (Грацианский М. Рецензия // Юбилейный сборник в честь 60-летия профессора Игоря Сергеевича Чичурова. М., 2006. С. 388).

7 Георгий Амартол. Хроника, 10, 6—8 // Матвеенко В. А., Щеголева Л. И. Временник Георгия Монаха. М., 2000. С. 271—272. Греческий оригинал написан в 847 году, древнерусский перевод сделан в XI веке.