В своей новой книге профессор Московской духовной академии протодиакон Андрей Кураев размышляет о многовековой традиции миссионерства, связывая её изучение с проблемами дня сегодняшнего и будущего, — проблемами, важными не только для Православной Церкви, но и для всей России. С горечью говоря о демографических, нравственных и иных «больных вопросах» современности, известный богослов предлагает единственно верное, в его представлении, решение — «сбережение народа», напрямую зависящее от Церкви, которая обязана «выйти за пределы кадильного занавеса» и сделать всё возможное для обращения молодёжи в Православие, с его непреходящими, вечными ценностями.

81 Единственное исключение — рукопись XV века «Кодекс Бандури 3025». См.: Бибиков М. В. Byzantinorossica. Свод византийских свидетельств о Руси. Ч. 1. M., 2004. С. 64. Однако это единственное свидетельство исследователь отчего-то не цитирует ни приводит подробно.

82 «Здесь существовала мощная традиция христианскои учености, ничего не получившей от греческого или латинского Запада, но непосредственно связанная с традицией еврейских синагогальных школ» (Протопресвитер Иоанн Мейендорф. Единство Империи и разделения христиан // Протопресвитер Иоанн Мейендорф. История Церкви и восточнохристианская мистика. М., 2000. С. 84).

83 Воронец Е. Н. Несколько слов о Православном Миссионерском обществе и должном развитии его деятельности. М., 1885. С. 17. Преп. Макарий развивал у алтайцев институт восприемничества, через что «приучал их к оседлому образу жизни» (Нестеров С. В. Особенности миссионерского служения просветителя Алтая // Миссионерское обозрение. М., 2007, № 7. С. 18). Кстати, это отрицание принципа миссионерской инкультурации: предполагается, что приятие христианства должно изменить весь стиль жизни неофита, сама же его родная культура при этом оценивается крайне пессимистично — как всецело закрытая для христианства.

84 Энциклопедия Свиды, «Аполлинарий».

85 Преп. Феодор Студит. Послания. Ч. 2. M., 2003. С. 127.

86 Интересно, что когда болгары запросили Константинополь о церковных канонах, то «греки, желая сохранить власть над болгарами, в тех списках Номоканона, которые изготовлялись для болгар, в 34 апостольском правиле («Епископам всякого народа подобает знать первого у них и признавать его как главу») выпускали слова о том, что Церковь «всякого народа» сама избирает себе предстоятеля. Зато фраза из концовки этого же канона: «Но и первый ничего да не творит без рассуждения всех» — была опущена папой Николаем I в его «ответах болгарам». Дионисий Малый перевел слово «народ» не в единственном, а в множественном числе: «Епископам всех народов подобает знать первого у них». И лишь св. Мефодий перевел на славянский точно (см. Журнал Московской Патриархии. M., 1958, № 3. С. 42). Св. Кирилл арабам говорит превосходительно: «Все искусства вышли от нас», хотя в ту пору арабы уже впитали высокую персидскую культуру, а отнюдь не только эллинскую. Суждения же Феофилакта Болгарского о пасомом им народе находятся далеко за пределами современных приличий («Природа болгар есть кормилица всякого зла... Моим словам они внимают, как осел — игре на лире... Невероятная тупость в деле овладения Писанием» (цит. по: Иванов С. Указ. соч. С. 242—243; см. также: Оболенский Д. Византийское содружество наций. М., 1998. С. 443—444). И даже в XX веке ведущий греческий миссионер, албанский архиепископ Анастасий говорит о татарах как о «первобытном народе» (Архиеп. Иоанн Яннулатос. Православие и миссия // Стамулис И. Православное богословие миссии сегодня. М., 2003. С. 433).

87 «Апостол Аляски» св. Иннокентий (Вениаминов), напротив, подчеркивал, что миссионер должен говорить язычникам, что пришел к ним по собственному понуждению, а не послан российскими властями: «По прибытии отнюд не говори, что ты послан от правительства и не выдавай себя за начальника, но за простого странника» (Святитель Иннокентий Московский. Наставление священнику, назначаемому для обращения иноверных и руководствования обращенных в христианскую веру, 32 // Избранные труды святителя Иннокентия, митрополита Московского, апостола Сибири и Америки. M., 1997. С. 174). Аналогичен акцент в проповеди ап. Фомы (в изложении ее Симеоном Метафрастом): «Провозглашая Его человеколюбие по отношению к людям и безмерную к ним жалость, я дошел до вас свободными ногами. Я был причастником Его тайн и слугой и собственными глазами убедился в том, что говорю. Я не (тащу) силой тех, кто отказывается, но принимаю в объятия тех, кто добровольно поверил» (Иванов С. И. «Апостольская Сирена»: памяти Симеона Метафраста на апостола Фому (BHG.1835) // Византийский временник. Т. 65 (90). M., 2006. С. 322).