Я

Больше всего в вашем мышлении мне, наверное, нравится то, что в нем отсутствуют противопоставления. Вам свойственно и ощущение присутствия Христа во всей истории людей и одновременно самое реалистическое ощущение Его присутствия в Евхаристии. На Западе те из христиан, кому открывается действие Христа в исторических превратностях, в конце концов забывают или отрицают власть невидимого и превращают Евхаристию в простую братскую трапезу. Другие же, обращенные к жизни исключительно внутренней и к стяжанию святости, склонны видеть в жизни мира только угрозы, знамения и тьму антихриста…

Он

Тем, кто сводит Евхаристию к братской трапезе, нужно напомнить, что эта пища, даже разделенная с любовью, не помешает им умереть. Евхаристия–прежде всего союз с Воскресшим, который воскрешает нас, тот хлеб небесный, который уже здесь дает нам жизнь вечную. Вот почему она есть единственная всецело братская трапеза, потому что Христос делает нас членами друг друга, отождествляет нас в Своей плоти.

Что касается тех, кто испытывает страх перед историей, то им нужно напомнить, что Христос победил ад, что полнота, исходящая от чаши – для всех, что нельзя отвергать жизнь из–за того, что в ней перемешаны пшеница и плевелы, но следует различать в ней работу Господа, всех привлекающего к Своему Воскресению… Есть только один Христос: Христа истории необходимо соединить со Христом евхаристической чаши!

Он

Страдание, которое мы испытываем при виде множества христиан, превращающих Церковь в машину, наша мука при виде того, как раздирают тело Христо–1ю, не должны заслонять нашей любви к Церкви, нашей Матери, сосуд жизни Божией, ось истории и сердце мира.

Церковь – это Тело Христово. Ее образует не организация, а тайна Христа, Евхаристия.

Я

Тело Христово – место всегда обновляемой Пятидесятницы. Огонь Духа воспламеняет кровь чаши.

Он

Так единство Церкви слагается по образу мистического единства Божия, ибо Дух Святой через Сына приобщает нас к любви Отчей, к источнику. Через причащение Святыми Дарами тайна св. Троицы внедряется в основу нашей жизни. И жизнь наша преизбыточествует в ней, становится бесконечной. Всякий раз, когда, вглядываясь в лицо моего ближнего, я вижу его прозрачным и неповторимым, я соучаствую в тайне св. Троицы. Вот почему существование Церкви на земле не может иметь другого символа, кроме единства в любви, исполнение «новой заповеди», оставленной нам Господом.

Я

Парадокс Церкви заключается в том, что Господь всегда верен ей, тогда как она не всегда верна своему Господу.