Он

Пусть миряне берут на себя ответственность! Моя роль не в том, чтобы налагать на них какие–то обязательства. Как это может осуществиться? Наши православные Церкви живут в столь различных условиях, одни – на Востоке, другие – на Западе, некоторые и странах третьего мира. Моя обязанность состоит и том, чтобы напоминать людям о смысле жизни, помогать им стать ответственными.

Я

В этой перспективе, что следует нам думать об энциклике Humanae Vitae , о которой столько говорят и настоящее время?

Он

Все критикуют эту энциклику. Послушайте меня: папа не мог говорить иным образом. Он не мог поступить по–другому. Просто не мог. На этот счет есть традиция Ватикана, есть особый язык Ватикана. Папа не мог игнорировать их, внезапно их изменить. Нужно понять то, что он хотел сказать, прибегнув к этому языку, который не столь свойственен ему, нужно понять, какие ценности он стремился защитить: святость человеческой любви, таинство деторождения – радость, о которой говорит Евангелие, когда человек рождается в мир. Он говорил о разлагающем характере удовольствия, когда оно становится автономным, когда над ним не возвышается, не управляет и не освящает его человеческая теплота; если оно не открыто всей необъятности жизни и любви и соответствующей плодовитости. Папа хотел также защитить и права семьи против нового тоталитаризма, угрожающего некоторым странам третьего мира, тоталитаризма химического, биологического…

Вы обратили внимание? В энциклике тридцать одна страница… Здесь патетическая жажда убедить, доказать… Но есть ли в этом такая нужда? Может быть, немногих слов было бы достаточно. Но как обойтись немногими словами, когда миллионы людей ожидают точных решений! И если не повторить традиционные решения со всей ясностью, они могут подумать, что им рекомендуется противоположное!

Я

Ну, а мы, православные?

Он

У нас, к счастью, нет этой трудности и нет такой проблемы.

Мы оставляем ее на совести каждого, на усмотрение его духовника. Это не значит, что нам нечего сказать на эту тему, ничего подобного! В этой области мы прежде всего должны помочь человеку стать ответственной личностью. Нам надлежит напомнить ему о смысле любви. Любовь мужчины и женщины – это грандиозный вид христианской любви, в нем выражает себя любовь Христа к Церкви. «Тайна сия велика», – говорит Апостол. Это одновременно медленное открытие другого и всей необъятности жизни.

Я

Я думаю об аскетическом понятии целостности–его зачастую переводят как целомудрие, но здесь речь идет о целомудрии духа, о придании единства всему бытию, о том понятии, которое обретает весь свой смысл тогда, когда в глубине всякой подлинной встречи раскрывается необъятность жизни, когда страсть изнутри пронизывается нежностью. В православном таинстве брака вспоминается чудо Каны Галилейской. На этой свадьбе Христос превратил воду в вино. Человеческую любовь Он запечатлел знаком евхаристического хмеля.