Весь акафист и дальнейшую службу я только и переживал слова, сказанные отцом Иоанном, а после всенощной сразу примчался к нему. Он еще несколько раз повторил мне то, что я услышал в алтаре, ус-   покоил, ободрил и велел поступать точно, как говорит. Отец Иоанн никогда не бросался великими и страшными словами, такими как «я скажу тебе волю Божию».

Я за все время нашего общения, ни раньше, ни потом таких слов от него не слышал. Превозмогая страх, решил выполнить все, как сказал старец. Вскоре представился случай, и я слово в слово передал Святейшему то, что наказал мне батюшка: и о переводе меня в братию Псково-Печерского монастыря, и о создании для него подворья в Москве... К моему удивлению, Святейший неожиданно нашел мысль о Псково-Печерском подворье очень своевременной и правильной.

Оказывается, как раз в это время встал вопрос о закрытии для паломников свободного доступа в город Печоры и введении в нем особого пограничного режима, связанного с окончательным оформлением границы между Россией и Эстонией, которая проходила в трех километрах от Псково-Печерского монастыря. Подворье, по мнению Патриарха, могло бы помогать паломникам, если неблагоприятный пограничный режим будет   280   введен.

Святейший тут же поручил заняться подбором храма для подворья владыке Арсению* и отцу Владимиру Дивакову**. Первое место, которое предложил для подворья владыка Арсений, был Покровский монастырь113, недавно переданный Церкви. Но, помня слова отца Иоанна, я отказался. Тогда владыка дал мне еще два адреса: Измайловский храм на ост-рове114 и Сретенский монастырь на Лубянке.

Измайловский показался мне очень большим, а Сретенский как раз таким, как говорил отец Иоанн. К тому же это был не просто приход, а монастырь, закрытый в 1927 году, где так или иначе надо было возрождать монашескую жизнь. Я позвонил отцу Филарету в Печоры, и он соединил меня по телефону с батюшкой. – Сретенский? Это тот, что за Трубной площадью?

– батюшка отлично знал церковную Москву. – Его и бери! А после того как отпала тревога по поводу закрытия города Печор для паломников, именно отец Иоанн благословил просить Святейшего о преобразовании подворья в ставропигиальный Сретенский монастырь. Со дня открытия подворья минуло 15 лет, но всегда – в дни радостей и испытаний – нас поддерживала молитва, благословение, а иногда и строгое взыскание отца Иоанна.

Первые, самые сложные годы батюшка следил буквально за каждым шагом в возрождающейся обители. Он передал для Сретенского множество своих икон. Отец Иоанн благословил создание монастырского издательства, семинарии, подсобного хозяйства. Как-то я заболел и оказался в больнице. Болезнь была тяжелая, и отец Иоанн в письме благословил, несмотря на Рождественский ---------------------- * Архиепископ Истринский Арсений (Епифанов), викарий Московской епархии, с 1990 г.

курирует приходы и приходские советы храмов г. Москвы. ** Протоиерей Владимир Диваков с 1991 г. – заведующий канцелярией Московской Патриархии. В настоящее время – секретарь Патриарха Московского и всея Руси по городу Москве.   281   пост, в больнице есть и рыбу, и молочное. В палате был даже телевизор. Немного придя в себя, я решил посмотреть телевизионные новости, которые не видел несколько лет, потом и интересное кино.

В этот же день, к вечеру, из Печор мне пришло письмо от отца Иоанна. Помню, я, лежа в постели, досматривал какой-то фильм и читал батюшкино послание. В конце письма была приписка: «Отец Тихон, я благословлял тебе ослабить пост, а вот телевизор смотреть не благословлял». Я кубарем скатился с кровати и выдернул телевизионный шнур из розетки. К тому времени я уже очень хорошо понимал, что такое не слушаться отца Иоанна.

И даже после кончины старца мы до сих пор чувствуем любовь, поддержку, молитвы и заботу. Иногда это происходит самым поразительным образом и в самое нужное время. В 2007 году тезоименитство Святейшего Патриарха пришлось на первое воскресенье Великого поста, на праздник Торжества Православия. Всю неделю мы с братией провели в храме. Время перед всенощной и после нее прошло в заботах по приему и расселению гостей-архиереев.

Поздно вечером, когда уже падал от усталости, я решил, что прочту по-следование ко Причащению утром. Но, к стыду своему, проспал, и вот уже ехал в храм Христа Спасителя на литургию, так и не прочитав правила. Два или три раза за 16 лет моей недолгой священнической жизни мне приходилось служить, не подготовившись, но всякий раз никакие оправдания и ссылки на обстоятельства, а тем более на усталость, не могли заглушить жестоких обличений сове-   сти.

И теперь я пытался убедить себя, что хоть и не прочел положенное правило, но всю неделю исправно был в храме, три дня причащался и всякий раз читал все положенные последования и молитвы. Короче, кажется, мне уже почти удалось договориться с обличающим меня внутренним голосом, как вдруг ко мне подошел митрополит Чувашский Варнава. Я много лет регулярно, раза четыре в году, видел этого пожилого, почитаемого всеми архипастыря на патриарших службах, но никогда с ним не общался.

А тут владыка митрополит сам подошел ко мне, благословил. Потом он сказал: – Спаси тебя Господи, отец Тихон, за фильм о Печерском монастыре. Мне он очень понравился. Я ведь знал отца Иоанна 50 лет и ездил к нему в Печоры, – владыка имел в виду сделанный мною документальный фильм о Псково-Печерском монастыре, где было много хроникальных кадров с отцом Иоанном. – Знаешь, что сейчас вспоминается? – продолжал владыка.

– Ты, наверное, слышал, как в 1961 году, когда отец Иоанн служил на деревенском приходе, вечером, накануне   283   воскресной литургии, бандиты ворвались в его дом, связали и избили его. Так связанного и бросили умирать. Ты знаешь об этом? – Да, владыко, я знаю эту историю. Только наутро перед литургией прихожане нашли отца Иоанна и освободили его. – Да-да, так и было!