Я содрогнулся: это же должно было случиться и со мной. Но вот молитвами старца я жив. Слава Богу! Отец Иоанн нас утешал и одновременно учил, и вразумлял в любой сложной ситуации. Разве обо всем расскажешь! Да даже взгляд на него производил подъем духовных сил, потому что видно было, что человек он святой. Слово его имело силу жизни. Когда батюшка был рядом, мы воспринимали все как должное, обыкновенное, и только когда он ушел, поняли, кем он для нас был.

Он нес на себе наши немощи, наши скорби, наши грехи. Он молился так, что мы чувствовали, что снимался груз с души, и она обретала свободу. До сих пор, если возникают трудности, мы опять бежим к батюшке. Литию послужим, помощи попросим и ее ощутимо получаем.   297   Я был в Греции и удивился: там отца Иоанна во многих храмах очень хорошо знают, почитают и поминают».

К монашескому постригу отец Иоанн относился очень ответственно и даже строго: «Не спешите с постригом, твердою волею к самораспятию проверьте себя. А Господь, видя твердость произволения, в свое время все устроит Сам. От нас же требуется только желание спасаться», – говорил он. Многих, очень многих подготовил отец Иоанн к принятию монашества.

Иногда этот процесс затягивался на годы, старец зрел душу пришедшего и терпеливо взращивал всходы помыслов до решительного определения: «Буду только монахом». Так постепенно дозрел до монашества Андрей Заярный, ставший иеромонахом Августином122: «Впервые я услышал об отце Иоанне от своего друга-семинариста, с которым познакомился в самом начале своего прихода к вере и Церкви.

Он тогда приехал из Печор и рассказал об этой поездке с таким упоением и с такой радостью, что его чувства передались и мне. Он поведал, как был на приеме у старца архимандрита Иоанна, как хотел взять у него благословение на принятие монашества (он уже несколько лет был в разводе с женой) и как старец убеждал его помириться с супругой. А вот если это не удастся, тогда только и думать, как устраивать дальше свою жизнь.

Я подумал, что ни с какой женой он не помирится и что будет монахом. Но все получилось не так. Конфликт с женой у друга как-то сошел на нет, и вот уже 15 лет они живут в мире и согласии, воспитывая дочь. Тогда же, несмотря на сомнение в возможности примирения супругов, в реше-   298   нии отца Иоанна я почувствовал какую-то особенную мудрость и рассудительность, основанную на евангельском понимании жизни.

Через несколько лет и мне пришлось услышать отказ отца Иоанна на просьбу благословить меня на монашество. Я учился в семинарии во 2-м классе, и у меня были крестники, трое братьев, которые жили в детском доме. Я был к ним привязан, часто на каникулы забирал их к себе и в тайне сердца подумывал о том, чтобы постоянно жить с ними вместе. И тут владыка одной из епархий предложил мне принять у него постриг.

Эта идея мне понравилась, так как появлялась реальная возможность взять над крестниками опекунство. Семинарию при этом я должен был окончить заочно. Однако родители мои категорически восстали против того, чтобы я, не окончив семинарии, рукополагался, да еще и в другой епархии. Нужно было принимать какое-то решение, я обратился за советом к отцу Иоанну. Ответ его был для меня неожиданным. «Дорогой о Господе Андрей!

Не суетись раньше времени и в основу своего поведения положи родительское благословение. Крестников-братьев на свое попечение не бери. Ты сам еще не устроен, и в твоей жизни ничего пока не определено. Оставь их на своих местах и лишь навещай их изредка, когда есть свободное время, не срывая оттуда, куда их определил Господь. Ни о монашестве, ни о женитьбе речи вести не надо.

Помыслы эти пусть тебя не беспокоят до 4-го класса. Но к себе присматривайся и изучай, куда более склоняется твой внутренний человек. И от девочек не шарахайся, да будут они тебе как друзья, но не больше. Себя береги для Церкви. Спешить нельзя ни в чем, но и медлить не будем. И вот тебе срок – два года. Будем молиться Богу: «Скажи ми, Господи, путь, в онь же пойду, яко к Тебе взяв душу мою». Божие благословение тебе».

  299   Отец Иоанн написал это письмо, когда я учился в 1-м классе семинарии, и срок до ее окончания должен был быть не два, а три года. Тогда я подумал, что батюшка просто ошибся. Но нет, обстоятельства сложились так, что я проучился в семинарии три года, сдав досрочно экзамены за 4-й класс. После окончания учебы я получил благословение на монашество и стал монахом Псково-Печерского монастыря.

Хорошо помню мой разговор с отцом Иоанном, когда стал помощником благочинного. Говорю ему: «Батюшка, люди частенько теперь заходят в монастырь в неподобающем виде. Как нам поступать?» Отец Иоанн меня успокоил так, что я получил от него колоссальный заряд любви и энергии: «Отец, да пускай пока хоть в чем зайдут, хоть как-нибудь. Главное, что ни один уже не выходит из монастыря таким, каким он сюда зашел, все меняются».

О старце-духовнике вспоминает благочинный монастыря иеромонах Гавриил[123]: «Я попал на батюшкину орбиту в 13 лет, когда первый раз приехал в монастырь, а в 18 лет почувствовал, что он взял меня под свое крыло. Провожая меня по-отцовски на службу в армию, отец Иоанн, помазывая и окропляя меня, наказывал: «Детка, ты там будь как все, не выделяйся, не выставляй свою веру напоказ, но крестик не снимай».

И вот в учебке, а это был 1997 год, увидев у меня на груди крестик, военный удивленно спросил: – Верующий? Вероисповедание? – Да, верующий, православный, – ответил я. Испытующе глядя мне в глаза, он произнес: – Я так и напишу. Так первый раз во всеуслышание я исповедал свою веру. У всех остальных сослуживцев в этой графе стоял прочерк.