Тринадцатилетний Ванюша в 1923 году оказался впервые в своей жизни в Москве. Более всего его окрылила тогда встреча в Донском монастыре со Святейшим Патриархом Тихоном и благословение, от него полученное. Благодать Патриаршего сана, благодать исповедничества живо были восчувствованы трепетной душой. В старости отец Иоанн, вспоминая этот эпизод, всегда говорил, что «он до сих пор ощущает тепло руки Святейшего Патриарха на своей голове»… Что услышал отрок в тот благодатный день? Какие слова отозвались в его сердце?

Читаем у Патриарха Тихона: «На первый взгляд в речах старцев нет ничего необыкновенного. Но вы слышите проповедника, отрекшегося от мирского, кому   8   не нужны более ни слава мира сего, ни его богатства, ни удобства жизни, ни все то, что обыкновенно побуждает людей льстить, лицемерить, скрывать истину. Пред вами учитель, который тяжелыми подвигами своей жизни и непрестанной борьбой со своими страстями и похотями уже вполне утвердился в том, чтобы служить одной только правде, говорить ее в глаза каждому, не боясь ни прещений, ни угроз, ни наказаний.

Пред вами говорит человек, достигший высокой степени нравственного совершенства, по справедливости называемый ангелом во плоти. Ему известны все тайные изгибы души человеческой. Слово его проникнуто духом и жизнию, исполнено благодати; наставления его проверены продолжительным опытом собственной жизни. Неудивительно посему, что наставления подвижников производят чудеса нравственного обновления людей и что люди жаждут слов «учителей благих…» Мог ли подумать тогда отрок Ваня, что эти слова Патриарха в полной мере сбудутся именно в его жизни?

Что ощущало – или предощущало – в тот день юное сердечко? Какой радостью необыкновенной зажегся дух его? Мог ли подросток представить тот собственный торный путь в грядущее столетие, который ему только-только предстоял? Движения сердца человеческого и помышления его суть великая тайна…   9   В 1945 году Святейший Патриарх Алексий I рукополагал Ивана Крестьянкина.

Молодой священник задал Святейшему вопрос об ответственности священнической. Патриарх же спросил его тогда: – Что я дал тебе при рукоположении? – Служебник, – ответил отец Иоанн. – Так вот, все, что там написано, – выполняй, а все, что за сим находит, – терпи. И спасешься… Отец Иоанн прошел с Церковью и в Церкви все тяготы, выпавшие на ее долю, стал живым связующим звеном России былой и нынешней, показал путь истины в безбожном мире.

Ничто и никто не смогли поколебать или смутить души его, управляемой живой верой и в живой вере возросшей и возмужавшей. В самые мрачные годы многострадальной России служение батюшки поддерживало свет неугасимой лампады русского старчества, воспылавшей подвигами преподобных Сергия Радонежского, Павла Обнорского, Сергия Нуромского, Дионисия Глушицкого, Арсения и Корнилия Комельских, Нила Сорского, Паисия Величковского, Серафима Саровского, Оптинских и Глинских старцев.

Русское старчество – удивительное явление: оно предельно открыто миру, оно не замыкается в стенах монастырских келий, но служит всем страждущим деятельной любовью. У кельи русского старца собирается не только братия, но и многочисленные миряне всех сословий и званий. Митрополит Антоний Сурожский в одной из своих проповедей сказал, что истинный монах должен «сострадать и плакать плачем всея земли», этот образ необычайно ярко раскрывает внутреннюю сущность старчества в его служении миру, недаром составитель жития преподобного Сергия блаженный Епифаний называ-   10   ет святого «печальником русской земли».

Этот путь жертвенной любви к людям в эпоху страшных гонений на Церковь Божию прошел и старец Иоанн (Крестьянкин). Тысячи людей обращались к нему со своими скорбями, болезнями, сомнениями, и каждый получал утешение, совет и молитвенную помощь. Белый подрясник, простой крест и радостное «Христос Воскресе!» всем, каждому притекающему к старцу (и – вся Россия у двери монаха)

– это описание преподобного Серафима Саровского напоминает нам о нашем современнике отце Иоанне. Непрестанное горение ко Христу, особая пасхальная радость, «дух мирен» – черты, объединяющие этих двух «старцев всея Руси». Плоды, созревшие на древе жизни отца Иоанна, остаются для нынешних и грядущих поколений примером истинного доверия Промыслу Божию, ведущего человека сквозь «тень и сень смертную» в радость Богопознания и Богообщения уже здесь, на земле.

Вышеприведенные слова легко воспринимаются православным человеком. А как же быть тем, кто еще лишь на пороге храма, но хочет познать себя – будь он молодой или убеленный сединами? В ком сердце его еще таит «бессмертья нашего залог»? Этих наших читателей мы напутствуем словами Святейшего Патриарха Алексия II: «Познать самого себя – это уже немало.

Прикоснуться к познанию тайны Церкви – это уже много. Если же человек поймет, что второе имеет отношение к первому и что духовный опыт Церкви – это не только сокровищница прошедших столетий, но прежде всего рука, протянутая не из прошлого, а из вечного к нему самому, значит, свершилось чудо. Христос тихо постучался еще в одну душу». Приобщение к чуду мы и хотим предложить читателям нашей книги.

Приобщение к великому чуду и открытию: удивительной   11   простоте и силе нашей жизни. Да-да, именно нашей жизни. Но – при одном-единственном и непреложном условии: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи». Краткое предисловие заключим еще одной мыслью Святейшего Патриарха Алексия II: «Православие нельзя рассказать, его можно только показать жизнью».

Жизни, каждое мгновение которой было обращено к Богу, посвящена эта книга.     От Господа стопы человека исправляются Мое монашество началось с послушничества в шестилетнем возрасте и до 56 лет проходило на приходе среди волнений и забот многомятежного мира, и завершается житием в сем древнем монастыре   5 марта 1967 года, в день памяти святого преподобномученика Корнилия, в Псково-Печерском монастыре[1] появился новый насельник – отец Иоанн (Крестьянкин).

Он был уже иеромонахом и вошел в жизнь обители так органично, что никто не заподозрил, что его монашеству нет еще и года. Старыми насельниками монастыря он был встречен как свой человек, вернувшийся из длительной командировки, с послушания. Отец Иоанн сразу стал седмичным иеромонахом. Где и когда он прошел послушнический искус, для многих оставалось тайной.